Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 79

Зрачки Тан Шиши слегка расширились. Она инстинктивно хотела возразить, но после долгих раздумий не смогла найти причину.

Да, указ о присвоении титула и книга записей императорского двора были доставлены. С точки зрения этикета Тан Шиши бесспорно была Цзин-ванфэй. Для нее было естественным жить с мужем.

Мировоззрение Тан Шиши в очередной раз терпело потрясение. Получалось, что из незамужней она превратилась в замужнюю. Ей пришлось приспосабливаться не только к изменениям в титуле, но и к изменениям в жизни.

Она больше не была отдельной личностью, а была постоянно связана с другим человеком. Где бы она ни находилась, независимо от жизни или смерти, она не могла оставить Чжао Чэнцзюнь в этой жизни.

Видя недоумение Тан Шиши, Чжао Чэнцзюнь понял, что она еще долго не сможет привыкнуть, поэтому не стал давить на нее, а медленно повел в комнату и сказал: 

— Просто плыви по течению. Думаю, сегодня подходящий день для переезда. Я прикажу служанкам отнести твои одежды во двор Яньань. Так что сегодня тебе не придется возвращаться.

Тан Шиши снова удивилась: 

— Так скоро?

— Как раз, - Чжао Чэнцзюнь небрежно сказал: - Я бы давно забрал тебя ко мне, если бы не боязнь испортить твою репутацию. С принятым указом никто под небесами не может сплетничать, ты должна вернуться на свое законное место.

Тан Шиши была слегка напугана. В охотничьих угодьях она недолго жила в одном жилище с Чжао Чэнцзюнь. Однако их шатры были разделены, более того, они не жили в одном жилище. Теперь же ей пришлось спать в одной комнате с Чжао Чэнцзюнь.

Чжао Чэнцзюнь заметил напряженную спину Тан Шиши и взглянул на нее:

— Ты что, испугалась? А ведь раньше ты было очень смела, когда плела интриги.

Внушительный вид Тан Шиши постепенно ослабевал. Она действительно была амбициозна и хотела стать вдовствующей императрицей, но, когда перед ней открылись реальные перспективы, она поняла, что все не так просто. Не говоря уже о далеких делах, при одной только мысли о том, что она окажется в одной комнате с Чжао Чэнцзюнь, огонь мечты, пылающий в ее сердце, словно был прижат к ледяной воде одной рукой и погас с шумом, без единого всплеска воды.

Чжао Чэнцзюнь слегка захихикал, увидев ее выражение лица, в его голосе послышалась насмешка. Тан Шиши стиснула зубы и бесстрастно ответила: 

— Тогда просто перееду. Все равно ничего страшного не произойдет.

— Приятно-то как, - Чжао Чэнцзюнь быстро позвал Лю Цзи к себе и сказал Тан Шиши: - Укажи, что тебе нравится, они перевезут во двор Яньань.

Тан Шиши просто немного покрасовалась, в дальнейшем у нее не было возможности отступить. Она указывала на мебель, антиквариат и мягкую кушетку, как будто ее заставляли делать что-то сверх ее возможностей. Наконец Лю Цзи закрыл сундук из красного дерева, наклеил на него ярлык и улыбнулся: 

— Принцесса, Вы можете спокойно отправляться во двор Яньань. С ними ничего не случится. Слуга здесь будет присматривать.

Чжао Чэнцзюнь лениво взглянул на Тан Шиши: 

— Пойдем. Сейчас как раз вечерняя трапеза, двор Яньань уже накрыл на стол.

Тан Шиши нахмурилась и смутно почувствовала что-то неладное. Не успела она все обдумать, как Чжао Чэнцзюнь обнял ее за плечи и потянул прочь, наполовину завлекая, наполовину принуждая.

Чжао Чэнцзюнь повел Тан Шиши во двор Яньань, главный двор. Тан Шиши вышла из ворот двора Цзяньцзя и с тоской оглянулась. Она понимала, что с этого момента этот маленький, тесный, но теплый и изысканный дворик полностью остается в прошлом.

