Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 117

Вдовствующая императрица Яо не воспринимала Чжоу Шуньхуа всерьез, но она никак не ожидала, что та скажет такое. Вдовствующая императрица Яо приняла серьезный вид и сказала: 

— Как ты смеешь! Простая наложница имеет наглость клеветать на Цзин-ванфэй!

Чжоу Шуньхуа понимала, что завоевать доверие вдовствующей императрицы Яо нелегко, но вдовствующая императрица Яо только отругала ее и не выгнала, что свидетельствовало о перспективности этого дела. Чжоу Шуньхуа все еще сидела на земле, глубоко прижавшись лбом к полу, и сказала: 

— Ничтожная знает, что мое положение невелико и не могу сравниться с положением Цзин-ванфэй в сердце вдовствующей императрицы. Однако все сказанное мною - правда, и ни одно слово не является ложью. Если вдовствующая императрица государыня не верит ничтожной, Вы можете подумать об этом еще. Делала ли Тан Шиши что-нибудь полезное для вдовствующей императрицы государыни с тех пор, как она вошла в резиденцию Цзин-вана?

Вдовствующая императрица Яо проследила за мыслями Чжоу Шуньхуа и пришла к выводу, что ничего подобного не было. Вдовствующая императрица Яо сказала: 

— Она... Она много раз пыталась, но ее способности ограничены, и она пока не преуспела.

— Государыня, это всего лишь притворство Тан Шиши! - Чжоу Шуньхуа агрессивно сказала, - она притворялась свиньей, чтобы съесть тигра*, и притворялась глупой и тщеславной. На самом деле она очень хитрая. Государыня, когда Тан Шиши была при дворе, она очень быстро умела читать людей по глазам и держала нос по ветру**. Почему же, с приездом в резиденцию Цзин-вана, снова и снова происходили неприятные события? Вдовствующая императрица могла бы подумать об этом. На этом пути Фэн Цянь умерла, мы с сестрой Жэнь стали наложницами, а остальных красавиц отправили прочь. Так кто же от этого больше выиграл? Все это тесно связано друг с другом. Если ничтожная скажет, что за этим никто не стоит, то сама в это не поверю. У Тан Шиши есть имя княгини на вершине, благосклонность Цзин-вана в середине, и сын ниже ее. Она получает от этого большую прибыль. Скорее всего, только она одна все это делает.

*[扮猪吃老虎 bàn zhū chī lǎohǔ - притворившись свиньей, съесть тигра; обр. в знач. вести себя намеренно глупо, чтобы сбить с толку противника и одержать над ним победу]

**[见风使舵 jiàn fēng shǐ duò - править рулём в зависимости от ветра: действовать сообразно с обстановкой]

В течение многих лет вдовствующая императрица Яо плыла по течению, и никто не восставал против нее. Постепенно ее характер становился все более высокомерным. Она рано утратила бдительность и неожиданно для нее слова Чжоу Шуньхуа вывели ее из равновесия. Лицо вдовствующей императрицы Яо постепенно становилось некрасивым, она уже поверила в восемь пунктов, но все же решительно сказала: 

— Ерунда. Как скорбящая я могу не знать, что за человек Цзин-ванфэй? Даже если скорбящая я слепая, разве могут момо во дворце и шпионы в резиденции Цзин-вана не видеть ее насквозь?

— Вдовствующая императрица государыня, нужно быть бдительным по отношению к другим! - Чжоу Шуньхуа смело подняла голову и серьезно посмотрела на вдовствующую императрицу Яо, - вдовствующая императрица - выдающаяся умная особа, которая управляет дворцом и господствует над поднебесной. Умные люди не могут обмануть Вас своими средствами, но вдовствующая императрица государыня неизбежно будет презирать тех, кто намеренно притворяется глупым. С таким презрением легко попасть в ловушку другой стороны. Если вдовствующая императрица не верит, можно попросить Тан Шиши прийти и устроить ей испытание.

Мысли вдовствующей императрицы Яо постепенно успокоились. Да, независимо от того, кто лжет, она узнает об этом после проверки. Настоящее золото не боится огня. Если Тан Шиши действительно была верна, то она не боялась испытаний.

Тан Шиши, кутаясь в накидку с воротником из белой лисы, с любопытством разглядывала рынок фонарей в Цзиньлине. Хотя в Цзиньлине было не так холодно, как на северо-западе, на юге реки Янцзы было влажно. Холод был похож на враждебную силу, которая вторглась внутрь, но от которой было трудно избавиться. Зима была не лучше, чем на северо-западе.

