Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 135

В конце восьмого месяца с военного фронта пришло известие о том, что императорские войска одержали полную победу над Чжоу-ваном и Ци-ваном. Однако, возвращаясь из похода, император был ранен скрытой стрелой и заболел.

Его Величество был ранен, и военные, естественно, не могли двигаться дальше. Теперь сто тысяч солдат расположились на середине пути, со страхом ожидая, когда военный лекарь вылечит Его Величество.

После того как разведчики передали новость Цзиньлину, при дворе сразу же поднялся переполох. Когда Тан Шиши услышала эту новость, ее сердце похолодело.

Неужели Чжао Чэнцзюнь не был начеку? Почему в него все же попала стрела? Неужели нельзя было изменить написанную концовку?

Тан Шиши долго сидела и не могла поверить в новость. Он обещал быть рядом с ней до конца жизни, а прошло совсем немного времени, как он может отказаться от своего слова?

Заметив изменения в лице Тан Шиши, Дуцзюань испугалась и поспешно сказала: 

— Государыня, Его Величество сильный. Кроме того, в армии есть придворные лекари, Его Величество обязательно вернется невредимым. Его Величество - благословенный человек. Государыня, не волнуйтесь так сильно. У Вас в животе еще есть ребенок. Вы должны заботиться о своем здоровье!

При обычных обстоятельствах Тан Шиши посчитала бы, что Чжао Чэнцзюнь обладает крепким здоровьем и наверняка переживет небольшую травму. Однако в этот раз все было иначе.

Это смертельная ловушка, специально созданная для Чжао Чэнцзюнь. Небеса хотели убить его и освободить место для Чжао Цзысюнь. Тан Шиши вдруг заволновалась, встала и спросила: 

— Где шицзы? Где Чжао Цзысюнь?

Тан Шиши пожалела, что не должна была отпускать Чжао Чэнцзюнь и тем более оставлять Чжао Цзысюнь в живых. Чжао Чэнцзюнь сказал, что не может наказывать людей за то, что еще не произошло. Тан Шиши поверила, но сейчас Чжао Чэнцзюнь все же был подстрелен скрытой стрелой!

Должно быть, это Чжао Цзысюнь. Он, должно быть, подстроил! Увидев состояние ан Шиши, дворцовые служанки поспешно остановили ее:

— Государыня, что с Вами? Вы должны успокоиться!

Тан Шиши боролась как сумасшедшая: 

— Отпустите меня. Я хочу убить его!

Сердце Дуцзюаня затрепетало от страха, она поспешно подала знак кому-то закрыть дверь, а сама изо всех сил обняла Тан Шиши, говоря:

— Государыня, Его Величество только ранен, нет никаких плохих новостей. У Вас в животе еще есть ребенок. Даже если Вы не думаете о себе, Вы должны думать о двух своих детях!

В конце концов, Тан Шиши была беременной женщиной на восьмом месяце. Она не могла справиться с четырьмя-пятью служанками и вскоре выбилась из сил. Потеряв силы, она упала на кушетку со слезами на глазах.

Дуцзюань стало грустно смотреть на нее. Она встала на колени, крепко взяла Тан Шиши за руку и продолжала увещевать ее:

— Государыня, это всего лишь известие о ранении. Его Величество находчив и остроумен. Он обязательно поправится.

Тан Шиши так плакала, что не могла вымолвить ни слова. Ей оставалось только надеяться, что все это - происки Чжао Чэнцзюнь. Он не пострадал, или пострадал, но очень незначительно. Возможно, скоро появятся хорошие новости с военного фронта.

Однако фантазия Тан Шиши не удалась. В последующие несколько дней от внешнего двора не было никаких известий. Через пять дней вернулся гонец и сообщил: 

— Скрытая стрела оказалась ядовитой. Его Величество отравлен и все эти дни находится без сознания.

Услышав эту новость, Тан Шиши упала в обморок.

Тан Шиши не знала, как долго она пролежала в обмороке. Когда она очнулась, перед ее кроватью плакали служанки, которых привели во дворец из княжеской резиденции. Неподалеку стояла кормилица с Чжао Цзыгао на руках и не могла удержаться от вздоха.

У Тан Шиши возникло зловещее чувство. Она с трудом держалась на ногах. Увидев ее, дворцовые служанки быстро помогли ей сесть. Усевшись, Тан Шиши сразу же спросила: 

— В чем дело?

Рот Дуцзюань несколько раз открывался и закрывался, но она не могла говорить. В конце концов Сицюэ сказала: 

— Государыня, вдовствующая императрица Яо вышла.