Тан Шиши не была склонна к ностальгии. Она быстро отбросила свою привязанность и вошла в новую роль. Люди должны смотреть вперед, бесполезно предаваться воспоминаниям о прошлом. Тан Шиши активно перестраивала свое мышление. Переступив порог двора Яньань, она настроила свое сердце.

Увидев их, слуги двора Яньань один за другим опустились на колени, чтобы выразить почтение, со всех сторон слышались «приветствую принцессу» и другие голоса. Взгляд Тан Шиши охватил каждую травинку, каждое дерево, каждый кирпич и черепицу во дворе Яньань, и она почувствовала ауру иного рода.

Она уже бывала во дворе Яньань, но тогда, будучи служанкой, беспокоилась о делах Чжао Чэнцзюнь и Чжао Цзысюнь, как она могла быть в настроении, чтобы оценить убранство двора Яньань. Ныне с другим мировоззрением она обнаружила, что вкус Чжао Чэнцзюнь был весьма хорош. Несмотря на то, что во дворе Яньань было всего несколько предметов обстановки, все они были подобраны с умом.

Евнух вежливо приподнял дверную занавеску. Чжао Чэнцзюнь пропустил Тан Шиши вперед, затем сам вошел внутрь. Как только Тан Шиши вошла, Лю Цзи сразу же положил на сиденье валик и мягкую подушечку и стал ждать, пока Тан Шиши займет свое место.

— Принцесса, вечерняя трапеза готова. Вы хотите поесть сейчас или позже?

Это же двор Яньань, зачем он спрашивает ее? Тан Шиши не могла не взглянуть на Чжао Чэнцзюнь. Чжао Чэнцзюнь посмотрел на нее с нежностью и сказал: 

— Ты - хозяйка. Неважно, насколько велик или мал вопрос внутреннего двора, ты будешь главной и сможешь распоряжаться им по своему усмотрению.

Тан Шиши вздохнула с облегчением и, воспользовавшись властью хозяйки, сказала: 

— Пойдемте есть.

— Слушаюсь.

Служанки гуськом входили с ящиками для пищи и тихо ставили их на стол. У Тан Шиши нынче был плохой аппетит, порции были небольшими, и стол был заставлен всевозможными маленькими изящными тарелочками. Чжао Чэнцзюнь налил Тан Шиши в миску фасолевого супа. Тан Шиши сделала два глотка, и вдруг цвет ее лица сильно изменился, она положила ложку на стол.

Чжао Чэнцзюнь встревожился. Хотя его лицо оставалось таким же спокойным, как и раньше, его голос бессознательно стал напряженным: 

— В чем дело?

— Я забыла принести лисенка, - Тан Шиши приняла озабоченный вид и сказала с серьезным лицом: - Это все потому, что ты ушел в спешке. Я забыла принести постельные принадлежности и посудины маленького Ли.

Брови Чжао Чэнцзюнь сдвинулись и снова насупились. Он сказал как можно мягче: 

— Во время беременности лучше к нему не подходить близко. В любом случае, он дикий и должен воспитываться соответствующим образом. Я отправлю его в усадьбу на окраине города. Как ты родишь, мы вернем его в резиденцию.

Тан Шиши, услышав, что он собирается отослать лисенка, возразила: 

— Нет! Он еще маленький. Как он может жить на улицу?

— Ему уже исполнился год. Он должен самостоятельно охотиться в дикой природе, - тон Чжао Чэнцзюнь был мягким, но его позиция была очень твердой. - Если его избалуешь, ты его убьешь. Он должен сам себя тренировать. Будь умницей, после того как ты родишь ребенка, мы снова заберем его.

