Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 56

Глаза Тан Шиши расширились. Она указала на себя, не в силах поверить: 

— Я? И Чжоу Шуньхуа?

Чжао Чэнцзюнь слегка кивнул: 

— Верно.

Абрикосовые глаза Тан Шиши стали круглыми, как шар. Она посмотрела на Чжао Чэнцзюнь, а Чжао Чэнцзюнь невозмутимо смотрел в ответ. Тан Шиши молча стиснула зубы. Не секрет, что они с Чжоу Шуньхуа не ладили. Тан Шиши не верила, что Чжао Чэнцзюнь не знает об этом. Она была уверена, что этот человек действует намеренно!

Только потому, что Тан Шиши ругала его за самовлюбленность, он специально позволил Тан Шиши провести ночь с ее заклятым врагом, чтобы вызвать у нее отвращение. Однако что можно было сделать, зная это? Тан Шиши нехотя склонила голову, стиснула зубы и сказала: 

— Спасибо, принц.

— Не за что, - Чжао Чэнцзюнь улыбнулся и небрежно заметил: - Кстати, завтра мы уезжаем до рассвета, тебе лучше встать пораньше. Если не успеешь, то сможешь насладиться сельскими пейзажами в горной усадьбе вместе со своей милой сестрицей.

Брови Тан Шиши дернулись, но она терпела. Она верила, что Чжао Чэнцзюнь действительно способен на такие поступки.

Тан Шиши осмелилась рассердиться, но не посмела ничего сказать. Она подняла голову и с фальшивой улыбкой сказала Чжао Чэнцзюнь: 

— Благодарю принца за проявленную заботу. Эта девушка крепко запомнит. Заранее поздравляю принца с прекрасной женой, желаю принцу и принцессе гармоничного брака и много детей и внуков.

Тан Шиши втайне выругалась в душе. У злодеев есть свои злые муки. Он заслужил женитьбу на Си Юньчу. В будущем такие люди, как Си Юньчу, должны постоянно мучить его и давать понять, почему он не может обижать женщин.

Однако, как бы Тан Шиши ни ругалась в душе, ей все равно пришлось нести свое одеяло и идти к Чжоу Шуньхуа в удрученном настроении. Тан Шиши подошла к двери Чжоу Шуньхуа, поборола смущение и постучала в дверь. Как только дверь отворилась, Тан Шиши тут же подняла глаза к небу и ровным голосом спросила: 

— Снаружи нет мест. Ничего, если я присоединюсь к тебе?

Чжоу Шуньхуа опешила, отворив дверь и увидев Тан Шиши. Их с Тан Шиши разделял порог, прошло некоторое время, прежде чем она наконец отреагировала: 

— Разумеется. Барышня Тан, прошу, входи.

Чжоу Шуньхуа отошла в сторону. Тан Шиши неловко поблагодарила ее, взяла в руки одеяло и вошла в комнату. Чжоу Шуньхуа не ожидала, что Тан Шиши придет в ее комнату. Отступив в сторону, она быстро пошла собирать свои вещи.

— Барышня Тан, будь добра, не обижайся. Я не знала, что ты придешь, и не убралась в комнате. Барышня Тан, пожалуйста, потерпи немного.

Чжоу Шуньхуа быстро заправила кровать. Тан Шиши стояла в комнате с одеялом в руках. Ей было очень неловко, но постепенно она почувствовала облегчение от осознования, что неловко не только ей. В любом случае, завтра с утра порантше она вернется в резиденцию Цзин-вана, а Чжоу Шуньхуа останется. Смогут ли они встретиться в будущем - вопрос спорный. Теперь же все эти унизительные вещи останутся в прошлом.

На самом деле в комнате Чжоу Шуньхуа было не так уж много вещей. Она только позавчера приехала в усадьбу и вечером отправилась спасать людей. Она прожила здесь всего один день, не оставив после себя ничего особенного. Тан Шиши еще несколько раз оглядела комнату. Горная усадьба была простой и не могла сравниться с резиденцией Цзин-вана. Кроме необходимых столов, стульев, кроватей и шкафов, в комнате больше ничего не было. Однако как в комнате навели порядок и вытерли все до блеска, она стала еще просторнее.

