Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 141

Полежав немного, Тан Шиши сменила позу и продолжила вздыхать о своей жизни: 

— Сейчас идет тринадцатый год Цзянькан. Помню, как эта негодяйка Тан Яньань выхватила у меня заколку «снежная ива», а потом намеренно растоптала ее у меня на глазах. Жаль, что теперь я не могу выбраться. Иначе я обязательно научила бы ее уважать старшую сестру и быть сдержанной.

Тан Шиши вдруг поняла, что случайно произнесла имя Тан Яньянь. Она поспешно обернулась и увидела, что Чжао Чэнцзюнь продолжает читать, опустив голову, как будто не слышал. Тан Шиши вздохнула с облегчением, повернулась и стала играться с лесными орехами, в душе ругая наложницу Су и Тан Яньянь.

Чжао Чэнцзюнь запомнил это имя. Найти женщину по девичьей фамилии женщины было не так-то просто, но для императорской семьи никакие трудности не были непреодолимы. Пока у него есть желание, найти Тан Яньань и проследить за ней было лишь вопросом времени.

Вопрос был только в том, стоит ли она его времени.

Тан Шиши вспомнила, как в детстве ее бросили на произвол судьбы. Чем больше она думала об этом, тем больше грустила. Согласно времени, в этой жизни ей было всего шесть лет, и она все еще должна была страдать от обид. Тан Шиши внезапно стала мрачной и не разговаривала весь день.

Вспомнив о матери, Тан Шиши почувствовала себя подавленной и, как только стемнело, легла спать. Лежа на кушетке, она с трудом закрыла глаза и почувствовала, что под подушкой, кажется, что-то есть.

Тан Шиши встала, подняла подушку и увидела ящик. Открыв его, она увидела внутри сверкающую и колышущуюся заколку из бархатных цветов снежной ивы.

Тан Шиши надолго застыла в оцепенении. Вдруг она молниеносно подлетела к Чжао Чэнцзюнь: 

— Князь, ты даришь это мне?

— Нет.

— Спасибо, князь!

На лице Чжао Чэнцзюнь не было никакого выражения. Тан Шиши с удовольствием разглядывала заколку с бархатными цветами снежной ивы. Заколка в виде снежной ивы была сезонной заколкой во время праздника фонарей. Когда дети надевали яшмовую заколку в виде снежной ивы, они выглядели просто очаровательно. Если бы Тан Шиши надела ее сейчас, было бы несколько неуместно. Однако это не помешало ей полюбить бархатный цветок. Полюбовавшись им некоторое время, Тан Шиши вдруг вспомнила о чем-то и вздохнула: 

— Кажется, это уже вторая вещь, которую подарил мне князь. Браслет из сияющего жемчуга, который ты подарил, сломался,  его уже не найти. А он мне очень нравится.

Чжао Чэнцзюнь предупредил себя, что нужно хорошо учиться и не отвлекаться. Но услышав, что она говорит о браслете из сияющего жемчуга, Чжао Чэнцзюнь приостановился и не мог не поднять голову: 

— Сияющий жемчуг?

— Да, да, - с ностальгией в глазах ответила Тан Шиши и протянула руку, чтобы показать Чжао Чэнцзюнь, - такой формы. Жемчужины примерно такого размера. Красивый был браслет, но жаль, что он сломался.

Тан Шиши было очень жаль: рассыпавшиеся сияющие жемчужины подобрал евнух, а затем передал Чжао Цзысюнь. Учитывая переменчивый характер Чжао Цзысюнь, не пройдет и минуты, как эти жемчужины будут снова закреплены и подарены другой любимой наложнице. Этот браслет так долго был с Тан Шиши, вопреки ожиданиям, даже он не удостоился хорошего конца.

Когда Тан Шиши была во дворце Цяньцин, она услышала, как Чжао Цзысюнь с горечью сказал, что она носила вещь, подаренную Цзин-ваном, до самой смерти, и, судя по его словам, Цзин-ван, похоже, уделял ей особое внимание. На самом деле Тан Шиши не задумывалась над этим. Кто такой Цзин-ван и кто такая она? Она даже не осмеливалась смотреть прямо на Цзин-вана. Как она могла осмелиться на другие мысли?