В это время Тан Шиши спокойно и беззаботно проводила время, ей нечем было заняться. Только Чжао Чэнцзюнь знал, сколько сил было потрачено на ее, казалось бы, обычную кашу и еду. В резиденции Цзин-вана уже погибли двое избранных в принцессы. Чжао Чэнцзюнь был очень напуган, на этот раз цена оказалась для него непосильной.

Он не мог смириться с тем, что с Тан Шиши может произойти несчастный случай, ни с ней, ни с ребенком. Чжао Чэнцзюнь даже должен был следить за тем, чтобы ингредиенты, поступающие в резиденцию, были от его собственных людей. Как он мог терпеть в резиденции неуправляемого дикого зверя, который в любой момент мог впасть в бешенство?

Тан Шиши и раньше была эмоционально неуравновешенной, поэтому Чжао Чэнцзюнь боялся ее разволновать и не позволил никому прогнать лисенка. Воспользовавшись этим, Чжао Чэнцзюнь наконец-то смог вытащить занозу из своего бока. Как он мог позволить ей и дальше хранить его?

Слушая слова Чжао Чэнцзюнь, она поняла, что лисенок не вернется. Она понимала, что это хорошо для лисенка, но пока не могла принять это эмоционально. Тан Шиши на некоторое время погрузилась в тоску и удрученно пробормотала: 

— Звучит неплохо. После рождения ребенка обязательно забери его.

Чжао Чэнцзюнь ответил: 

— Хорошо.

Получив личное обещание Чжао Чэнцзюнь, Тан Шиши едва смогла собраться с духом. Однако до конца трапезы она оставалась недовольной и после нескольких укусов не захотела больше есть.

Чжао Чэнцзюнь беспомощно опустил миску и палочки для еды и с легким вздохом сказал: 

— Сколько тебе лет, еще капризничаешь? Ты беременна ребенком, ешь как следует.

Тан Шиши прислонилась к одной стороне и не двигалась. Чжао Чэнцзюнь взял несколько тарелок и лично накормил ее, но Тан Шиши откусила только два кусочка и, покачав головой, отказалась от еды.

Чжао Чэнцзюнь ничего не оставалось, как попросить людей убрать стол. Тан Шиши удивилась, завидев это: 

— Принц, Вы же еще не ели. Да как так возможно?

— Если ты знаешь, что так нельзя, то зачем так поступаешь с собой? - Чжао Чэнцзюнь посмотрел на Тан Шиши ни с легким, ни с тяжелым выражением лица и сказал: - Если ты не хочешь есть, то забудь об этом. На кухне для тебя уже готовили еду, их снова принесут, когда ты проголодаешься. Посиди здесь некоторое время, чтобы переварить пищу. Слуги еще переставляют вещи. Скоро ты сможешь вернуться и отдохнуть.

Тан Шиши чувствовала себя немного виноватой. В период беременности ее характер стал еще более заносчивым и своенравным, она вспыхивала, если ей что-то не нравилось. Чжао Чэнцзюнь терпел это, сопровождая ее в ее капризах. Раньше Тан Шиши не обращала на это внимания, а теперь узнала, что не только ей было нелегко, но и Чжао Чэнцзюнь тоже сильно мучился.

В основном, Чжао Чэнцзюнь ел вместе с ней то, что она ела. Если она не могла есть, то Чжао Чэнцзюнь тоже не ел много.

Тан Шиши стало стыдно, ее глаза забегали и упали на Чжао Чэнцзюнь. Чжао Чэнцзюнь заметил ее подглядывание, весело постучал по ее носу и сказал: 

— Просто скажи, что ты хочешь. Не хитри.

Тан Шиши улыбнулась. Она неторопливо сменила позу, держа в руке веер, и, прислонившись к другому краю подлокотника, спросила: 

— Принц, я не слишком кичлива в последнее время?

Чжао Чэнцзюнь посмотрел на нее с некоторым удивлением: 

— Ты действительно знала?

