Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 85

Во дворе Яньань Тан Шиши сидела на круглом кресле, а Лу Юйфэй стояла сзади в окружении женщин. Среди них были Жэнь Юйцзюнь, Цзи Синьсянь и другие живые красавицы императорского двора. Все молчали, спокойно наблюдая за тем, как женщина кланяется Тан Шиши.

— Спасибо княгине за Вашу доброту. Шуньхуа не смеет забывать великое милосердие княгини всю жизнь.

Чжоу Шуньхуа была одета в полотняное платье с ненакрашенным лицом*. Кроме бледной нефритовой заколки на ней не было никаких других украшений. Она стояла на коленях посреди торжественного зала, - колени вместе, спина прямая, лоб близко к тыльной стороне рук, конец колена прямой.

*[素面朝天 sùmiàn cháotiān - досл. быть на аудиенции императора с ненакрашенным лицом: используется шутливо, когда девушка приходит на какую-либо встречу ненакрашенной]

Тан Шиши смотрела себе под ноги и долго молчала. Поза Чжоу Шуньхуа оставалась покорной, она склонила лоб к земле без всякого недовольства или смущения.

Еще недавно Тан Шиши и Чжоу Шуньхуа были на одном уровне. Правда, Тан Шиши была дочерью купца, а Чжоу Шуньхуа - законной дочерью чиновника. С точки зрения личности, Тан Шиши была гораздо ниже Чжоу Шуньхуа. Но сейчас Чжоу Шуньхуа поклоном благодарила человека, который был ниже ее по положению, без каких-либо странностей.

В этом и заключалось главная странность. Тан Шиши ощущала, что после того, как Чжоу Шуньхуа на некоторое время была сослана в горную усадьбу, в ней что-то изменилось. Если до отъезда из резиденции Чжоу Шуньхуа была умна, ее глаза сверкали звездами и и она была готова на все ради своего возлюбленного, то теперь ее взгляд стал покорнее и холоднее.

Тан Шиши показалось, что она вернула страшную личность.

Но что с того, - беспечно подумала Тан Шиши. В любом случае, она покинула круг императорских дворцовых разборок. Какой бы злой ни была Чжоу Шуньхуа, голова будет болеть только у Лу Юйфэй. А при чем здесь Тан Шиши?

Она была их законной свекровью. Пока Чжао Чэнцзюнь не умер, будущее наложниц, включая Чжао Цзысюнь, находилось в руках Тан Шиши. Может быть, Тан Шиши и не сможет контролировать Чжао Цзысюнь, но с наложницей она справится.

Тан Шиши долго не велела Чжоу Шуньхуа встать, все вокруг опустили глаза, но тайком поглядывали на Тан Шиши. Тан Шиши положила руки на колени, погладила складки на рукавах и негромко сказала: 

— Вставай.

Только тогда служанка вышла вперед, чтобы помочь, Чжоу Шуньхуа ухватилась за руку служанки и медленно поднялась с земли.

Тан Шиши подняла руку и жестом попросила Дуцзюань налить чай. В это время Чжоу Шуньхуа шагнула вперед, взяла чайник из рук Дуцзюань, грациозно налила три раза, подняла чашку до середины бровей и почтительно протянула ее Тан Шиши: 

— Матушка, прошу Вас, выпейте чаю.

Вся комната была подавлена таким развитием событий. Лу Юйфэй, стоявшая сзади, некоторое время пребывала в потрясении, но вдруг отреагировав, пришла в ярость: 

— Наглость! Смеешь матушкой называть?

— Ничего страшного, - Тан Шиши подняла палец, чтобы остановить действия Лу Юйфэй, и с улыбкой проговорила: - меня радует дочерняя почтительность красавицы Чжоу. Мы с красавицей Чжоу примерно одного возраста, но мне стыдно принимать твой чай.

— Презренной наложнице совестно от слов матушки, - Чжоу Шуньхуа опустила глаза и продолжила: - Матушка - княгиня, а также свекровь презренной наложницы. Мудрец молвил, - свекровь подобна матери. Презренная наложница лишь желает служить матушке, как множество преданных сыновей. Имеет ли место для разговора подача чая матушке?

