Онлайн чтение книги Сказания о демонах и богах Tales of Demons and Gods
Глава 124 – Пир

Разумеется, Е Хань – очень даже подходящая кандидатура в женихи, придраться просто не к чему. Когда Ланьжо было лет тринадцать, она втайне по нему млела, но почему же теперь Е Хань не вызывал в ней былого восторга?

«Вкусы меняются!» – пробурчала себе под нос Ланьжо, а в памяти невольно всплыл образ, который она, как ни старалась, не могла выбросить из своего сердца…

Девушка ужасно злилась на Не Ли за то, что он избегал её всё это время, а потом укрылся в резиденции главы.

«Уж разумеется, эта мелкая хитрюга Е Цзыюнь заграбастала Не Ли! Но я отказываюсь признать, что парень, на которого Хуянь Ланьжо положила глаз, достанется другой! – раздражённо фыркнула красотка, выпятив вперёд роскошный бюст, словно собираясь протаранить им соперницу. – Кстати, если пир будет в резиденции, то пригласят ли на него Не Ли? Может, стоит всё же сходить?»

Обдумав эту идею, Ланьжо заявила своему отцу, Хуянь Сюну[1]: «Ладно, я пойду. Но ты не будешь мне указывать, что делать!»

«Дочка, ты же не собираешься испортить всем праздник? Не сходи с ума, а то мы лучше дома останемся!» – когда Ланьжо так неожиданно легко сдала позиции, Хуянь Сюн заподозрил, что дело нечисто.

Ему ли было не знать строптивый нрав дочери? С неё станется назло всем сорвать торжество!

«Испортить праздник?! Считаешь свою дочь сварливой бабой?!» – обозлилась Ланьжо.

Хуянь Сюн едва не кивнул, но вовремя сдержался и замотал отрицательно головой. Характером-то дочка пошла вся в мамашу…

Девушка вмиг из готовой вцепиться ему в глаза фурии превратилась в кошечку-мурлыку и протянула нежным капризным голоском: «Как у папулечки язык повернулся такое сказать? Я же такая привлекательная девушка, меня все любят! Я надену на праздник самое миленькое платьице, и все мужчины будут смотреть только на папину хорошую девочку!»

И, мурлыча под нос популярную песенку, красотка удалилась в свои покои. Отец ошеломлённо проводил её взглядом. На дочь он никакого влияния не имел, и мог лишь надеяться, что она сдержит слово и не выкинет на пиру что-либо неподобающее…

Впрочем, Хуянь Сюн и Е Цзун росли вместе, словно братья, сражались плечом к плечу. Е Цзун почитал его своей правой рукой, а семейство Хуянь всегда твёрдо стояло на стороне клана Фэнсюэ. Так что Сюн был уверен: чудачества дочки ему простят.

Пережив внезапное нападение Тёмной Гильдии, Светозар жил в режиме повышенных мер безопасности: патрулей на улицах было больше, чем обычно, жители пребывали в тревоге, ведь «тёмные» никогда раньше такой наглости себе не позволяли. Знатные семейства и благородные кланы тоже усиленно охраняли свои владения. Поэтому, затеяв пир, Е Цзун собирался убить двух зайцев одним выстрелом: смягчить царящее в городе напряжение и собрать видных представителей кланов, чтобы донести до них важную информацию.

Как раз к вечеру перед праздником Не Ли, наконец, очнулся. Кроме некоторой слабости, никаких неприятных последствий он, вроде бы, не ощущал. Это было странно. Ли понимал, что в битве его Сосуд души был полностью опустошён, и ему потребовалось бы очень долго восстанавливаться, чтобы вернуть себе прежнюю силу. Однако прошло всего несколько дней – и он как огурчик!

И хоть уровень духовной силы не достиг пока прежнего уровня, но она стала более чистой и совершенной.

«Наверное, всё дело в странице из «Книги демонических сущностей Времени и Пространства», – размышлял Не Ли.

Книга обладала чудесной силой, и он не расставался с найденной страницей ни днём, ни ночью, пряча её на груди под одеждой. В битве с Мегадемоном Бездны Ли впервые ощутил силу своего оберега.

Кстати, первым, что он увидел, открыв глаза, были Е Цзыюнь и Сяо Нин, охранявшие его покой. Было, право, неловко, но очень приятно.

«Хех, доброе утречко! – улыбнулся Ли и помахал девчонкам рукой. – Хватит спать, пора вставать!»

«Какое утречко?! Уже вечер на дворе!» – фыркнула Цзыюнь и отвернулась, всем своим видом демонстрируя равнодушие, но на самом деле она почувствовала облегчение, увидев, что Не Ли бодр и полон сил.

А Сяо Нин ничего не сказала, но её полный искренней радости и любви взгляд был красноречивей любых слов.

Несмотря на то, что он был без сознания, Ли отчётливо понимал, что прошло несколько дней. Возможно, это последствия опыта, приобретённого в прошлой жизни, как знать? Никакого иного разумного объяснения данному феномену он найти не смог.

Поворочавшись с боку на бок и прислушиваясь к себе, Ли бодро спрыгнул с кровати и потянулся, разминая затёкшие конечности: «Ну, что, духовная сила восстановилась процентов на восемьдесят, но её состояние даже лучше, чем прежде. Можно сказать, всё обошлось».