Улыбка на лице Тан Шиши резко исчезла, она сердито отложила веер и спросила: 

— Выходит, я тебе надоела?

— Да как возможно? -  Чжао Чэнцзюнь усмехнулся, поднял веер, расправил кисточки на нем и осторожно вложил его обратно в руку Тан Шиши: - Я никогда не жалею о сделанном выборе. Вероятно, в прошлой жизни я был обязан тебе. Поэтому мне суждено заботиться о тебе и усердно трудиться в этой жизни, чтобы расплатиться с долгами предыдущей жизни.

Тан Шиши подняла свою стройную шею и снисходительно посмотрела в сторону. Она не смогла сдержать улыбки в глазах и с шумом раскрыла складной веер, чтобы скрыть улыбку на губах.

Лю Цзи очень ловко управлялся с вещами, и вскоре сундуки Тан Шиши были перенесены во двор. Тан Шиши взяла свою одежду и отправилась в комнату для омовения, чтобы принять ванну. Чжао Чэнцзюнь, воспользовавшись свободным временем, поспешил в кабинет, чтобы заняться неотложными делами.

Выйдя наружу, Тан Шиши на мгновение остолбенела, увидев незнакомую обстановку, и только потом поняла, что находится во дворе Яньань. Дуцзюань шла за Тан Шиши и говорила: 

— Барышня, с мокрыми волосами легко простудиться. Вам следует высушить волосы.

Тан Шиши кивнула, села перед зеркалом и позволила Дуцзюань вытереть свои волосы. Она внимательно глядела на себя в зеркало. Тан Шиши тщательно рассматривала брови, не осталось ли в них лишних волосков, как вдруг увидела в зеркале Лю Цзи. Лю Цзи остановился за ширмой и отдал честь. Он улыбнулся и сказал: 

— Принцесса, все Ваши вещи уже уложены.

Тан Шиши поняла, что Лю Цзи хочет ей что-то сказать, и, махнув рукой Дуцзюаню, тихо сказала: 

— Отдай мне и приготовь горячий чай.

Летом нет смысла пить горячий чай, но Дуцзюань все поняла и, положив сухое полотенце, тихо удалилась: 

— Да. Служанка просит откланяться.

Лю Цзи вышел вперед и сказал: 

— Слуга поможет принцессе вытирать волосы.

— Спасибо, гунгун. Мои волосы уже высохли, так что не беспокойтесь, - Тан Шиши отложила полотенце в сторону, взяла расческу из рога носорога и медленно расчесала свои длинные волосы: - Гунгун искал меня. Может, есть что-то важное?

— Ничего важного, - Лю Цзи встал позади Тан Шиши, опустив руки, и негромко сказал: - слуга служит принцу уже много лет. Сейчас слуга хочет напомнить принцессе, чтобы она обратила внимание на несколько вещей. Первое - принц спит поверхностно. Он просыпается от малейшего движения, затем с трудом засыпает. Осмелюсь просить принцессу быть внимательной ночью. Если принц проснется, не позволяйте ему терпеть, прикажите слуге приготовить успокаивающий чай.

Лицо Тан Шиши обрело серьезность. Лю Цзи уже много лет служил Чжао Чэнцзюнь и лучше понимал его. Тан Шиши выпрямилась и торжественно сказала: 

— Спасибо, Лю-гунгун. Впредь я буду осторожна.

— Еще одно - принц чувствителен к звукам и склонен к головным болям при малейшем шуме. Кроме того, слуга просит принцессу побудить принца поесть. Принц с детства выработал правила поведения в императорском дворце. Он не ест ничего в другое время, кроме трех приемов пищи в день. Иногда принц бывает занят, пропускает прием пищи, позже ему уже не хочется есть. Если так пойдет и дальше, боюсь, это плохо скажется на его здоровье.

Тан Шиши кивнула, все до одного беря на заметку. Она обнаружила, что у Чжао Чэнцзюнь было много правил. Казалось бы, он гнушался вычурных манер, не любил неудач и неприятностей, но на самом деле всегда соблюдал правила и был очень самодисциплинированным.