Тан Шиши втайне вздохнула, - образованные люди отличаются. Послушайте-как ее слова! Тан Шиши даже не смогла бы подобрать к ним критики, даже если бы захотела. Поскольку отношение Чжоу Шуньхуа было настолько низким, что Тан Шиши не к чему было придираться. Она взяла чай из рук Чжоу Шуньхуа, сделала глоток и сказала: 

— Хороший чай. Достойна звания талантливой женщины в Цзиньлине. даже приготовление чая в три раза лучше, чем у других. Земля холодная. Вставай скорее.

Отношение Тан Шиши можно было назвать приятным. Лу Юйфэй смотрела на нее исподлобья и не могла больше терпеть.

Что имела в виду Чжоу Шуньхуа? Что имела в виду Тан Шиши? Разве эти двое не противостояли друг другу? Так почему же сейчас они ведут себя дружелюбно, как будто заключают союз?

В сердце Лу Юйфэй зазвенели тревожные колокольчики. После замужества Тан Шиши все еще придерживалась старого порядка Цзин-вана, принимая гостей для выражения почтения каждые десять дней. Лу Юйфэй не хотела льстить Тан Шиши, поэтому приходила только в назначенное время, а в остальные дни не удосуживалась увидеться с Тан Шиши. Лу Юйфэй знала, что большинство людей в резиденции думают так же, как и она, и не воспринимают Тан Шиши всерьез, поэтому Лу Юйфэй стало еще спокойнее.

Она думала, что и у других будет такое же отношение. Кто бы мог подумать, что Чжоу Шуньхуа, едва вернувшись, сделает такую лестную наглость и назовет «матушкой» женщину моложе себя, не это ли безобразие? Однако одна имела наглость называть, а другая - ответить. У Лу Юйфэя вдруг появилось ужасно плохое предчувствие.

По этикету свекровь приравнивалась к родной матери, но «матушкой» ее называть было нельзя. Это право принадлежит только законной жене. Кто из наложниц осмелится прилюдно называть хозяйку дома матерью?

Но Чжоу Шуньхуа осмелилась. Лу Юйфэй поняла, что это была демонстрация против нее самой. Она тут же выступила вперед и отчитала Чжоу Шуньхуа: 

— Самонадеянно. Княгиня - титул, присвоенный Его Величеством, и каждый поступок должен соответствовать нормам этикета. Ты - низшая наложница без статуса. Как ты смеешь предлагать княгине чай?

Тан Шиши облокотилась на подлокотник и бесстрастно сказала: 

— Шицзыфэй права. Согласно этикету, только невестка может предложить свекрови чай. Однако я ни разу не видела, как жена наследника предлагала мне чай в обычное время. Больше всего в жизни мне хочется быть беззаботной и наслаждаться благословением невестки. Редко кто готов проявить ко мне дочернюю заботу, а шицзыфэй еще хочет этому препятствовать?

Лу Юйфэй остановилась. Она какое-то время сдерживалась и нехотя присела, чтобы отдать честь:

— Ваша невестка не смеет.

Увидев удобный момент, служанка поспешно налила чашку чая и протянула ее Лу Юйфэй. Лу Юйфэй взяла чай и покорно протянула его Тан Шиши: 

— Подношу чай княгине.

Тан Шиши только взглянула на него, но ничего не ответила: 

— Я только что выпила чай красавицы Чжоу, и теперь мне не хочется пить. Придется попросить жену наследника подождать еще немного.

Лу Юйфэй была смущена и могла только продолжать кланяться, застыв в ожидании. Вскоре после этого тело Лу Юйфэй начало раскачиваться, и чай в ее руке тоже задрожал.

Тан Шиши в сердцах выругалась, она долго так не продержится. Вспоминая то время, когда она находилась в императорском дворце, Тан Шиши могла продержаться в полуприседе в течение часа.

Навыки Лу Юйфэя были слишком слабы.

Дуцзюань, стоявшая сзади, испуганно озиралась и напоминала: 

— Рука шицзыфэй должна быть твердой. Внутри кипящая горячая вода. Княгиня беременна. Если княгиня случайно ошпарится, сможет ли шицзыфэй за это нести ответственность.

У Дуцзюаня был потенциал стать злобным приспешником. Тан Шиши удовлетворенно улыбнулась, притворилась беспомощной и сказала: 

— Неважно. Жена наследника - дворянка с нежным телом, я не осмелюсь распоряжаться тобой. Дуцзюань, помоги шицзыфэй сесть.