Чжао Чэнцзюнь заметил, что накидка Тан Шиши завязана неаккуратно. Он не мог не остановиться, опустив голову, чтобы затянуть шнурок: 

— Затяни потуже и берегись холода.

Таким образом, Чжао Чэнцзюнь испортил тщательно продуманный образ Тан Шиши. Она так разозлилась, что сердито отмахнулась от руки Чжао Чэнцзюнь:

— Не двигайся. Я с большим трудом разобралась с вырезом.

— Узел настолько свободный, что пропускает морозный воздух.

— Так некрасиво! Ослабь его скорее!

Ни один из них не смог убедить другого, и в конце концов каждый из них сделал полшага назад. Тан Шиши еще раз затянула накидку, а Чжао Чэнцзюнь подошел, чтобы поправить мех на вырезе.

Чжао Чэнцзюнь небрежно взял его в руки и заметил, что Тан Шиши выглядит неописуемо мило в снежном пушистом мехе белой лисы, окружающем лицо Тан Шиши. Чжао Чэнцзюнь не мог не прижаться к лицу Тан Шиши и не улыбнуться: 

— Очень красиво.

Тан Шиши была так рассержена его несерьезным отношением, что строго посмотрев на Чжао Чэнцзюнь, сказала: 

— Ты даже не постарался. Что тут такого красивого?

— Ты хорошо выглядишь, - Чжао Чэнцзюнь посмотрел на Тан Шиши и сказал, - если ты здесь, то кто еще может обратить внимание на одежду?

Тан Шиши бросила на Чжао Чэнцзюнь взгляд, полный отвращения, но когда она отвела взгляд, тут же в ее глазах появилась улыбка. Тан Шиши притворилась серьезной и сказала: 

— Ладно, пойдем посмотрим на фонари.

Вдовствующая императрица Яо сделала все возможное, чтобы император и императрица были вместе. Чжао Чэнцзюнь, воспользовавшись тем, что император и императрица могут побыть наедине, отделился от группы императора и императрицы и повел Тан Шиши гулять в одиночестве. Чжао Цзысюнь сначала следовал за Чжао Чэнцзюнем, но, пройдя несколько лавок, Чжао Цзысюнь, неизвестно, намеренно или ненамеренно, все больше и больше отдалялся от впереди идущих. Волна людей пронеслась мимо, и Чжао Цзысюнь вскоре потерял из виду Чжао Чэнцзюнь и Тан Шиши.

Чжао Цзысюнь был очень тактичен. Поняв намерение Цзин-вана, он не стал их беспокоить. Каждая пара мужа и жены пошла своей дорогой, аккуратно и организованно. Обернувшись, Чжао Цзысюнь обнаружил, что в группе остались только он и Жэнь Юйцзюнь.

Чжао Цзысюнь нахмурился и окинул взглядом окружающих стражников, служанок и прохожих. Он был уверен, что не видел никого похожего на Чжоу Шуньхуа. Чжао Цзысюнь почувствовал себя неловко и спросил: 

— А где цэфэй?

Стражники переглянулись и с сомнением сказали: 

— Подчиненные не знают. Кажется, не заметили Чжоу-цэфэй на всем пути.

Чжао Цзысюнь напряженно нахмурился. Он оставил стражников и служанок с Жэнь Юйцзюнь. Взяв с собой только двух человек, он поспешил объяснить: 

— Вы продолжайте смотреть на фонари. Я вернусь и поищу Шуньхуа.

Веселое выражение лица Жэнь Юйцзюнь медленно застыло на ее лице. Улыбка померкла, она опустила глаза и прошептала: 

— Хорошо.

После Чжао Цзысюнь повернулся и пошел обратно, даже не взглянув на Жэнь Юйцзюнь. Жэнь Юйцзюнь долго стояла в оцепенении. Она обернулась, чтобы посмотреть на Чжао Цзысюнь, но он не обернулся. Тогда она посмотрела вперед: фигуры Цзин-вана и Тан Шиши уже давно исчезли.

Жэнь Юйцзюнь горько улыбнулась. Разрыв между людьми оказался неожиданно большим. Цзин-ван был суров и холоден, но подчинялся Тан Шиши. Чжао Цзысюнь, напротив, был вспыльчив и бессердечен, кроме с Чжоу Шуньхуа.

Да и та играла лишь роль второго плана, не имеющую права появляться на сцене.