Тан Шиши немного подумала про себе и решила, что, вероятно, именно поэтому другие могут дать отпор и превратить поражение в победу, а она - нет. Еще в охотничьих угодьях Тан Шиши поняла, что Чжао Чэнцзюнь спит поверхностно. В то время лисенок был еще крохой, ночью проголодался и лаял в шатре. Чжао Чэнцзюнь хотел выгнать лисенка с холодным лицом. В то время Тан Шиши не нравилось железное сердце Чжао Чэнцзюнь. Она никак не ожидала, что это из-за его плохого сна.

Тан Шиши удивилась, услышав звуки, доносившиеся снаружи. Похоже, Чжао Чэнцзюнь вернулся. Войдя в комнату, Чжао Чэнцзюнь увидел стоящего во внутренней комнате Лю Цзи и спросил его: 

— О чем вы говорите?

Лю Цзи потратил большую часть своей жизни, пытаясь разгадать мысли Чжао Чэнцзюнь, и стоило ему только взглянуть на лицо Чжао Чэнцзюнь, как он понял, что принц недоволен. Лю Цзи проявил благоразумие: как только объяснение, которое следовало дать, было закончено, он поклонился и покорно сказал:

— Слуга закончил все перевозить и пришел доложить принцессе. Слуга сейчас же уйдет.

Закончив говорить, Лю Цзи спокойно удалился. Во внутренней комнате остались только Тан Шиши и Чжао Чэнцзюнь. На Тан Шиши была только внутренняя одежда, а Чжао Чэнцзюнь был аккуратно одет и выглядел надлежаще. Она немного смутилась и встала: 

— Ваша жена совершила бестактность. Сейчас же переоденусь.

— Уже темно, какой смысл переодеваться? - Чжао Чэнцзюнь остановил Тан Шиши, коснулся пальцами ее волос и слегка нахмурился: - Почему волосы мокрые?

По мере того как они сближались, гнетущее чувство на теле Чжао Чэнцзюнь становилось все тяжелее. Волосы Тан Шиши были распущены, на ней была только внутренняя одежда, а на теле все еще оставалась влага. Стоять рядом со взрослым мужчиной с широкими плечами и длинными ногами было поистине неописуемым чувством угрозы.

Тан Шиши хотела убрать руки, но Чжао Чэнцзюнь отказался. Он отвел ее на кушетку архата, взял сухое полотенце и медленно вытирал волосы Тан Шиши: 

— Смеешь бегать, не высушив волосы, не боишься простудиться?

Тан Шиши молча тронула воротник и скривила губы: 

— Да, я знаю. Впредь я не могу бегать, чтобы не навредить ребенку принца.

Чжао Чэнцзюнь, не останавливаясь, поднял голову и посмотрел на Тан Шиши с холодным выражением лица: 

— Маленькая нахалка, для кого я это говорю?

Тан Шиши слегка усмехнулась, не поверив его словам. Он был так терпелив с ней сейчас только ради ребенка в ее утробе. Когда она была одна, он не был таким терпеливым.

Подумав об этом, Тан Шиши более уверенно выпрямилась и позволила достойному принцу вытирать ее волосы. Вскоре Тан Шиши надоело сидеть, и она просто облокотилась на Чжао Чэнцзюнь, закрыв глаза от удовольствия.

Чжао Чэнцзюнь вытирал ее волосы, обхватив спину Тан Шиши обеими руками. Если он немного вытянет руки, то сможет обнять Тан Шиши. Тан Шиши все еще опиралась на него, и Чжао Чэнцзюнь чувствовал ее мягкое тело, совсем не похожее на его. Его тело слегка напряглось, голос тоже изменился: 

— Сядь как следует.