Дуцзюань охнула, вышла вперед, взяла чай из рук Лу Юйфэя и принесла Лу Юйфэю вышитый табурет. Лу Юйфэй была смущена и рассержена. Цзи Синьсянь, стоявшая сзади, заговорила:

— У Шицзифэй благородное тело. Но когда речь идет о подаче чая и воды, она, естественно, не лучше служанки. Вокруг княгини много людей. Если шицзыфэй проявляет дочернюю почтительность, зачем заботиться о формальностях?

Цзи Синьсянь была выдвинута Лу Юйфэем, и даже если у нее было немного ума, она все равно была вынуждена встать на сторону Лу Юйфэя. Цзи Синьсянь втайне подшучивала над Чжоу Шуньхуа приравнивая к служанке. Однако Чжоу Шуньхуа не изменила своего выражения и опустила глаза: 

— Раз уж шицзыфэй не справляется, то позвольте презренной наложнице сделать это за вас. Презренная наложница смогла вернуться в резиденцию по милости княгини. Когда шицзы привез наложницу обратно, он специально сказал, что княгиня добра и великодушна, невзирая на прежние нелады, наложница должна проявлять дочернюю почтительность к княгине в будущем. Шицзы занят внешними делами и не может целыми днями находиться на заднем дворе. Как человек шицзы, презренная наложница, естественно, хочет думать о том, что хочет шицзы, и делать то, что шицзы не может. Раз это неудобно для шицзы, то презренная наложница должна исполнять его сыновнюю почтительность от его имени. Иметь счастье служить княгине - благословение для презренной наложницы.

Тан Шиши в очередной раз посетовала на то, что образованные люди поистине красноречивы, они элегантно с ехидством высмеивают других. Цзи Синьсянь сказала, что Чжоу Шуньхуа похожа на служанку, а затем Чжоу Шуньхуа сказала, что другие не почтительны. Выглядело это так: кто кого переплюнет.

Более того, только жена может проявлять сыновнюю почтительность вместо мужа. В этих словах Чжоу Шуньхуа считала себя представителем Чжао Цзысюнь с заднего двора. Лучший способ выиграть сражение - психологически сдержать противника. Чжоу Шуньхуа действовала очень жестоко.

Лу Юйфэй, Цзи Синьсянь и Жэнь Юйцзюнь были поражены в самое больное место. Да, какой бы ни была Чжоу Шуньхуа, никто не мог удержать сердце Чжао Цзысюнь. На третий день после свадьбы Цзин-вана Чжао Цзысюнь отправился в Наньшань, чтобы лично забрать Чжоу Шуньхуа.

От такого внимания все женщины двора Иньинь заскрипели зубами.

Лу Юйфэй и Жэнь Юйцзюнь опустили глаза и молчали, и даже самой шумной Цзи Синьсянь нечего было сказать. Тан Шиши с улыбкой отпила глоток чая и неторопливо сказала: 

— Ну что ж, возвращение красавицы Чжоу - счастливое событие. О чем вы спорите? Несколько человек отправились из Цзиньлина и, преодолев множество трудностей, добрались до резиденции Цзин-вана. Сегодня мы на редкость собрались вместе. Зачем ссориться, лучше заботьтесь о красавице Чжоу.

Как только Тан Шиши открыла рот, она заговорила начальственным тоном. Девицы прибывали в панике, но им все равно пришлось отдать честь Тан Шиши: 

— Рабы будут следовать наставлению княгини.

После тирады Тан Шиши, прочие перестали быть кислыми*. Они собрались вокруг и тепло спросили Чжоу Шуньхуа: 

— Сестрица Чжоу, ты сильно похудела, и твой подбородок стал острым.

— Да, сестрица Чжоу. Ты плохо питалась в деревне? Как же ты так похудела?

*[酸 suān - кислый; высокомерный; печальный; хмурый; ревнивый]

Эти люди были достойны того, чтобы быть красивыми пластиковыми сестрами. Казалось, что этими словами проявляют заботу о Чжоу Шуньхуа, но на самом деле они обнажали ее шрамы. Чжоу Шуньхуа была очень спокойна и равнодушно ответила: 

— Условия в деревне, естественно, не сравнимы с условиями в княжеской резиденции. Я каждый день ходила в горы собирать дикие травы, иногда помогала кормить скот. Я много ходила пешком и постепенно похудела.