Что? Тан Шиши подняла брови. Сицюэ опустила глаза, не смея взглянуть на Тан Шиши, и негромко сказала: 

— После того как государыня упала в обморок, шицзы сказал, что государыня беременна и волнуется, и не может продолжать руководить дворцом. Однако дворец не может быть без ответственного лица. Поэтому шицзы попросил вдовствующую императрицу запада выйти и возглавить общую ситуацию.

Сердце Тан Шиши медленно опустилось. Великолепно, Чжао Цзысюнь без колебаний выпустил тигра из горы и разрушил великую стену, чтобы победить. Сколько лет потребовалось Чжао Чэнцзюнь, чтобы упрятать вдовствующую императрицу Яо в холодный дворец? Чжао Цзысюнь одним словом разрушил перспективы, над которыми Чжао Чэнцзюнь так долго трудился.

Он и в самом деле был таким беспринципным. Почему он считал, что может одолжить у тигра шкуру и не быть съеденным им?

В это время Тан Шиши успокоилась. Она спросила: 

— Что еще?

Рот Сицюэ открылся и закрылся, но ее остановила Дуцзюань: 

— Хватит. Императрица государыня только что проснулась и должна отдохнуть.

Тан Шиши спокойно смотрела на них, и ее красные губы слегка шевельнулись: 

— Говорите.

— Государыня...

Тан Шиши холодно окинула взглядом дворцовых служанок и подняла брови: 

— Вы даже не слушаете меня теперь?

Дуцзюань опустила голову. Сицюэ вздохнула и сказала: 

— Вдовствующая императрица запада слаба. Поэтому шицзы просит Чжоу-цэфэй помогать в шести дворцах. Кроме того, шицзы сказал, что у государыни сейчас тяжелое время беременности, и разрешил Вам несколько дней восстанавливать силы во дворце Куньнин.

Тан Шиши выглянула из окна и тихонько засмеялась: 

— Меня держат в заточении? В самом деле хороший ход. А как же кабинет министров и Лю Цзи?

— Лю-гунгун был послан шицзы, чтобы позаботиться о Его Величестве. Шицзы сказал, что Лю-гунгун уже много лет заботится о Его Величестве. Если он будет рядом с Его Величеством, то Его Величество, несомненно, скоро поправится. Старейшины кабинета до сих пор не знают об этом, и парчовая стража  также не движется.

Ход Чжао Цзысюнь был действительно хорош. Лю Цзи был самым доверенным евнухом в окружении Чжао Чэнцзюнь, и его нельзя было так просто сместить, но если Лю Цзи просили позаботиться о Чжао Чэнцзюнь, никто не мог его остановить. Как только Лю Цзи покинет дворец, с ним можно будет только расправиться.

Тан Шиши закрыла глаза. Как Лю Цзи уйдет, она станет следующей.

Семья Тан была богата, но не имела влияния при императорском дворе. Хотя семья Ван и носила имя учебного товарища, седьмой барич Ван не входил во дворец, поэтому семье Ван не было нужды ставить на кон жизнь всей семьи ради нее. В то же время кабинет министров и парчовая стража ничего не предпринимали и наблюдали со стороны.

Возможно, они хотели поддержать Чжао Цзыгао, но пусть сначала Тан Шиши и Чжао Цзысюнь сразятся друг с другом. Смерть Тан Шиши была для них более выгодна. Ведь если бы Тан Шиши поддержала Чжао Цзыгао, то Тан Шиши стала бы вдовствующей императрицей. Вдовствующая императрица имела большее влияние на императора, чем чиновники.

Что может быть выгоднее поддержки молодого императора? Поддерживать императора-ребенка, который был юн и не имел матери.

Тан Шиши была спокойна, размышляя над этим. Она медленно откинулась на подушку и сказала: 

— Мне вдруг захотелось съесть что-нибудь с тяжелым вкусом.

Все дворцовые служанки были поражены и не могли уследить за ходом мыслей Тан Шиши: 

— Государыня, о чем Вы говорите?

— Я сказала, что хочу есть. Пойди приготовь соленые и острые блюда, - Тан Шиши погладила свой живот и вздохнула, - какими бы великими ни были дела, я не могу его обижать. Иди приготовь еду.

Дворцовые служанки были потрясены. Как в такое время у императрицы могло сохраниться желание поесть? Однако Дуцзюань быстро среагировала. Она встала первой и сказала: 

— Государыня, подождите немного. Служанка сейчас пойдет и скажет им.

— Мхм, - после Тан Шиши не забыла напомнить ей, - не кладите зеленый лук и имбирь, а положите больше чеснока.

— Да.

