Онлайн чтение книги Под дубом Under the Oak Tree
Глава 201 - Песни моряков

Всякий раз, когда Макс ложилась на грудь Рифтана, она чувствовала себя так близко к нему, как будто их души сливались в одно целое. Его мягкое дыхание щекотало ей макушку, а его сердце билось у неё в груди, словно было её собственным. В этот момент Макс поняла, что больше не может жить без него, её сердце желало обладать им полностью. Она нуждалась в Рифтане, подобно новорождённому цыпленку, слепо преследующему свою мать-наседку. Однако, к её ужасу, момент прощания приближался.

— Не выходи из комнаты сегодня вечером.

Рифтан, вернувшийся с палубы после разговора с капитаном, серьёзно проинструктировал её. Макс сидела на кровати, читала книгу и удивлённо смотрела на мужа.

Рифтан подошёл к тому месту, где уже несколько дней лежали его доспехи, и надел их по частям. Макс становилась всё более и более взволнованной при виде происходящего:

— Ч-что случилось?

— Ничего, я просто готовлюсь к возможной опасности.

— О-опасности?

Рифтан затянул ремень и застегнул кирасу, затем повернулся к ней и нахмурился. Он вздохнул и коснулся её бледного лица:

— Корабль пройдёт через бухту сирен. Если нам не повезёт, может начаться битва.

Макс с трудом сглотнула, и у неё перехватило дыхание. Сирены были чудовищами, печально известными тем, что разрушали корабли и привлекали души моряков своими обольстительными голосами. Она совершенно забыла о монстрах, учитывая, насколько мирными были дела в последнее время.

Рифтан застегнул ножны на поясе и вышел из комнаты, оставив жену в одиночестве. Макс с тревогой порылась в книжных полках и выглянула в иллюминатор. На серебристом горизонте медленно поднималась густая завеса тумана.

«Мы сейчас проходим бухту сирен?» — задавалась вопросом Макс, глядя на высокие скалы цвета слоновой кости, покрытые мхом. По её спине побежали мурашки, и девушка закрыла иллюминатор. Вопреки опасениям, всё было тихо, даже когда корабль прошёл между скалами бухты.

Макс немного расслабилась и откинулась на спинку кресла, чтобы продолжить чтение; однако она не могла сосредоточиться и понять прочитанные слова. Девушка долго листала народные сказки, которые уже были ею неоднократно прочитаны. Она не могла устоять перед желанием увидеть, что происходит, и выскользнула из каюты. Затем Макс услышала откуда-то слабые голоса.

Нервничая, что это могут быть дразнящие крики сирен, она пошла на звук. Когда она подошла ближе, песня стала чище, и её напряженные плечи расслабились. Это звучали голоса матросов. Не в силах побороть любопытство, Макс поспешно поднялась на палубу.

Ревущие голоса матросов громким эхом раздавались над освещённой красноватым закатом палубой. Мужчины несли большие вёдра с водой, тянули верёвки и регулировали паруса, одновременно напевая морскую песню, быстро притоптывая в такт.

♫ ♪ ♫

Хэй-я, хэй-я, греби вёслами.

Сквозь волны, высокие, как гора Тэсан, мы доплывём до края этого моря.

Туда, где спит солнце,

К краю сияющего горизонта, где может быть Рай Адрины.

И никакой тайфун, нас не остановит.

Хэй-я, хэй-я, греби вёслами.

Мы доплывём до края этого моря!

♫ ♪ ♫

Макс была озадачена гулкими голосами, которые заполнили её уши. Молодой рыцарь в доспехах, патрулировавший у борта, заметил леди и направился к ней. Она узнала его, это был молодой рыцарь по имени Жак Бриман. Он посмотрел на неё с серьёзным выражением лица и спокойно сделал ей выговор:

— Леди Калипс, вы не должны бродить одна.

— Я-я знаю. Просто... я услышала п-пение и... мне было интересно, ч-что происходит.

Рыцарь покосился на поющих матросов:

— Говорят, что это самый действенный способ заглушить песни сирен и не дать себя очаровать, налетев на рифы. Они будут петь всю ночь, пока мы благополучно не пройдём через территории сирен.