Тан Шиши стало не по себе даже от одного взгляда на нее, и все же Чжоу Шуньхуа хотела жить здесь. Тан Шиши вздохнула и начала жалеть. Надо было послушаться Дуцзюаня и не отправляться в это путешествие. Иначе зачем бы она терпела такие лишения? Однако Тан Шиши передумала: без нее Чжао Чэнцзюнь смог бы за день доехать туда и обратно, и ему не пришлось ночевать в горной усадьбе.

В душе Тан Шиши царило странное равновесие: неважно, что ей было неудобно, если другим тоже было неудобно, значит, она победила.

Было бы восхитительно доставить Чжао Чэнцзюню еще неприятностей.

Чжоу Шуньхуа заправила кровать, выпрямилась и сказала с некоторым смущением: 

— Комната обшарпанная, я рассмешила барышню Тан.

Казалось бы, они были дружны, но на самом деле в душе не испытывали никаких теплых чувств. Несмотря на то, что они долгое время терзали друг друга, внешне они всегда оставались дружелюбными и теплыми. Чжоу Шуньхуа и она притворялись, будто испытывают глубокие сестринские чувства. Тан Шиши не проявила слабости и быстро проговорила: 

— Сестрица Чжоу, о чем ты говоришь? Ты происходишь из герцогской семьи. Боюсь, что ты еще больше, чем я, не привыкла к здешним условиям. Если ты можешь это вынести, то почему я не могу вытерпеть одну ночь?

Тан Шиши всегда ранила ножом, не брезгуя никакими приемами. Она ранила там, где было больно, без малейшей доли морали.  Чжоу Шуньхуа улыбнулась и сказала: 

— Что толку вспоминать прошлое, если оно уже прошло? Теперь я из резиденции Цзин-вана. Моя родная семья или мое прошлое теперь не имеют ко мне никакого отношения.

— Сестрица Чжоу права, - Тан Шиши сказала с восхищением на лице: - Я восхищаюсь настойчивостью сестрицы Чжоу. Что бы ни случилось, всегда держишься стойко. Деревенская жизнь сильно отличается от жизни в резиденции, но человек сам хозяин своей судьбы. Я верю, что сестрица Чжоу скоро привыкнет к новой обстановке.

Тан Шиши явно косвенно критиковала ее. Чжоу Шуньхуа сжала кончики пальцев и, наконец, мягко улыбнулась:

— Барышня Тан, спасибо тебе за добрые слова. Что бы ни случилось в будущем, я всегда буду помнить о том, что ты сказала сегодня.

— Не стоит, -  Тан Шиши улыбнулась и положила свое одеяло на кровать. Заправляя постель, она сказала: - Вообще-то я уже привыкла. Здесь тоже не все так просто. Горы имеют свое очарование, и здесь гораздо интереснее, чем в резиденции.

Чжоу Шуньхуа, улыбаясь, опустила голову и негромко сказала: 

— Если барышне Тан нравится, то не мешало бы остаться на несколько дней, чтобы полюбоваться прелестью природы. В любом случае, принц собирается жениться на новой принцессе, а принцесса будет заботиться обо всем вокруг. Посторонний человек может взять перерыв. Барышня Тан может приехать жить в деревню, когда освободится.

Улыбка Тан Шиши была слегка застывшей. Она присела на край кровати, медленно разгладила складки на ней и сказала: 

— Я человек принца. Все действия должны быть одобрены принцем, и предсказать будущее нелегко.

— Не беспокойся. Принц и принцесса как муж и жена - одно целое. После свадьбы принц обязательно передаст власть принцессе, - Чжоу Шуньхуа помогла Тан Шиши правильно положить подушку, повернулась и ласково улыбнулась Тан Шиши. - барышня Тан не должна мне завидовать, у тебя тоже будет такая возможность.