Тан Шиши не знала, что люди за ее спиной потерялись. Она была сосредоточена на фонарях вокруг, и у нее не было настроения обращать внимание на других. Вдруг Тан Шиши заметила очень красивый вращающийся фонарь и с приятным удивлением потянула за угол одежды Чжао Чэнцзюнь: 

— Князь, посмотри на вращающийся фонарь!

Чжао Чэнцзюнь тоже поднял голову и увидел его. Он редко видел Тан Шиши такой увлеченной и сказал: 

— Если нравится, то просто купи.

Увидев слова на прилавке, Тан Шиши быстро отозвала Чжао Чэнцзюнь и сказала: 

— Смотри, чтобы купить фонарь, нужно сто монет, а чтобы выиграть игру, нужно всего десять монет. Десять к ста - что выгодно, если из десяти стрел попадают пять, то можно выбрать любой фонарь. Князь, давай попробуем?

Чжао Чэнцзюнь не был настроен оптимистично, но поскольку Тан Шиши это понравилось, он все же кивнул: 

— Хорошо.

Тан Шиши заплатила десять монет, получила короткие стрелы и с нетерпением бросила их в цель. Однако вес этих стрел был неравномерным, а Тан Шиши не была человеком с хорошим боевым искусством. В мгновение ока было выброшено шесть стрел, а Тан Шиши даже не коснулась края мишени.

Тан Шиши разозлилась. Она отбросила короткую стрелу и сказала: 

— Скучно. Я больше не буду играть.

Она уже собиралась уходить. Чжао Чэнцзюнь придержал ее за плечо и беспомощно сказал: 

— Не сдавайся на полпути. Я еще не пробовал. Откуда ты знаешь, что не получится?

С этими словами Чжао Чэнцзюнь подобрал стрелу, попробовал ее вес и небрежно бросил в мишень. В итоге Чжао Чэнцзюнь не потребовалось много усилий, чтобы попасть в цель стрелой из пера. Одной рукой он держался за плечо Тан Шиши, а другой бросал стрелу. Одна стрела попала в один, а вскоре в четыре бычьих глаза.

Однако и здесь возникла проблема. Всего было десять стрел, и для победы требовалось пять, но Тан Шиши только что потратила шесть. Тан Шиши поняла, что фонарь ей не достать, и сердито сдалась.

Тан Шиши подняла голову, посмотрела на Чжао Чэнцзюнь и с сожалением сказала: 

— Не хватает одной, я все равно не могу его заполучить.

— Как же так? - сказал Чжао Чэнцзюнь. Затем он вытащил из булочки Тан Шиши заколку, ознакомился с ощущениями и уверенно бросил ее. Со звуком «дзын» заколка попала в центр красного сердца. Тан Шиши на некоторое время замолчала, а затем медленно дотронулась до своей булочки. Конечно, заколки не хватало.

Тан Шиши тихо сказала: 

— Использовать золотую заколку, чтобы обменять ее на бумажный фонарик. Князь, ты действительно гений в ведении бизнеса.

Его стражник уже шагнул вперед, чтобы вытащить заколку и вернуться с ней. Чжао Чэнцзюнь взял ее и положил обратно в булочку Тан Шиши. Услышав эти слова, он с улыбкой сказал: 

— Разве я не вернул ее? Но у этой заколки слишком острый край, что опасно для тебя и ребенка. Я сделаю для тебя новую, когда вернусь. А этой не пользуйся.

Тан Шиши кивнула. Все равно у нее было много украшений, и не было разницы, одним больше или одним меньше. Владелец ларька уже давно заметил, что среди гостей нет простых людей, скорее всего, это чиновник или вельмож, сопровождающий свою жену, чтобы познакомиться с жизнью простых людей. Владелец ларька быстро оценил ситуацию и не стал рассматривать поведение Чжао Чэнцзюнь как несоответствующее правилам, а вежливо сказал Тан Шиши: 

— Барыня, поздравляю Вас с победой. Какой фонарь Вам нравится? Этот простолюдин снимет его для Вас.

Несмотря на то, что выигрыш был получен нечестным путем, она все равно была очень рада. Тан Шиши радостно указала на вращающийся фонарь и ушла с ним, полностью удовлетворенная и довольная.

Вскоре после прогулки на обочине дороги появились люди, продававшие засахаренные плоды на бамбуковой шпажке. Увидев, что взгляд Тан Шиши упал на засахаренный плод, хозяин ларька тут же обратился к Чжао Чэнцзюнь:

— Сударь, барыня прекрасна, как фея. Почему бы Вам не купить одну для барыни?