Дуцзюань побежала заниматься делами. Дворцовые служанки поняли это позже и тоже одна за другой стали готовить еду для Тан Шиши. Да, что бы ни случилось, жизнь всегда будет продолжаться.

Лучше сначала поесть.

Тан Шиши по-прежнему любила есть и пить, но атмосфера при дворе с каждым днем становилась все напряженнее, постепенно появлялось чувство страха. Однажды в начале девятого месяца Тан Шиши ела похлебку из свежих креветок. Вдруг снаружи послышался звук шагов. Лицо Тан Шиши не дрогнуло, она продолжала есть. Тут вбежали дворцовые служанки и доложили: 

— Императрица, дворец Куньнин окружен людьми.

Тан Шиши спокойно проглотила креветку и ответила: 

— Знаю. Кем?

— Шицзы, Чжоу-цэфэй... и вдовствующей императрицей Яо.

— О, они уже здесь, - Тан Шиши с сожалением посмотрела на похлебку в своей руке, - прерывать чужую трапезу - слишком раздражающе.

Тан Шиши была вынуждена отложить похлебку со свежими креветками. В это время снаружи уже появились люди. Вошедшая Чжоу Шуньхуа, увидев, что Тан Шиши все еще хочет есть, на долю секунды удивилась.

У нее все еще есть настроение поесть... очень беспечно. Однако на этом удача Тан Шиши закончилась.

Тан Шиши тоже увидела Чжоу Шуньхуа. Она окинула взглядом стоящих внизу людей и сказала: 

— Шицзы, Чжоу-цэфэй, почему вы не приветствуете этот дворец при встрече?

Чжоу Шуньхуа поперхнулась. Знала ли Тан Шиши, что они здесь делают? Неужели у Тан Шиши хватило духу говорить о приветствиях в такое время?

С сочувствием Чжоу Шуньхуа передала Тан Шиши последнее приветствие по этикету: 

— Выражаю почтение императрице.

Тан Шиши кивнула. Она посмотрела на вдовствующую императрицу Яо и слабо улыбнулась: 

— Так это вдовствующая императрица Яо. Давно не виделись. Этому дворцу физически неудобно, поэтому этот дворец не будет приветствовать вдовствующую императрицу.

Вдовствующая императрица Яо сильно постарела, и в ней уже не было видно той сильной личности, которая когда-то властвовала над миром. Вдовствующая императрица Яо оттянула уголки рта с фальшивой улыбкой и сказала: 

— Это не имеет значения. В любом случае, скорбящая я с императрицей не сильно отличаемся друг от друга.

Тан Шиши легонько улыбнулась. Она откинулась назад, положила руку на подушку и сказала: 

— Просто говорите. Что случилось, зачем пришли?

Чжоу Шуньхуа с обеспокоенным видом начала говорить: 

— Императрица государыня, сегодня старый слуга из Сипина пришел доложить, что в княжеской резиденции обнаружен иностранный шпион. Знаешь ли ты, кто этот шпион?

На самом деле, Тан Шиши догадывалась, кто это был, но небрежно спросила: 

— Откуда этому дворцу знать о шпионе?

Чжоу Шуньхуа с сомнением посмотрела на Тан Шиши и ответила: 

— Это баба У, которая подстригает цветы и растения в саду. Императрица, ничтожная помнит, что, когда ты была в княжеской резиденции, ты часто встречалась с бабой У. Старый слуга также рассказал, что был свидетелем частной встречи императрицы и бабы У, а баба У лично передала императрице мешочек. Императрица, осмелюсь спросить, что это за мешочек?

Тан Шиши подумала, что этого не должно быть. Почему Чжао Чэнцзюнь не избавился от бабы У? Когда они покидали княжескую резиденцию, то оставили всех людей с неясным происхождением под предлогом путешествия. Тан Шиши думала, что Чжао Чэнцзюнь спокойно разберется с бабой У и остальными людьми.

Но, к удивлению, он этого не сделал.

Тан Шиши, сохраняя спокойствие, сказала:

— Этот дворец не знает, кто такая баба У, и тем более не понимает, что за глупость - встречаться наедине. Описание Чжоу-цэфэй настолько подробное, что кажется, что ты еще лучше знаешь, что это за мешочек.

Чжоу Шуньхуа не стала попадаться в ловушку, расставленную Тан Шиши, и продолжала атаковать в своем темпе: 

— Ничтожная знала, что императрица не признается. К счастью, верный слуга привел бабу У.

После этих слов Чжоу Шуньхуа хлопнула в ладоши, и в комнату вошли две дородные женщины с человеком извне. Тан Шиши подняла глаза и увидела бабу У.