Красавицы вздыхали, и их расстроенные звуки были бесконечны. Жэнь Юйцзюнь стояла в стороне от толпы, издалека оценивая Чжоу Шуньхуа, медленно заговорила: 

— Сестрица Чжоу как-то сказала, что в детстве ей больше всего нравилась сельская местность, но, к сожалению, этикет не позволял ей этого.  Она полгода прожила в горах и наконец-то исполнила свое желание.

Жэнь Юйцзюнь находилась не близко от Чжоу Шуньхуа, но Чжоу Шуньхуа услышала ее, как только она заговорила. Чжоу Шуньхуа повернула голову и слегка улыбнулась: 

— Я привыкла быть непослушной, не такой достойной и порядочной, как моя сестрица Жэнь. Сестрица Жэнь не только лучше меня в этикете, но и превосходит меня в житейской мудрости. Я слышала, что сестрица Жэнь теперь правая рука шицзыфэй, что вы близки, как сестры. Поздравляю!

Отношения между Жэнь Юйцзюнь и Чжоу Шуньхуа были хуже, чем вражеские. Когда-то они были заклятыми сестрами, но чем ближе они были, тем больше страдания принес разрыв. Жэнь Юйцзюнь равнодушно ответила: 

— Все благодаря щедрости шицзыфэй, которая готова поддержать меня. Я человек с чистой совестью. Если кто-то хорошо ко мне относится, я отплачу ему в десятикратном размере. Поскольку шицзыфэй относится ко мне искренне, естественно, я склоняюсь к шицзыфэй.

В разговоре этих двух людей были спрятаны острые слова. Тан Шиши увлеченно слушала их, но неожиданно в животе у нее появилось неприятное ощущение. Тан Шиши взяла в руки платок и тихонько прикрыла рот.

Движения Тан Шиши были необычайно легкими, но поскольку она была человеком с самым высоким статусом, все следили за каждым ее движением. Вскоре ее движения были замечены, и одна красавица спросила: 

— В чем дело, княгиня? Вам не по себе?

Все дружно посмотрели в сторону Тан Шиши. Тан Шиши спокойно положила платок и как ни в чем не бывало ответила: 

— Все в порядке. Просто я почувствовала небольшой дискомфорт в животе. Такое часто случается. Я уже привыкла к этому.

Все в комнате внезапно затихли. Беременные испытывали всевозможные симптомы. Тан Шиши чувствовала трудности, но другие люди были готовы страдать за нее. Они боролись здесь за крошечную прибыль, в то время как Тан Шиши уже была беременна ребенком и имела статус. Она неторопливо выбралась на берег.

Все пришли из одного и того же места в одно и то же время. Кто бы не возненавидел ее? Кто бы не завидовал ей?

Красавица выглядела обеспокоенной и сказала: 

— У княгини особенно сильная реакция во время беременности. До того как я попала в императорский дворец, я видела, как моя невестка страдала утренней тошнотой во время беременности. Как и у княгини, у моей невестки в течение нескольких месяцев была сильная рвота. Когда она была на пятом месяце беременности, у нее начались судороги, она вставала по ночам и не могла успокоиться всю ночь. Чтобы не мешать брату, моя невестка спала в отдельной от брата комнате. Поскольку княгиня страдает от утренней тошноты сильнее, чем моя невестка, разве ночью не бывает еще хуже?

— Княгине очень тяжело, - другая красавица вздохнула: - Жаль, что эта ничтожная не обладает ни талантом, ни добродетелью, не понимает врачевание, поэтому не может разделить заботы княгини. Раз уж княгиня нездорова, почему бы Вам не принять в свое окружение нескольких человек? Они не только смогут сопровождать княгиню, чтобы развеять скуку, но и позаботятся о князе, когда княгиня будет в неудобном положении.

Улыбка на лице Тан Шиши постепенно сошла на нет, глаза стали холодными и безразличными. Неудивительно, что здесь собралось так много людей. Оказалось, из-за нее.

Эти красавицы сражались между собой с момента прибытия в резиденцию. Вопреки ожиданиям, в этот раз они выступили единым фронтом против Тан Шиши. Тан Шиши из служанки превратилась в княгиню. Ее положение перескочило через три ступени, что, несомненно, послужило примером для всех. Да, что толку от внутренней борьбы? Что толку бороться за благосклонность шицзы? Что еще может быть быстрее, чем угодить Цзин-вану?

Если Тан Шиши смогла это сделать, то почему не смогут они?