Чжао Чэнцзюнь подумал, какая связь между внешностью Тан Шиши и покупкой засахаренных плодов? Однако Тан Шиши была польщена его щедрой похвалой, и ее глаза радостно засветились. Чжао Чэнцзюнь был беспомощен и попросил стражника дать ему денег.

Видя, что Тан Шиши держит в руке фонарь и не может удержать засахаренные плоды, Чжао Чэнцзюнь взял их и сказал: 

— Я подержу ее вместо тебя, а если захочешь съесть, то накормлю.

Тан Шиши посмотрела на руку Чжао Чэнцзюнь и инстинктивно засомневалась: 

— А вдруг ты попадешь мне на лицо?

— Не попаду.

Тан Шиши скептически откусила кусочек. Откусывая засахаренный плод, она неопределенно спросила: 

— А сахар на моем лице есть?

— Нет.

— Правда, нет?

Не говоря больше ни слова, Чжао Чэнцзюнь нежно коснулся ее щеки засахаренным плодом и сказал: 

— Теперь есть.

Тан Шиши была ошеломлена и внезапно пришла в ярость. Чжао Чэнцзюнь улыбнулся, передал засахаренные плоды своему подчиненному, достал носовой платок и осторожно вытер лицо Тан Шиши: 

— Теперь все в порядке. Не сердись. Больше ничего нет.

Чжао Чэнцзюнь на мгновение перестал контролировать свою руку, и ему пришлось всю дорогу осторожно уговаривать Тан Шиши. Тан Шиши купила много вещей наугад и, наконец, смогла успокоиться. Она почувствовала себя немного уставшей и пошла обратно вместе с Чжао Чэнцзюнем.

Когда Тан Шиши вернулась в запретный сад, было уже поздно. Она попросила кого-то убрать ее вещи и поднялась в Лунный павильон, чтобы поприветствовать вдовствующую императрицу Яо. В присутствии старейшин этикет был строгим. Даже если она хотела уйти на отдых, то должна была получить согласие вдовствующей императрицы Яо.

Поднявшись наверх, Тан Шиши узнала, что Яо Пэй’эр вернулась раньше и отдыхает в личной комнате, а император еще не вернулся. Тан Шиши промолчала о семейных делах императора. Вскоре ее привели к месту отдыха вдовствующей императрицы Яо.

Когда Тан Шиши вошла, она почему-то интуитивно почувствовала, что атмосфера здесь не та. Как будто что-то в воздухе незаметно изменилось.

Вдовствующая императрица Яо полулежала-полусидела на кушетке. Услышав, что вошла Тан Шиши, она лениво приподняла веки и сказала: 

— Цзин-ванфэй вернулась. Скорбящая я слышала, что ты купила много вещей на улице. Похоже, ты хорошо провела время.

При встрече с вдовствующей императрицей Яо Тан Шиши инстинктивно подняла три точки предостережения и с мягкой улыбкой сказала: 

— Пусть государыня посмеется. Ничтожная никогда раньше не видела такого шумного рынка фонарей. Ничтожная из любопытства сделала еще несколько оборотов.

На лице вдовствующей императрицы Яо по-прежнему была улыбка, но на этот раз Тан Шиши показалось, что вдовствующая императрица изучает ее. По какой причине? Ведь она отсутствовала меньше часа.

Вдовствующая императрица Яо небрежно сказала: 

— Помню, раньше Цзин-ван больше всего ненавидел неприятности, а теперь у него хватает терпения так долго с тобой гулять.  Я не могу понять Цзин-вана после столь долгой разлуки.

Тан Шиши улыбнулась:

— Вы с князем не виделись тринадцать лет. Это неизбежно, что вы чувствуете себя отчужденными. Но как бы то ни было, князь - Ваш сын, и его сыновняя почтительность к Вам не изменится.

— Верно, - вдовствующая императрица Яо внезапно улыбнулась и помахала рукой Фэн-момо. Фэн-момо вышла вперед и почтительно подала парчовый мешок. Вдовствующая императрица Яо взяла парчовый мешочек, повертела его влево и вправо и сказала, - скорбящая я считала его своим сыном, но всегда находятся недальновидные, желающие посеять разлад между нашими отношениями матери и сына. Скорбящую меня вынудила ситуация, и скорбящая я не могла ничего сказать. Скорбящей мне даже приходится опасаться подозрений, если хочу дать Цзин-вану немного еды. Вот лекарство для укрепления его организма. Не так-то просто дать ему прямо в награду. Лучше отнеси его обратно, тихонько размешай в воде Цзин-вана и дай выпить Цзин-вану.