Бабу У заставили встать на колени у ног вдовствующей императрицы Яо. Тан Шиши посмотрела на спокойную вдовствующую императрицу Яо, похожую на старого монаха, подумала: вот она, верная служанка. Баба У, несомненно, была человеком вдовствующей императрицы Яо, но теперь ее заклеймили как иностранную шпионку — преступление, приводящее к истреблению всего рода. Неизвестно, что пообещала вдовствующая императрица Яо, чтобы баба У пошла на такие жертвы.

Опустившись на колени, словно не зная вдовствующей императрицы Яо, баба У склонила голову и сказала: 

— Старая служанка была одержима, когда слушала слова татар и выкрала для них информацию. Старая служанка знает, что виновна, и просит шицзы наказать.

Чжоу Шуньхуа нахмурилась и сказала: 

— Этого не может быть. Ты всего лишь презренная служанка, занимающаяся срезанием цветов. Как ты можешь получить доступ к тайнам княжеской резиденции? Скажи, у тебя есть внутренние соумышленники?

Тан Шиши с улыбкой смотрела на эту сцену и воочию наблюдала, как баба У демонстрировала выражение запутанности, испуга и смущения. В конце концов, словно окончательно решившись, указала на Тан Шиши:

— Докладываю шицзы, старая служанка смогла украсть информацию только благодаря сотрудничеству с княгиней. В то время княгиня еще была служанкой в кабинете князя. Доступ к письмам был прост. Старая служанка знала, что такое преступление, как сотрудничество с врагом и измена стране, непростительно. Шицзы, умоляю, накажите!

Чжао Цзысюнь с самого начала молчал, и только когда все остальные уже сказали свое слово, он вышел вперед:

— Дерзость! Сейчас княгиня стала императрицей, а она еще на восьмом месяце с драконьим семенем в животе. Тебе не позволено самовольно бросаться словами. Твои слова правда?

— Правда. Если старая служанка скажет хоть одно неверное слово, пусть поразит молния! - после этих слов бабушка У подняла голову, серьезно посмотрела на Тан Шиши и сказала, - княгиня, Вы забыли, что тогда передали старой служанке секретное письмо? Вы также просили старую служанку ждать Вас в саду каждый месяц пятнадцатого числа в третью ночную стражу (11 часов вечера - 1 час ночи). Когда праздновали месячины маленького княжича, Вы, пользуясь случаем, сажали цветы и растения, чтобы долго объясняться со мной. Княгиня, неужели Вы все это забыли?

Баба У назвала время и место. Чжао Цзысюнь и Чжоу Шуньхуа задумались и пришли к выводу, что это правда. Чжао Цзысюнь был потрясен и разгневан. Он не мог в это поверить: 

— Императрица, ты действительно вступила в сговор с иностранными врагами! Мой отец так послушен тебе. Чем же ты недовольна и так предала его?

— Этот дворец тоже хочет знать, какая сволочь его предала, - Тан Шиши пристально глядела в глаза Чжао Цзысюню и сказала слово в слово, - тот, кто предал, будет поражен молнией, умрет без потомков и хорошего конца.

Чжао Цзысюнь испугался такого взгляда и не осмелился посмотреть прямо на Тан Шиши. Избегая ее взгляда, он сказал: 

— Императрица, доказательства неопровержимы. Что еще ты можешь сказать в свое оправдание? Баба У, скажи правду. Что именно находится в мешочке, который ты передала императрице?

Баба У опустила глаза и сказала: 

— Это медленно действующий тип яда. Сразу после приема такого лекарства человек чувствует себя хорошо, но через длительное время у него замедляются реакции, теряется концентрация внимания. Иногда они не могут заснуть ночью и чувствуют головокружение днем.

Глаза Чжао Цзысюнь расширились, и он сердито указал на Тан Шиши: 

— Неудивительно, что мой отец всегда плохо спит по ночам. Оказывается, это все из-за тебя!

Чжоу Шуньхуа нахмурилась, осторожно потянула Чжао Цзысюнь за одежду и сказала с обеспокоенным лицом: 

— Шицзы, пожалуйста, успокойтесь. Наложница подумала о другом. Его Величество уже много лет занимается боевыми искусствами, и его реакция в принципе очень быстрая. Неужели из-за этого яда на него было совершено тайное нападение?

Чжао Цзысюнь был потрясен, на его лице появилось выражение ужаса и неверия. Тан Шиши медленно хлопнула в ладоши, и в главном зале неторопливо зазвучали аплодисменты: 

— Один поет — другой вторит. Тесно сотрудничаете. Жаль, что нельзя выступить в опере с такими хорошими актерскими способностями.