Тан Шиши про себя выругалась. Кто ей завидует? Тьфу! Несчастьем еще заразит. Тан Шиши терпела и вдруг ярко улыбнулась: 

— Спасибо сестрице Чжоу за заботу обо мне, но будущее еще далеко. Кто знает, какой будет новая принцесса, когда она войдет в дверь? Сестрица Чжоу отличается, может отдыхать вдали от нас. Есть ли у сестрицы какое-нибудь послание, которое я могла бы передать сестрице Жэнь? Боюсь, у сестрицы Жэнь нет времени навестить сестрицу Чжоу, поскольку она должна служить шицзы и высоко ценится шицзыфэй. В конце концов, мы же сестры и не знаем, когда встретимся в следующий раз. Все мы будем скучать.

Чжоу Шуньхуа слегка приподняла уголок рта и сказала: 

— Барышня Тан, спасибо тебе за твою доброту. Мы с Жэнь Юйцзюнь хорошенько поговорили перед поездкой. Мне нечего ей сказать. Барышня Тан, спасибо, что ты так много обо мне думаешь. Не волнуйся, у тебя будет все, что я сегодня имею.

Тан Шиши притворно улыбнулась, а Чжоу Шуньхуа осталась равнодушной. Отвернувшись, обе внезапно похолодели.

Разговор никого не устроил. Обе изо всех сил старались наступить друг другу на больные ноги и но в то же время им было нелегко уязвить противника. Обе достигли победы на поверхности, но в глубине души понесли тяжелые потери. Положив подушку как следует, Чжоу Шуньхуа не хотелось больше видеть Тан Шиши. Она наугад нашла повод и вышла на улицу.

Тан Шиши тоже хотела остаться наедине. В душе она проклинала Чжао Чэнцзюнь. Хотя в горной усадьбе и вправду не было других комнат, этот злодей все же оставил ее в тесном помещении вместе с заклятым врагом. За недоброжелательность он непременно получит по заслугам.

Тан Шиши подошла к столу, чтобы налить чашку чая. Взяв в руки чашку, она обнаружила, что фарфор очень грубый и даже сломан по краю. Тан Шиши не смогла им пользоваться и молча поставила на место.

Она долго и тяжело вздыхала, глядя на простой, холодный, с виду неказистый дом. Чжао Цзысюнь был бессердечен - свою любимицу он выкинул просто одним предложением. Не убитый одним ударом становится бедствием. Лу Юйфэй выращивала для себя ядовитую тварь*.

*[蛊 gǔ - ядовитая тварь (последняя из оставшихся в сосуде и насыщенная ядом всех остальных, пожранных ею); ядовитый паразит; хлебный червь;  яд;  мстительная душа; чары, обольстительная сила]

Тан Шиши оставалось только надеяться, что ей удастся одним ударом за этот короткий промежуток времени заменить главную героиню в качестве новой любимой наложницы Чжао Цзысюнь. В противном случае, как Си Юньчу войдет в дверь, она непременно объединтся с нажитыми врагами Тан Шиши, чтобы избавиться от нее.

Тан Шиши сетовала, ее красота вызывает у других зависть и ревность. Разве она виновата в богатсве и красоте своей?

Она не знала, куда ушла Чжоу Шуньхуа, та долгое время не возвращалась. Это как раз устраивало Тан Шиши, она совсем не стеснялась занимать чужой дом. В отсутствие хозяйки дома, она приняла ванну и с удовольствием переоделась в ночную одежду. Раздеваясь, обнаружила, что ее спина в самом деое темно-синяя.

Мази здесь не было, да и не хотела она, чтобы Чжоу Шуньхуа накладывала мазь, поэтому пришлось на время забыть о ране. Завтра, вернувшись в резиденцию, она попросит Дуцзюаня приложить к ране мазь. Тан Шиши удобно приняла горячую ванну, затем повязала внутреннюю одежду и подошла к зеркалу, чтобы привести себя в порядок.