После слов красавиц Лу Юйфэй тоже затихла. Лу Юйфэй надеялась, что в окружении Цзин-вана будет больше любимых наложниц, по крайней мере, чтобы не допустить монополии Тан Шиши. Чжао Цзысюнь был уже взрослым, но ребенок в животе Тан Шиши еще не родился. Если это будет мальчик, то положение Чжао Цзысюнь станет очень щекотливым. Если же в княжеской резиденции будет не только ребенок Тан Шиши, но и другие новорожденные, то чем больше было детей наложниц, тем более благоприятным было бы положение Чжао Цзысюнь.

Все красавицы принуждали Тан Шиши принять наложниц для Цзин-вана. Лу Юйфэй ничего не сказала. Чжоу Шуньхуа, покорно служившая Тан Шиши, тоже хранила молчание. Жэнь Юйцзюнь, которая старалась никого не обижать, тоже промолчала. После недолгого молчания Тан Шиши мягко улыбнулась и смахнула носовым платком пылинки с юбки: 

— Это наше с князем семейное дело. Я обсужу это с князем, так что можете не беспокоиться.

Красавица, заговорившая первой, улыбнулась и медленно сказала: 

— Княгиня недавно вышла замуж, поэтому Вы, естественно, не хотите брать наложниц для князя. Однако императорский дом придает большое значение обычаям. Когда невестка из обычной семьи беременеет, она должна проявить инициативу и принять наложниц для своего мужа. Что уж говорить о царствующей семье? 

Другая же взглянув на Лу Юйфэй, с улыбкой проговорила: 

— Шицзыфэй - невестка, выбранная самим Цзин-ваном, что должно наилучшим образом отражать отношение Цзин-вана. Шицзыфэй приняла двух наложниц для шицзы, как только вошла в дом. Видно, что в сердце князя такая хорошая жена и любящая мать, как шицзыфэй, идеально подходит для императорского дома.

Теперь, когда кто-то упомянул Лу Юйфэя, та перестала хранить учтивость и заговорила: 

— Я не заслуживаю ваших похвал. Я просто сделала то, что должна была сделать. Княгиня учила меня раньше, что женщина должна быть мудрой и добродетельной, а жены и наложницы дружными, а муж и жена пребывать в гармонии. Поэтому княгиня приняла решение вернуть красавицу Чжоу из Наньшаня. Княгиня очень принципиальна и не станет делать ничего противоречащего. Я думаю, княгиня уже давно все устроила.

Тан Шиши усмехнулась и медленно произнесла: 

— Шицзыфэй отвечает за многие вещи. Неужели шицзыфэй еще намеревается уладить личные дела князя?

Лу Юйфэй мгновенно замолчала. Если разлетятся слухи, мол невестка вмешивается в то, какой женщине отдает предпочтение свекор, то как это будет называться? Заткнув рот Лу Юйфэй, Тан Шиши взглянула на других грозных красавиц, которые объединились, чтобы вынудить ее: 

— Хотя делами внутреннего двора управляет хозяйка, если говорить прямо, то князь - хозяин этой резиденции. Я должна слушаться князя по поводу приема наложниц. Я знаю, что вы сказали, и позже передам это князю.

Слова Тан Шиши были чисто игрой в тайцзи*. Она сказала, что знает, но не дала никаких обещаний. Красавицы растерзали свои лица и устроили сцену. Как они могли добровольно вернуться с пустыми руками? 

— Княгиня, князь должен заниматься важными военными и государственными делами. Не стоит беспокоить князя такими пустяками во внутреннем дворе. Мы все знаем, что князь подчиняется словам княгини. Если княгиня решит взять наложницу, князь ничего не скажет.

*[打太极 dǎ tài jí - игра в тайцзи: метафора, обозначающая уклонение от ответственности, безответственность]

Многие красавицы, не принятые в наложницы, протискивались шаг за шагом. Независимо от того, какой фракции были жители заднего двора шицзы, в данный момент они смотрели в землю. Тан Шиши уставилась на этих людей, стоящих перед ней, и в ее сердце вспыхнул гнев. Она сильно ударила по столу и гневно встала: 

— Нахалки!

У нее внезапно закружилась голова, а зрение мгновенно потемнело. Тан Шиши неудержимо повалилась на бок. Дуцзюань быстро поддержала ее и в панике закричала: 

— Княгиня, что с Вами? Что вы стоите, как истуканы? Идите позовите князя!