Чжао Цзысюнь и Чжоу Шуньхуа уже давно обсудили этот вопрос. Что бы ни сказала сегодня Тан Шиши, они проигнорируют это, и никогда не позволят Тан Шиши вести ритм. Выражение лица Чжао Цзысюнь было безразличным, но в душе он почувствовал удивление. По его мнению, Тан Шиши всегда отличалась заносчивостью и мелочностью. Ее сердце было выше неба, но смелости было мало. Сегодня ее обвинили в сотрудничестве с врагом и государственной измене. Почему она не боялась?

Чжао Цзысюнь думал, что Тан Шиши будет безудержно плакать. Очевидно, что когда Чжао Чэнцзюнь был рядом, она плакала без остановки, когда ей прокололи кожу на пальце.

Чжао Цзысюнь посмотрел на лицо Тан Шиши. Даже в этот момент он все еще чувствовал жалость. Жалко такую красивую женщину.

Чжао Цзысюнь понимал, что его чувства к Тан Шиши были ненормальными. Она уже была женой его отца, для Чжао Цзысюнь испытывать подобные чувства к Тан Шиши было большим неуважением к родителям. Однако некоторые вещи были особенно привлекательны, потому что их нельзя было получить и нельзя было контролировать.

Если бы Тан Шиши действительно последовала за ним в самом начале, Чжао Цзысюнь, возможно, нашел бы это освежающим на некоторое время и оставил бы все как есть. Однако он не получил ее. С тех пор он все время размышлял об этом и все никак не мог отпустить ее.

Однако женщины все-таки не могли сравниться с троном. Какую женщину он не мог получить вместе с властью? Чжао Цзысюнь смирился и сказал: 

— Императрица вступила в сговор с татарскими шпионами, чтобы передавать информацию иностранцам, и имела дерзость отравить императора, из-за чего на него было совершено покушение. Мое сердце очень болит, но ради справедливости в мире я должен быть беспристрастным и блюсти закон, наказать императрицу за преступление убийства Его Величества и сотрудничество с врагом в измене. Сотрудничество с врагом в измене затрагивает девять поколений семьи. Поскольку второй брат молод, я проявлю внесудебное милосердие и оставлю императрицу с неповрежденным телом. Императрица, вы можете выбрать одного из этих двух.

Как только Чжао Цзысюнь заговорил, сзади него вошли два евнуха, один с горшком вина в руке, другой с белым шелком. Чжао Цзысюнь понимал, что Тан Шиши, императрице обычные обвинения ничем не грозят. Только преступление, заключающееся в сотрудничестве с врагом и измене, могло полностью оторвать ее от священного алтаря и избавить от ребенка в ее животе.

После смерти Тан Шиши Чжао Цзыгао, которому был всего один год, не представлял никакой угрозы.

Тан Шиши посмотрела на ядовитое вино и белый шелк и просто проигнорировала их. Она сказала: 

— Я - императрица. Даже если я действительно виновна, Чжао Чэнцзюнь должен вернуться, чтобы наказать меня. А вы кто такие? Я не буду трогать эти две вещи. Если есть возможность, то пусть Чжао Чэнцзюнь придет и лично мне все расскажет.

— Дерзкая! - Чжао Цзысюнь нахмурился, - ты сотрудничала с врагом и совершила измену стране, как ты смеешь называть императора по имени!

— Сотрудничала с каким врагом, совершила измену какой стране?

Все были шокированы. В панике обернувшись, они обнаружили, что стража у дворца Куньнин бесследно исчезла. Тень стояла посреди двора, заложив руки за спину, и неизвестно, как долго он прислушивался.

Тан Шиши резко повернула голову. Через окно она увидела, что на улице стоит человек, о котором она думала день и ночь, но которого хотела избить. У Тан Шиши заслезились глаза, и она тут же захотела выбежать на улицу. Чжао Чэнцзюнь испугался и быстро приказал дворцовым служанкам: 

— Быстро остановите императрицу.

Дворцовые служанки Тан Шиши отреагировали без промедления шагнули вперед, чтобы поддержать Тан Шиши. Чжао Чэнцзюнь прошел сквозь толпу, не глядя на Чжао Цзысюнь, Чжоу Шуньхуа и вдовствующую императрицу Яо, стоявших по обе стороны. Он спокойно прошел мимо них и направился прямо к Тан Шиши.

— Сколько раз я говорил тебе не двигаться и сидеть спокойно? Живот не болит?

Тан Шиши покачала головой, по ее лицу текли слезы. Чжао Чэнцзюнь почувствовал себя беспомощным, вытер слезы и сказал: 

— Я же говорил, что скоро вернусь.