Время тянулось долго. Тан Шиши беспокоилась, что Чжоу Шуньхуа вернется, поэтому отпустила дверную задвижку. Тан Шиши сидела на круглом табурете и перебирала пряди своих длинных волос, разглядывая их одну за другой.

Черные и густые волосы рассыпались за спиной, словно водопад. На кончиках волос виднелись капли воды, которые слегка намочили ее ночную одежду и смутно проступали на коже. Тан Шиши внимательно присмотрелась. Если бы был секущийся кончик, она бы сразу отрезала его ножом.

Она была полностью сосредоточена на своих волосах и не обращала внимания на окружающую обстановку. Дверь позади нее, казалось, отворилась. Тан Шиши подумала, что это Чжоу Шуньхуа, и не стала поднимать голову: 

— Сестрица Чжоу, ты вернулась?

За ее спиной было так же тихо, как и прежде. Тан Шиши долго ждала, но ответ не последовало. Наконец Тан Шиши убрала прядь волос, оглянулась и увидела, что дверь заперта и в комнате никого нет.

— Ась? - удивилась Тан Шиши, - Я точно слышала, что кто-то входил. Неужели она опять ушла?

Тан Шиши не приняла это всерьез и продолжила ухаживать за волосами. Через некоторое время за спиной раздался звук открывающейся двери. Тан Шиши посмотрела в зеркало и увидела Чжоу Шуньхуа, выглядевшую подавленной и в плохом настроении.

Тан Шиши подняла брови и сказала: 

— Сестрица Чжоу, наконец-то ты вернулась. Почему тебя так долго не было?

— В комнате слишком душно. Вышла подышать, - небрежно ответила Чжоу Шуньхуа и пошла умываться. Тан Шиши намотала концы волос на руку и улыбнулась, ничего не сказав.

Вышла подышать? Как у нее хватило духу расслабиться в такую морозную погоду? Скорее всего, она пошла к Чжао Цзысюнь.

Ведь Чжао Цзысюнь завтра уезжал, и неизвестно, когда они встретятся снова, не говоря уже о том, сколько красавиц появится вокруг него. Даже Чжоу Шуньхуа не могла спокойно отнестись к такому удару.

Тан Шиши откинула волосы назад, и ее черные волосы, как текучая вода, полились вниз, и заблестели, как тончайший черный атлас. Взяв расческу, Тан Шиши медленно провела ею по волосам:

— Сестрица Чжоу, почему ты снова ушла, как только вошла? Я с тобой разговаривала, но ты меня проигнорировала.

Чжоу Шуньхуа удивилась, и Тан Шиши снова переспросила. Она ответила равнодушно:

— Это я. Я забыла кое-что взять, а потом снова вышла.

Тан Шиши охнула и не стала долго раздумывать. Чжоу Шуньхуа доселе не принимала ее во внимание и сейчас внимательно присмотревшись, обнаружила, что девица перед ней богата свежими красками и живым ароматом,  была подобна теплой прекрасной весне, что даже она, женщина, замерла, глядя на нее.

Тан Шиши сидела перед зеркалом. Ее лицо было светлым, а черные волосы свободно распущены. Она явно не наносила пудру, но была так красива, что на нее невозможно было смотреть прямо. Уход женщины за собой после купания - дело сугубо личное. В данный момент комната была наполнена влагой, и в ней витал слабый аромат, похоже, это был аромат тела Тан Шиши. Обычно он явностно не ощущался. Но сейчас в комнате не было благовоний, а она только что приняла ванну, потому аромат стал еще более отчетливым.

Чжоу Шуньхуа, как женщина, была ослеплена такой яркой красотой. А как же тот человек, недавно вошедший?

Чжоу Шуньхуа подумала о Чжао Цзысюнь, с которым встретилась совсем недавно, и впилась ногтями в ладонь.