Кроме того, она была наложницей Чжао Цзысюнь. Поэтому между ними с самого начала не могло быть ничего общего. Так называемое особое внимание Цзин-вана к ней было в основном подозрением Чжао Цзысюнь.

Тон Тан Шиши был полон сожаления, но Чжао Чэнцзюнь, слушая ее, надолго замолчал.

Сияющий жемчуг, сияющий жемчуг.

Господин возвращает сияющий жемчуг со слезами на глазах, сожалея, что не встретились до свадьбы.

Если он действительно подарил ей его в прошлой жизни, значит, она уже была замужем, когда понравилась ему?

Чжао Чэнцзюнь почему-то почувствовал холод. Неужели из-за этого ее убили очень рано?

Чжао Чэнцзюнь опустил глаза и уставился в книгу, лежащую перед ним, и долго не мог прочесть ни слова. Его пальцы бессознательно сжались. Такова ее прошлая жизнь.

Конечно, он был ей должен.

Тан Шиши не могла покинуть императорский дворец и не знала никого во дворце. Она могла остаться только с Чжао Чэнцзюнем. Полагаясь на то, что Чжао Чэнцзюнь не знает будущего, она, не моргнув глазом, придумывала всякую чепуху и, используя «ты мне должен» как предлог, постоянно что-то просила. Чжао Чэнцзюнь поначалу не обращал на нее внимания. Неизвестно, когда это началось, но всякий раз, когда она упоминала об этом, Чжао Чэнцзюнь молча соглашался с ее просьбой. Позже Чжао Чэнцзюнь стал выполнять все ее желания без слов Тан Шиши.

Тан Шиши втайне находила это странным. Неужели Цзин-ван изменил свою сущность? Ведь в прошлой жизни он был холоден, как камень, и совсем не заботился о Тан Шиши.

Может быть, юноша повзрослел, постепенно стал разбираться в людских делах и умел проявлять нежность к женщинам?

Тан Шиши посмотрел на Чжао Чэнцзюнь с очень странным выражением лица, Чжао Чэнцзюнь не выдержал, отложил книгу и холодным голосом сказал:

— Если у тебя что-то есть, говори. Не хитри.

Тан Шиши моргнула. Она вдруг облокотилась на стол и наклонилась, приблизившись к Чжао Чэнцзюнь. Чжао Чэнцзюнь стало не по себе от ее действий, и он тихонько отодвинулся назад.

Выражение лица Чжао Чэнцзюнь оставалось спокойным и твердым: 

— На что ты смотришь?

Тан Шиши двусмысленно улыбнулась, понизила голос и спросила: 

— Князь, тебе ведь уже тринадцать лет в этом году?

Услышав, что она назвала его возраст, Чжао Чэнцзюнь сильно засомневался. Он не ответил, но спросил: 

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Неважно. Это не более чем забота о делах всей жизни князя, - Тан Шиши непонятно улыбнулась, посмотрела на Чжао Чэнцзюнь с выражением «я понимаю» в глазах и сказала, - молодому человеку свойственно восхищаться красивой девушкой. В этот раз князь лучше как можно скорее жениться на барышне из семьи Си, чтобы избежать ненужных хлопот и не откладывать до старости.

Лицо Чжао Чэнцзюнь и так выглядело не лучшим образом, а теперь оно и вовсе стало холодным. Он отвернулся, не обращая внимания на Тан Шиши, и холодно посмотрел на книгу в своей руке. Тан Шиши не понимала, в чем причина, ведь во время разговора все было нормально, но он вдруг разозлился: 

— Почему ты опять недоволен? Я предупреждаю с добрыми намерениями. Отчего одариваешь меня своим хмурым взглядом?

В ответ Чжао Чэнцзюнь встал и ушел, не оглядываясь.

Тан Шиши и Чжао Чэнцзюнь до сих пор находились в гармонии. После этого разговора между ними наступил период необъяснимой неловкости. Тан Шиши чувствовала, что Чжао Чэнцзюнь ее озадачивает. Он игнорировал ее, а она не обращала на него внимания!