В глазах Чжао Чэнцзюнь была только Тан Шиши, остальных людей как будто не существовало вовсе. Выражение лица Чжао Цзысюнь изменилось, как только он увидел Чжао Чэнцзюнь. Он понял, что потерпел полное поражение. Он огляделся по сторонам: как и ожидалось, снаружи дворца Куньнин было полно незнакомых лиц, и даже Лю Цзи стоял спиной к коридору. Увидев взгляд Чжао Цзысюнь, он даже приветливо улыбнулся Чжао Цзысюнь: 

— Шицзы, давно не виделись.

Как только Лю Цзи покинул дворец, его спасли люди Чжао Чэнцзюнь. Увидев Чжао Чэнцзюнь, Лю Цзи глубоко вздохнул. Как он мог не испытывать никаких чувств, ведь он воспитывал его более десяти лет? Кто бы мог подумать, что Чжао Чэнцзюнь сможет все правильно предсказать?

То, что на Чжао Чэнцзюнь было совершено покушение, было правдой, но то, что он был ранен, ложью. Он притворился тяжелораненым, под предлогом выздоровления никого не пускал к себе, а потом спокойно вернулся в столицу один со своими доверенными помощниками.

В столице все оказалось еще более плачевно, чем в его худшем представлении.

Удивительно, что Чжао Цзысюнь сумел так далеко зайти. Чжао Цзысюнь не хотел отпускать Лю Цзи, Чжао Цзыгао, Тан Шиши и даже его еще не родившегося ребенка. Рационально Чжао Чэнцзюнь понимал, что Чжао Цзысюнь прав. Если он хотел сесть на трон, то должен был вырезать сорняки и уничтожить корни. Но эмоционально Чжао Чэнцзюнь не мог смириться с тем, что это ребенок, которого он воспитывал двенадцать лет.

Когда Чжао Чэнцзюнь покидал столицу, он решил, что если на этот раз ничего не случится и Чжао Цзысюнь будет готов защищать Тан Шиши и ее детей, то по возвращении он присвоит Чжао Цзысюнь титул Цзин-вана. Когда он усыновил Чжао Цзысюнь, тот получил титул шицзы Цзин-вана, поэтому, по логике вещей, Чжао Цзысюнь должен был унаследовать титул Цзин-вана.

Чжао Чэнцзюнь не мог превзойти человеческую природу и не мог одинаково относиться к родному и приемному сыну. Однако он не собирался поступать с Чжао Цзысюнем несправедливо.

В результате Чжао Цзысюнь так обошелся с Тан Шиши.

Тан Шиши, увидев Чжао Чэнцзюнь, осмелилась поверить, что с ним действительно все в порядке. Она выплакала все тревоги, страхи и опасения, которые испытывала последние несколько дней. Чем больше Тан Шиши плакала, тем больше злилась. Не глядя на то, что было под рукой, она подняла и швырнула в Чжао Чэнцзюнь.

— Бессовестный. Неужели ты не мог просто послать мне сообщение? Ты знаешь, как я волновалась?

Чжао Чэнцзюнь увидел ее движения и быстро выхватил чашу из ее рук: 

— Осторожно, не поцарапай руку. Ты не поранила пальцы?

Тан Шиши ударила его чем-то. Чжао Чэнцзюнь не стал уклоняться от удара, его волновало, не поранила ли Тан Шиши руку. Чжао Чэнцзюнь был очень беспомощен. Конечно, он послал сообщение, и несколько групп людей несколько раз переговаривались на ухо Тан Шиши. Кто бы мог подумать, что она не могла различить этого и чувствовала, что те ее утешают?

Однако Тан Шиши не могла прислушаться к этим словам. Чжао Чэнцзюню оставалось только признать свою ошибку, вытерев слезы, он сказал: 

— Да, это я виноват. Не плачь, это вредно для ребенка.

Тан Шиши с большим трудом остановила слезы, немного похныкав. Утешив свою возлюбленную, Чжао Чэнцзюнь посмотрел на тех, кто стоял внизу.

Чжао Цзысюнь и Чжоу Шуньхуа были под контролем, а вдовствующая императрица Яо также была связана. Чжао Чэнцзюнь вздохнул и спросил Чжао Цзысюнь: 

— Почему?

Чжао Цзысюня держали за шею с ножом, он не мог пошевелить ни одним мускулом. Услышав эти слова, он почувствовал себя крайне нелепо.

В этот момент Чжао Чэнцзюнь мог даже спросить его, почему?

Нелепо, жалко и печально.

Чжао Цзысюнь закрыл глаза, совершенно не желая объяснять: 

— Победивший - император, проигравший - злодей. В конце концов, это я сделал неудачный ход, не такой безжалостный, как ты. Если хочешь убить меня, делай, что хочешь, так зачем притворяться.