Чжоу Шуньхуа в оцепенении приняла ванну. Согласно первоначальному плану, она не хотела беспокоить кухню в такой морозный день. Но сегодня непонятно, что с ней происходит, увидев перед зеркалом Тан Шиши, она почувствовала подавленность и пошла в заднюю комнату, чтобы принять ванну.

Условия в горной усадьбе были простыми, только ширма разделяла внутреннее и внешнее пространство, но поскольку обе они были женщинами, то их это особо не волновало. Приняв ванну и переодевшись в новую одежду, Чжоу Шуньхуа долго рассматривала свое тело за ширмой.

Росла она в своей семье избалованной. Внешность у нее была незаурядная, фигура стройная, не толстая и не худая. Чжоу Шуньхуа никогда не беспокоилась о своей внешности, когда бывала в столице.

Но она знала, что не является красивейшей. Попав в императорский дворец, она тем больше убеждалась в этом. Раньше Чжоу Шуньхуа считала, что это не имеет значения. У нее были состоятельная семья и талант. Разве она не лучше тех красивых пустых ваз?

Однако теперь Чжоу Шуньхуа начала сомневаться в себе. Когда женщины оценивают свою внешность, они всегда надевают фильтры, чтобы видеть себя более красивой, а других - более уродливыми. Но даже если Чжоу Шуньхуа относилась к себе предвзято, она должна была признать, что Тан Шиши была намного красивее.

Тонкие и изящные пальцы, изгиб запястья, обнажающийся при расчесывании волос и спина, скрытая сквозь одежду... Чжоу Шуньхуа поняла, что красота человека может не зависеть от его внешности и существовать во всех частях его тела. Раньше Чжоу Шуньхуа не считала, что в женских фигурах есть какая-то разница, все были одинаковы по одеждой. Но ныне Чжоу Шуньхуа обнаружила, что разница действительно есть.

Оказалось, то, как в учебниках истории говорилось о красоте женского тела, легкости и грациозности походки, - все это правда.

— Сестрица Чжоу? - раздался из-за ширмы голос Тан Шиши: - Ты не готова? Что-то не так?

Чжоу Шуньхуа быстро ответила: 

— Ничего, - она быстро оделась и вышла.

Тан Шиши уже сидела под одеялом. Она прикрыла рот, чтобы зевнуть, и ее глаза вдруг наполнились влагой. Она лениво прислонилась к столбику кровати, размахивая веером в руке.

Наблюдая за этой сценой, шаги Чжоу Шуньхуа постепенно прекратились. Тан Шиши облокотилась к столбику кровати, хрупкая и слабая, словно сонная и не выспавшаяся. Чжоу Шуньхуа некоторое время наблюдала за ней и спросила: 

— Что ты делаешь?

— Даю волосам быстро высохнуть, - Тан Шиши была очень сонной и лениво ответила: - Если я лягу спать, не до конца высушив волосы, то завтра они будут выглядеть ужасно.

После стольких событий она еще думала о своей внешности... Чжоу Шуньхуа в свое время презирала поведение Тан Шиши, которая только и умела, что следила за своим внешним видом. Такая женщина была печальной и жалкой. Однако теперь Чжоу Шуньхуа ей завидовала.

После всех взлетов и падений от императорского дворца до границы, она  еще оставалась чистой и беззаботной. Ей не нужно было разбивать сердце из-за мужчины, не нужно страдать из-за своих чувств, достаточно дать ей зеркало, и она вмиг станет счастливой.

Прекрасно-то как.

Возможно, из-за необычной обстановки сегодняшнего вечера Чжоу Шуньхуа вдруг захотелось поговорить. Чжоу Шуньхуа спросила: 

— Тан Шиши, когда ты покинула родной город, чтобы пройти отбор во дворец, а затем проделала весь путь до провинции Сипин, ты когда-нибудь жалела об этом?

Тан Шиши слегка приостановила движение запястья, а затем начала размеренно обмахивать веером: 

— Нет.

— Никогда?

— Никогда.

Этот ответ был далеко не таким, как ожидала Чжоу Шуньхуа, но если подумать, то он вполне соответствовал Тан Шиши. Чжоу Шуньхуа спросила: 

— Почему?