Хочешь заставить Тан Шиши признать свое поражение, — мечтай!

Тан Шиши в одностороннем порядке решила, что они с Чжао Чэнцзюнем поссорились. Она хотела показать Чжао Чэнцзюнь свой гнев! Но вскоре у нее пропало желание злиться на Чжао Чэнцзюнь.

Она обнаружила, что ее тело становится все слабее и слабее, а времени на отдых и сон все больше и больше. Сначала она спала только ночью, но потом стала засыпать и днем.

Ситуация усугублялась. Иногда Тан Шиши казалось, что она просто закрыла глаза на некоторое время, но когда она открывала их снова, то оказывалось, что прошло уже пять или шесть дней. А через несколько часов после пробуждения снова хотелось спать.

Однажды, когда Тан Шиши поругалась с Чжао Чэнцзюнем, ей показалось, что она задремала и проснулась в другом месте. Тан Шиши слегка пошевелилась, и снаружи послышалось движение. Чжао Чэнцзюнь быстро вошел и сказал: 

— Проснулась.

Тан Шиши посмотрела на одежду Чжао Чэнцзюнь и удивленно спросила:

— Уже лето?

— Да, - Чжао Чэнцзюнь посмотрел на нее с невыразимыми эмоциями в глазах, - ты проспала целый месяц.

— Месяц… - удивилась Тан Шиши. Она встала и посмотрела в окно. За окном была буйная зелень.

— Неужели я так долго спала? - пробормотала Тан Шиши и спросила, - сейчас какой месяц?

— Шестой.

Тан Шиши молчала. Через некоторое время она улыбнулась и сказала: 

— Мне больше всего нравится шестой месяц. Так приятно просыпаться летом.

Чжао Чэнцзюнь не улыбнулся. Он по-прежнему молча смотрел на нее, и от его взгляда Тан Шиши не могла смотреть на него прямо.

Тан Шиши сделала вид, что расслабилась, и сказала: 

— Князь, у меня такое чувство, что я собираюсь переродиться. Я и так умерла. Я должна быть довольна тем, что так долго оставалась в мире людей. Жаль только, что я не смогла снова увидеть свою мать.

Чжао Чэнцзюнь неожиданно спросил: 

— А где твой дом?

Тан Шиши опустила глаза. Через некоторое время она улыбнулась и сказала: 

— Князь, спасибо тебе за твою доброту. Мой родной город находится далеко от Цзиньлина, я не могу покинуть императорский дворец. Мне суждено не увидеть свою мать в этой жизни. Я не хотела оборачиваться, когда входила тогда во дворец. Думаю, это моя расплата.

Чжао Чэнцзюнь пристально глядел на нее и решительно сказал: 

— Где твой дом, где твои родители? Раз уж ты не можешь покинуть императорский дворец, я могу привести их сюда.

Тан Шиши покачала головой. Она вдруг прикрыла глаза. Только когда рука коснулась лица, она поняла, что уже стала призраком. У нее даже не было тела, так откуда же взяться слезам?

Оказалось, что призраку не дано даже проливать слезы. Как бы ей ни было грустно или печально, ее глаза оставались сухими.

Чжао Чэнцзюнь увидел, как она закрыла лицо руками, и инстинктивно поднял руку, но, коснувшись ее призрачного рукава, нехотя опустил. Оба молчали. Через некоторое время Чжао Чэнцзюнь сказал: 

— Не волнуйся. Свет не клином сошелся. Должен же быть какой-то выход.

Тан Шиши, не питая надежд, кивнула и неохотно улыбнулась: 

— Ладно.

Чжао Чэнцзюнь уже собирался что-то сказать, как вдруг снаружи послышались торопливые шаги евнуха. Тан Шиши и Чжао Чэнцзюнь замолчали. Евнух остановился у входа в дворцовый зал и нетерпеливо сказал: 

— Ваше Высочество, Его Величество плохо себя чувствует. Благородная супруга просит Ваше Высочество немедленно отправиться во дворец Чжунцуй.

Лицо Чжао Чэнцзюнь стало торжественным. Услышав это, Тан Шиши поспешно понизила голос и сказала: 

— Ваше Высочество, иди скорее. Мне пока хорошо, я не усну еще некоторое время. Буду ждать твоего возвращения здесь.