Люди Чжао Чэнцзюнь пришли в такую ярость, что на их руках выступили вены. Чжао Чэнцзюнь снисходительно смотрел на Чжао Цзысюнь издалека. В этот момент он словно сквозь время увидел того тощего, проворного и бдительного восьмилетнего ребенка.

В то время Чжао Чэнцзюнь было всего пятнадцать лет, и именно в это время его жизнь упала с облаков в пропасть. Умер его отец, умерла мать, умерли родные братья и братья по оружию. А он остался один на чужом и пустынном северо-западе, где в любой момент могло случиться все что угодно, и не знал, доживет ли он до следующего дня.

Сюй Цзин погиб, спасая его. Чжао Чэнцзюнь был обязан ему жизнью и вырастил для Сюй Цзина его сына. Когда Чжао Чэнцзюнь увидел глаза ребенка, ему показалось, что он очень похож на него.

Умный, но и опасный.

Однако Чжао Чэнцзюнь в конце концов усыновил его и много лет воспитывал как наследника. Он никогда не относился к нему плохо ни в материальном, ни в образовательном плане. Он думал, что этот ребенок вырастет и станет его идеалом, но этого не произошло, напротив, он постепенно отдалился от него.

Накопление противоречий и разногласий со временем разрушило отношения между ним и Чжао Цзысюнем. Появление Тан Шиши стало лишь последним катализатором.

Амбиции росли шаг за шагом. Никто не делал ничего плохого, но в итоге они все равно пришли к этому шагу.

Чжао Чэнцзюнь закрыл глаза, а когда открыл их, то вновь обрел спокойствие и ясность. Чжао Чэнцзюнь сказал: 

— Шицзы, Чжао Цзысюнь, намеревался поднять мятеж, вступить в сговор с мятежной партией, передать фальсифицированный императорский указ и устроить заговор с целью убийства императрицы. Его немедленно лишат личности шицзы и напоят ядовитым вином.

Глаза Чжао Цзысюнь даже не дрогнули, он с самого начала не смотрел в сторону Чжао Чэнцзюнь. Вероятно, он действительно чувствовал, что Чжао Чэнцзюнь отказался от своего слова и воспользовался им в полной мере. Чжао Чэнцзюнь также не собирался давать разъяснения и продолжал отдавать приказ: 

— Чжоу-цэфэй шицзы подлила масла в огонь*, наложница Жэнь знала, но не доложила. Чжоу Шуньхуа предать погребению вместе с умершим, а Жэнь Юйцзюнь будет охранять могилу. Семья Чжоу из рода героцога Цай и семья Жэнь из рода маркиза Аньнин потакали своим дочерям в злых делах и помогали злодею творить преступления**. Их имущество будет конфисковано, а дворянство изъято и в течение трех поколений их не допустят к чиновничьей службе. Шицзыфэй, Лу Юйфэй плохо управляется и имеет хрупкое здоровье. Незнающие — невиновны. Ей предписано развестись с шицзы и вернуться в родную семью для выздоровления с обручальным подарком и приданым, после чего она могла свободно выйти замуж. Императорская семья не будет вмешиваться.

*[推波助澜 tuībōzhùlán - подгоняя мелкие волны, создавать великую бурю: обр. в знач.: подливать масла в огонь]

**[助纣为虐 zhù zhòu wéi nüè - помогать Чжоу (тирану конца Шанской династии) совершать жестокости]

Стражник повиновался и потащил Чжао Цзысюнь и Чжоу Шуньхуа на казнь. Лю Цзи не выдержал, вышел вслед за ними на улицу, лично провожая Чжао Цзысюня»ь в последний путь. Впереди младший евнух наливал отравленное вино. Лю Цзи медленно подошел и достал ярко-желтый указ. Он положил его перед Чжао Цзысюнем и, ничего не сказав, ушел.

Внутри оказался императорский указ о присвоении титула князя Чжао Цзысюнь. Чжао Чэнцзюнь поставил на нем свою печать еще до того, как отправился в военный поход. Во время регентства, если бы Чжао Цзысюнь был немного внимательнее к Чжао Чэнцзюнь, то мог бы все узнать.

К сожалению, он не смог.

После того, как Чжао Цзысюнь и Чжоу Шуньхуа утащили, Чжао Чэнцзюнь посмотрел на вдовствующую императрицу Яо, а вдовствующая императрица Яо также без страха оглянулась на Чжао Чэнцзюнь. Вдовствующая императрица Яо действительно сотрудничала с Чжао Цзысюнем, но что с того? Она была вдовствующей императрицей, и Чжао Чэнцзюнь не мог ее убить.