Видя, что пациент резвится, как барашек на лугу, и явно не собирается помирать, Цзыюнь неохотно промолвила: «Сегодня вернулся мой старший брат Е Хань. Я отправляюсь на пир в честь его возвращения, а Сяо Нин позаботится о тебе».

Мысль о том, что Сяо Нин и Не Ли останутся наедине, была неприятной.

«И почему, собственно, я должна уйти, а она останется?» – сердито размышляла Цзыюнь.

Впрочем, вопрос был риторическим…

Е Хань? Не Ли перебирал в памяти всё, что знал о жизни Цзыюнь из её рассказов о прошлом, но, кроме того, что это был приёмный сын Е Цзуна, который воспитывался вместе с его дочерью, так ничего и не вспомнил. Интересно, почему Цзыюнь о нём ничего не рассказывала? И в тот день, когда пал Светозар, приёмный сын Главы тоже нигде не засветился… Словно его и не было вовсе!

Таинственный тип, однако!

«Пир, наверное, будет весёлый. А почему нас не пригласили? Цзыюнь, мы же твои друзья, или как?» – засмеялся Не Ли и по-хозяйски облапил обоих девушек, увлекая их к двери.

Сяо Нин немного засмущалась столь непринуждённому с собой обращению, но… это же Не Ли!

«Ну-ка, убери руки, а не то протянешь ноги!» – свирепо прошипела Цзыюнь.

«Ну, что, тебе жалко, что ли… Ай-ай!..» – взвыл негодник, которому весьма ощутимо врезали по почкам.

...В парадной гостиной резиденции Главы тем временем собирались гости. Е Цзун в окружении глав знатнейших семейств негромко переговаривался, восседая на помосте за главным столом. В центре зала оживлённо беседовали, ожидая начала праздника, человек пятьдесят-шестьдесят, среди которых было много молодых людей обоего пола, представлявших кланы Светозара.

Е Хань блистал в окружении поклонников и поклонниц.

«Е Хань, давно не виделись!» – обратился к нему с вежливым поклоном Чэнь Линьцзянь.

Он был моложе сына Главы, но по тому влиянию, что оказывал на людей, мало уступал Е Ханю.

«Да уж, два года прошло!» – вежливо улыбнулся виновник торжества.

«Всего два года – и с Одной до Трёх Золотых! Невероятно!» – подольстился Шэнь Фэй.

«Вы оказываете мне слишком много чести, молодой господин Шэнь», – казалось, Е Ханю безразличны и комплименты, и восторженные взгляды.

Его глаза непрерывно блуждали по залу, словно он высматривал кого-то. Впрочем, равнодушный и холодный вид молодого человека ещё больше распалял юных дам, и они вились вокруг него, как ночные мотыльки у лампы. Для любой из них Е Хань был бы идеальной партией. Многие девицы отказывали другим соискателям в надежде, что он когда-нибудь обратит на них внимание, и их не останавливало даже то, что кое-кто из них был старше предмета их девичьих грёз…

Вдруг толпа заволновалась: в парадные двери вошла красавица, и все взгляды устремились на неё.

Прекрасные, аристократически благородные черты лица, изысканное платье со шлейфом, смелое декольте, обнажавшее точёные плечи… Дыхание перехватило не только у безусых юнцов, но и у седовласых старейшин.

«Говорят, дочка Хуяней нравом, как тигрица. Может, оно и так, но такой киске я бы дал себя потерзать!»

«Ради этой тигры я согласен стать дамским подкаблучником, как её папаша, Хуянь Сюн!»

Даже равнодушие Е Ханя дало трещину: его глаза заинтересованно сверкнули, выдавая восхищение красавицей.

Хуянь Ланьжо неторопливо скользила к центру зала, и все расступались перед ней. В Светозаре из молодёжи наибольшим влиянием пользовались Е Хань, Чэнь Линьцзянь, Шэнь Фэй – и Хуянь Ланьжо: будущие наследники самых богатых и могущественных семей, к тому же, немало одарённые.

Ланьжо кивнула Е Ханю головой и промолвила: «Братец Е Хань, рада тебя видеть».

«Как время летит! Когда я отправился в путешествие, Ланьжо была ещё совсем девчонкой, а теперь так пышно расцвела!» – улыбнулся Е Хань.

Девицы бросали на красавицу ревнивые завистливые взоры: ни внешностью, ни социальным статусом они ей в подмётки не годились.

Когда Ланьжо было лет двенадцать-тринадцать, она с детской непосредственностью призналась Е Ханю в любви, но первая любовь рассеялась, как утренний туман, и девушка отозвалась на комплимент сына Главы рассеянно, высматривая кого-то в празднично разодетой толпе: «Ах, вы мне льстите, братец Е Хань…»

Е Хань был разочарован. Та детская влюблённость казалось ему смешной, а сама Ланьжо не нравилась, но теперешнее её равнодушие огорчало юного повесу. Какой мужчина не хочет разбивать женские сердца и тем самым тешить своё самомнение?

Примечание

[1] Имя Сюн (雄) означает «вожак», «самец», «храбрец».