Чжао Чэнцзюнь беспокоился за Тан Шиши. Но раз матушка-благородная супруга прислала кого-то, значит, дело действительно срочное. Чжао Чэнцзюнь мог только торопливо объяснить Тан Шиши: 

— Жди меня спокойно, не двигайся, я скоро вернусь.

— Хорошо.

Чжао Чэнцзюнь вышел, не переодеваясь. Тан Шиши села на свою самую часто используемую кушетку. Поначалу здесь ничего не было. Позже Чжао Чэнцзюнь установил кушетку для красоты, поставил ширму, а также добавил столик для закусок. Хотя Тан Шиши не могла ничего есть, но в силу своих жизненных привычек она все равно любила возиться с едой, когда лежала.

Оглядевшись по сторонам, Тан Шиши обнаружила, что по сравнению с первым разом дворец Чунхуа сильно изменился. Он всегда был холоден к ней, казалось, совершенно равнодушен, но он молча принял ее.

Тан Шиши вдруг стало жаль, что она исчезнет, а Чжао Чэнцзюнь женится, родит детей и добьется успехов. Его легенда только начиналась. Можно предположить, что он очень скоро забудет ее, верно?

Это было вполне нормальным явлением. Тан Шиши не ожидала, что займет место в сердце Цзин-вана. Просто, когда она думала об этом, ей было немного не по себе.

Тан Шиши немного подумала и снова почувствовала сонливость. Она изо всех сил пыталась проснуться, но безрезультатно - быстро погрузилась в темноту.

Во сне Тан Шиши становилось все легче и легче, как будто какая-то притягательная сила тянула ее туда, где она должна была находиться. Тан Шиши изо всех сил сопротивлялась этой силе притяжения, она продолжала бороться, желая снова проснуться.

Проснуться для чего? Тан Шиши не знала. Она просто чувствовала, что ей очень не хотелось бы вот так просто исчезнуть.

Это было даже более неприятно, чем если бы ее душа рассеялась и она не смогла бы перевоплотиться.

Тан Шиши потребовалось немало усилий, чтобы проснуться. Внезапно открыв глаза, она обнаружила, что в главном дворцовом зале очень холодно. Дворец Чунхуа, некогда мирный, но благородный, теперь был пуст и тих, вызывая у людей панику. В трансе Тан Шиши увидела, что это место совпадает с холодным дворцом перед ее смертью. Тан Шиши не осмелилась представить, что произошло, и, спотыкаясь, выбежала из комнаты с криком: 

— Князь, князь?

Выбежав на улицу, Тан Шиши увидела, что идет снег, а в императорском дворце повсюду развешаны белые флаги и царит тишина и торжественная холодность. Сердце Тан Шиши быстро опустилось. Неужели кто-то умер? Кто?

Как долго она спала?

Тан Шиши не смела больше медлить. Она уже чувствовала, что долго не протянет. Вместо того чтобы бежать наружу, она повернулась и вернулась в дворцовый зал, обыскивая комнату за комнатой дворца Чунхуа:

— Князь?

Чжао Чэнцзюнь лежал во внутренней комнате с закрытыми глазами. Он страдал от высокой температуры и бредил. Во сне ему снилась то смерть отца, то тело матушку-благородной супруги, висящее на балке и раскачивающееся. Время от времени Чжао Чэнцзюнь не мог понять, жив он или мертв.

В хаотичном сне вдруг раздался голос, прорезавший темноту: 

— Князь?!

Чжао Чэнцзюнь обладал хорошим слухом и практически никогда не забывал о том, что слышал. Несмотря на то, что он был болен, он сразу же узнал этот голос.

Это была она!

Чжао Чэнцзюнь изо всех сил пытался открыть глаза. Он хотел сесть, но, исчерпав все свои силы, лишь слабо пошевелил пальцами. К счастью, его нашла Тан Шиши. Она увидела, что Чжао Чэнцзюнь лежит на кровати один, и никто о нем не заботится. Она тут же поспешно бросилась к нему: 

— Князь, что с тобой?