Тан Шиши в сердцах ответила «нет». Она положилась на Чжао Чэнцзюнь, не осмелившегося протянуть руку, чтобы подтянуть ее к себе, и без страха использовала Чжао Чэнцзюнь как подушку. Чжао Чэнцзюнь втайне вздыхал - он в сасом деле был обязан ей в своей последней жизни.

Другими словами, он сам накликал на себя беду. Более того, можно предвидеть, что он будет страдать, по крайней мере, в течение следующих шести месяцев.

Тан Шиши, не имея ни малейшего представления об умственной деятельности Чжао Чэнцзюнь, ненадолго откинулась назад и вдруг сказал:

— Я хочу есть.

Чжао Чэнцзюнь, который изначально был терпелив к ней, чуть не рассмеялся от злости, услышав это: 

— Я думал, ты не будешь голодна. Раз уж ты знала, что будешь голодать, почему не поела как следует?

— Кто позволил тебе раздражать меня? - большие глаза Тан Шиши были круглыми и, уверенно и смело смотрели на Чжао Чэнцзюнь. Темперамент беременной женщины то появлялся, то исчезал, даже аппетит оставался прежним. Она так проголодалась, что не могла этого вынести: - Я хочу съесть что-нибудь кислое и острое.

Что это за странный вкус? Чжао Чэнцзюнь ничего не ответил и тут же приказал слугам: 

— Сообщите на кухню, чтобы приготовили еду для принцессы.

На кухне ночью мучились и спешно готовили «кислую и острую» пищу, которая не должна была раздражать нежный желудок принцессы. После того как блюда были поданы, Тан Шиши откусила кусочек, - он оказался очень кислым и острым, что особенно стимулировало вкусовые ощущения.

Тан Шиши уже собиралась продолжить трапезу, как вдруг ее осенила идея и она вспомнила о Чжао Чэнцзюнь. Тан Шиши зачерпнула маленькой ложечкой еду из миски и протянула ее Чжао Чэнцзюнь: 

— Принц, ты мало ел ночью. Съешь немного.

Чжао Чэнцзюнь, не задумываясь, покачал головой: 

— Не нужно. Ужин должен быть легким, а сейчас уже прошло время вечерней трапезы.

Тан Шиши любила принуждать других. Она поставила свою миску и гордо сказала: 

— Принц, если ты не будешь есть, то и я не буду.

— Безобразие, - лицо Чжао Чэнцзюнь опустилось и он мягко укорил: - Ты уже мать, а продолжаешь издеваться над своим телом?

Тан Шиши тихонько хмыкнула: 

— Тогда посмотрим, кому от этого плохо.

Наконец, Чжао Чэнцзюнь разозлился, и выражение его лица стало мрачным: 

— Похоже, я был слишком снисходителен к тебе. Тв не знаешь, насколько высоко небо*. Даже осмеливаешься угрожать мне подобными вещами. Не будешь есть, не ешь. Хотел бы я посмотреть, как долго ты сможешь продолжать в том же духе.

*[不知天高地厚 bù zhī tiān gāo dì hòu - не знать высоту неба и толщину земли; быть невежественным и заносчивым]

Чжао Чэнцзюнь был холоден и молчал. Тан Шиши тоже отставила миску и палочки для еды и повернулась, чтобы пойти в комнату и причесаться. Слуги, прислуживающие в комнате, почти вспотели, атмосфера была настолько напряженной, что никто не осмеливался громко дышать.

Слуги молча смотрели на Чжао Чэнцзюнь. Они видели, что лицо принца становится все холоднее и холоднее, а его дыхание - еще более раздраженным. Через некоторое время с каменным лицом принц приказал холодным голосом: 

— Выходите.

Присутствующие не стали медлить и, опустив головы, немедленно удалились. Как все ушли, Чжао Чэнцзюнь энергично потер брови и беспомощно сказал: 

— Ладно, выходи есть.

__________________

Переводчику есть что-сказать:

Премию кухне!