Тан Шиши отложила веер, расчесала пальцами волосы и непринужденно ответила: 

— Нет причин. До сих пор я сама выбирала свой каждый шаг. Мне не о чем жалеть.

Тан Шиши знала, чего она хочет, и знала, что не является смиренным человеком. Она предпочитала роскошную одежду и изысканные яства, почетную супружескую пару - глубокой привязанности и счастливой семье. Тан Шиши было все равно, будет ли у нее настоящая любовь или даже почтительные дети. Ей нужна была только достойная роскошная жизнь.

Когда-то Тан Шиши выбрала Ци Цзиншэна, ибо он умел читать. Именно он, скорее всего, мог вывести Тан Шиши из купеческого сословия в дворянское. Поэтому Тан Шиши твердо решила сблизиться с Ци Цзиншэном. Однако теперь перед ней открывался более широкий мир и более высокий пейзаж. Обычный дворянский чиновник уже не мог ее удовлетворить.

Она понимала, что цель стать вдовствующей императрицей преувеличена и нереальна. Однако сможет ли она стать вдовствующей императрицей, зависело от воли Небес, а сколько усилий она сможет приложить, зависело от нее самой. Она шаг за шагом приближалась к желаемому. О чем она могла жалеть?

Волосы Тан Шиши наконец высохли. Она откинула волосы на спину, легла на подушку и небрежно спросила: 

— Что, неужели ты жалеешь?

Чжоу Шуньхуа не ответила. Изначально она была законной дочерью семьи герцога. Если бы она не прошла отбор в императорский дворец, то вышла бы замуж за сына законной жены, равного по социальному статусу, и продолжала бы пользоваться почетом герцогини. Какой смысл терпеть нынешнее унижение? Однако если бы она не попала в императорский дворец, то не встретила бы Чжао Цзысюнь.

Она ненавидела все, что ей пришлось пережить, но единственное, о чем она не жалела, - о своей любви к нему.

Тан Шиши улыбнулась и сказала: 

— Вижу, он тебе очень нравится. Только любовь может заставить человека терпеть. Кстати, потуши, пожалуйста, свет. Мне завтра рано вставать, я не могу их задерживать.

Чжоу Шуньхуа пришла в себя и горько улыбнулась. Она готова была даже рассказать Тан Шиши о своих переживаниях. Как могла Тан Шиши понять их? Тан Шиши была настолько эгоистична, что заботилась только о собственном сне. Ее просто не волновало, хочет ли соседка пользоваться светом или нет. Такая бессердечная особа никогда в жизни не получит настоящей любви.

На сердце Чжоу Шуньхуа было странно спокойно. Да. Тан Шиши была красива, ну и что? Многие мужчины не могли не влюбиться в нее, ну и что? У Тан Шиши была красивая внешность, но жаль, что любовь мужчины к ней ограничивается только ее внешностью.

Чжоу Шуньхуа не стала больше говорить, погасила свет и вернулась на кровать.

Свет в комнате померк. За окном в темноте долгое время скрытно наблюдал человек. Он смотрел на безмолвное окно, словно сквозь темноту мог разглядеть того, кто стоял за окном.

Не удержавшись, он шагнул вперед, желая еще раз заглянуть в окно. Когда Чжао Цзысюнь принял это решение, он еще не знал, на кого именно он хочет посмотреть.

Однако, сделав всего два шага, он был остановлен темной тенью. На него холодно взирал одетый в доспехи солдат. Его голос был холодным и безжалостным, как ледяной ветер: 

— Шицзы, прошу, останься. Барышня Тан находится внутри. Тебе негоже подходить близко.

Чжао Цзысюнь извиняюще улыбнулся, сделал вид, что не знал, и признес: 

— Так барышня Тан тоже здесь? Я думал, что отец оставил ее с собой. Я хотел повидаться со своей наложницей и не знал, что барышня Тан здесь. Я был опроменчив. Сейчас же уйду.