Тан Шиши заметила, что с Чжао Чэнцзюнем что-то не так. Ей захотелось потрогать температуру его лба. Но ее рука была уже на полпути, когда ее схватил Чжао Чэнцзюнь. Рука Тан Шиши стала почти невидимой, Чжао Чэнцзюнь держал ее призрачную руку. Он не знал, видит ли он ее во сне или наяву.

— Проснулась.

Глаза Тан Шиши вдруг стали кислыми, но, как ни старалась, ни одна слезинка не могла упасть с ее глаз. Тан Шиши, стараясь держать себя в руках, сказала: 

— Прости, князь. Я пришла поздно. Я не знала, что за это время столько всего произошло...

— Неважно, - Чжао Чэнцзюнь сдержал кашель, его голос был низким и хриплым, а каждое слово, казалось, истощало его силы. Чжао Чэнцзюнь посмотрел на нее глубоким взглядом, словно хотел высечь ее в своей памяти, - я вернулся. Это не имеет значения. Я скоро смогу найти тебя...

— Не надо! - Тан Шиши вдруг заволновалась и расширила глаза. Ее глаза явно были очень несчастными, но она не могла проронить ни одной слезинки, - я не хочу, чтобы ты приходил искать меня. Я хочу, чтобы ты жил хорошо. Ты еще молод, и многое ждет тебя в будущем. Помни, не усыновляй ребенка, будь осторожен со вдовствующей императрицей и избегай скрытых стрел в бою...

Пока Тан Шиши говорила, ее тело превратилось в небытие и вот-вот должно было полностью раствориться в воздухе. Чжао Чэнцзюнь попытался взять ее за руку, но в этот раз он почувствовал лишь дуновение прохладного воздуха, прошедшего сквозь его ладонь, пальцы коснулись ладони, а в руках ничего не было.

Чжао Чэнцзюнь был так встревожен, что в горле вдруг появился кровавый привкус. Он подавил кашель и спросил хриплым голосом: 

— Кто ты, где твой дом?

Тан Шиши в последний раз посмотрела на Чжао Чэнцзюнь и мягко улыбнулась: 

— Меня зовут Тан Шиши. Мой дом…

Позже голос превратился в дуновение ветра и рассеялся в воздухе, не успев закончиться.

Чжао Чэнцзюнь изо всех сил пытался схватить ее, но его рука прошла сквозь воздух, оставив ему лишь пустой дворец Чунхуа и аромат, который вроде бы был, а вроде бы и нет.

Ее нет.

Чжао Чэнцзюнь тоже обессилел, упал на подушку и потерял сознание.

Тан Шиши вдруг нахмурилась во сне. Задыхаясь, она прошептала «князь». Вздрогнув от неожиданности, она резко села на кровати.

Тан Шиши глубоко задышала и надолго застыла в оцепенении. Она увидела знакомую обстановку. Она медленно подняла руку и увидела нежную светлую руку, явно принадлежавшую ребенку.

Она не умерла и не переродилась.

Она вернулась в семью Тан и вернулась в то время, когда ей было шесть лет.

Когда кормилица, находившаяся снаружи, услышала движение, она постучала в дверь и спросила: 

— Старшая барышня, Вам кошмар приснился?

Тан Шиши была поражена и долго молчала. Не услышав никаких звуков, кормилица открыла дверь и обнаружила, что Тан Шиши неподвижно сидит на кровати, будто из нее высосали душу.

Кормилица испугалась, поспешно бросилась обнимать Тан Шиши и не удержалась от крика: 

— Старшая барышня, что с тобой? Не пугайт старую служанку!

Тан Шиши отшатнулась от кормилицы, и ее взгляд медленно вернулся к фокусу. Когда она посмотрела на давно забытую кормилицу, которая снова стала молодой, из ее глаз потекли слезы.

Оказалось, что все это было лишь большим сном. Очнувшись от сна, она по-прежнему была старшей барышней семьи Тан.

Цзин-ван, шицзы, императорский дворец и вдовствующая императрица Яо - все это было сном.

______________

Переводчику есть что сказать:

Всем привет! Дорогие читатели, есть идеи для нового проекта? У меня одна есть в жанре Bl.