Чжао Чэнцзюнь понял, что задумала вдовствующая императрица Яо, лишь взглянув на нее. Он рассмеялся и медленно спустился с высокой платформы: 

— Мы действительно не можем убить вдовствующую императрицу, не можем дать вдовствующей императрице ядовитое вино или позволить предать погребению вместе с умершим. А вот Наньян и семью Яо можем.

Лицо вдовствующей императрицы Яо изменилось. Чжао Чэнцзюнь остановился в трех шагах от вдовствующей императрицы Яо и с улыбкой посмотрел на нее: 

— Вдовствующая императрица, на твоем месте Мы бы решили покончить с собой прямо сейчас. Если ты умрешь, то Наньян, семья Яо и Яо Пэй'эр смогут жить дальше. Если же ты не умрешь, они смогут только страдать вместо тебя.

С этими словами Чжао Чэнцзюнь стал играть с белым шелком на подносе евнуха. Именно его привезли вдовствующая императрица Яо и Чжао Цзысюнь, когда угрожали Тан Шиши. Качество было очень хорошим.

Чжао Чэнцзюнь ничего не сказал, оставив поднос с грязным белым шелком, и сказал: 

— Отправьте вдовствующую императрицу обратно во дворец Цынин. На этот раз не позволяйте никому разбегаться.

Как будто вдовствующая императрица Яо потеряла жизненную силу, ее кожа в одно мгновение разрушилась, и она была «отправлена» обратно во дворец Цынин, наполовину поддерживаемая, наполовину волочимая евнухами. Затем Чжао Чэнцзюнь издал несколько указов, направленных на борьбу с теми чиновниками, которые подливали масла в огонь хаоса и намеревались ловить рыбку в мутной воде. Пользуясь случаем, он решительно занялся наведением порядка при дворе и среди тех чиновников, воспитанных вдовствующей императрицей Яо.

Убрав за всеми, Чжао Чэнцзюнь дал знак евнухам выйти на улицу, чтобы разобраться с последствиями. Он вошел во внутренний дворцовый зал в сопровождении Тан Шиши и спросил ее: 

— Ты еще голодна?

Тан Шиши потрогала рукой живот и ответила: 

— Голодна.

— Хорошо, что знаешь, что голодна, - Чжао Чэнцзюнь негромко сказал, - я попрошу трапезную службу приготовить тебе свежую похоебку с креветками. Съешь потом миску?

— Я больше не хочу есть креветки, - вкус Тан Шиши изменился, - я хочу поесть рыбного супа.

— Хорошо, - Чжао Чэнцзюнь ответил, потрепал Тан Шиши по лбу и сказал, - ты такая трусливая по отношению к другим, но такая свирепая по отношению ко мне. Почему ты не была с ними свирепой?

— Я не могу позволить себе быть свирепой, - Тан Шиши уверенно хмыкнула, - а кто тебе запретил говорить мне? Я думала, с тобой что-то случилось.

Чжао Чэнцзюнь смотрел на нее, в самом деле беспомощный и расстроенный. Вздохнув, он сказал: 

— Неважно. Я, наверное, задолжал тебе в прошлой жизни, и, наверное, буду мучиться из-за тебя в этой. Не волнуйся, я сказал, что буду баловать тебя до конца жизни, позволю тебе жить в моем доме, транжирить мои деньги, командовать мной, демонстрировать свою власть и выплескивать свой гнев, когда ты расстроена. Мы проживем долгую жизнь, как же я могу отступиться?

Тан Шиши фыркнула и недовольно спросила: 

— Почему ты говоришь, что будешь баловать меня в этой жизни? А как насчет следующей жизни?

Чжао Чэнцзюнь рассмеялся, погладил ее по волосам и крепко обнял: 

— И в следующей жизни тоже. Пока ты согласна выйти за меня замуж, я буду любить тебя вечно.

— Какие сладкие речи.

— Правда.

— Ты думаешь, я не знаю, ты это делаешь ради ребенка!

Чжао Чэнцзюнь глубоко вздохнул и беспомощно сказал: 

— Ты только и умеешь, что свирепствовать по отношению ко мне.

Но что он мог поделать? Это была ловушка, созданная специально для него. Даже если он с самого начала знал, что его ждет ловушка, он был готов в нее попасть.

Так называемая ловушка красоты была всего лишь приманкой для желающих.

-- «Лучше быть вдовствующей императрицей», конец.

Источник: pinterest

____________

Переводчику есть что сказать:

Мы ведь знаем, что это далеко не конец. Остались дополнительные главы.