— Всю... всю ночь?

Глаза Макс расширились, и молодой рыцарь горько улыбнулся:

— Я понимаю, что это очень громко, но, пожалуйста, потерпите. Мы должны поставить безопасность на первое место. Говорят, что если они продолжат громко петь, то не только сирены, но и водяные не посмеют приблизиться к нашему кораблю.

— П-понятно.

Макс смотрела на ярко-красное море, сверкающее золотом, и прислушалась к рёву людей, эхом отдающемуся от ряби волн. Как объяснил молодой рыцарь, такие мощные голоса прекрасно перекрывают пленительные песни сирен.

Макс вернулась в свою каюту, а моряки продолжали петь даже после захода солнца. Она ела ужин, который принёс ей один из слуг, и слушала громкое пение. Песня была грубой, но бойкие голоса матросов означали, что всё в порядке. Вскоре пение помогло ей успокоиться.

Покончив с едой, девушка легла на кровать и попыталась уснуть. Однако по мере того, как она всё глубже погружалась в сон, её разум становился всё более и более тревожным. Она ворочалась всю ночь, а когда заглянуло голубоватое зарево рассвета, тут же вскочила с постели и выбежала на палубу.

Моряки по-прежнему пели под звуки, издаваемые шалмеем[1] и мандолиной[2]. Однако голоса моряков, измотанные ночной бессонницей, звучали уже не так громко. Макс молча слушала мелодии, эхом отдающиеся в темноте, затем девушка развернулась и прошла с палубы на корму корабля.

Там она увидела матросов, сидящих полукругом на опрокинутых деревянных ящиках. Рыцари, стоящие с другой стороны, охраняли перила, а к их спинам были привязаны колчаны, наполненные длинными стрелами.

Макс огляделась и заметила среди них Рифтана, и со спокойным сердцем развернулась и пошла обратно. Однако Рифтан как будто почувствовал её присутствие — он повернул голову и нахмурился, увидев жену, затем тут же последовал за Макс:

— Почему ты здесь? Это всё ещё небезопасно.

Макс хоть и была поражена внезапным приближением мужа, тут же тесно прижалась к нему. Она прищурилась, глядя на тёмное море. Вдали, над ревущими волнами, виднелись высокие скалы, окружённые густым туманом.

— Но ведь... Мы уже так далеко... это всё равно н-небезопасно?

— Нет никакого способа узнать, в безопасности ли мы. Бывают редкие случаи, когда корабли преследуют...

— Не будь таким напряжённым, командир. Даже если они погонятся за нами, проблем не будет, если мы заглушим пение сирен своим, — внезапно вмешался Хебарон, прислонившийся к перилам. Он громко и нескромно зевнул и озорно улыбнулся Максимилиан:

— Я всю ночь слушал их громкие голоса, у меня болит голова. Может леди есть что сказать? Мне нужно прочистить уши нежным женским голосом.

— Прекрати нести чушь и проваливай.

Рифтан неприятно хмыкнул и оскалил зубы, но Хебарон даже не вздрогнул:

— Не будь таким ханжой, командир. Тебе ли не знать, что сердце человека должно быть таким же широким, как великие, бескрайние моря...

— Закрой рот, пока я не бросил тебя в море.

Рифтан ответил отборной руганью и, положив руку на спину Макс, повёл её туда, где собрались рыцари и матросы.

— Мы приготовили мясное рагу, чтобы восполнить силы, потерянные из-за бессонной ночи. Поешь, пока ты здесь.

Когда они подошли к большому котлу, матрос налил густую дымящуюся похлёбку в чистую миску и передал её Макс. Она с благодарностью приняла дымящуюся миску и села на большой ящик. Рифтан сел рядом с ней со своей порцией, и они не спеша наслаждались едой. Она помешивала суп ложкой и смотрела на лица матросов.

После долгой ночи все выглядели уставшими. На большинстве лиц читались следы усталости, но некоторые из наиболее крепких матросов продолжали напевать мелодии у кормы. Пока леди изучала матросов, молодой моряк, играющий на мандолине, подошёл к Рифтану:

— Великий рыцарь, могу я предложить сыграть песню для вашей любимой жены?

Глаза Макс взлетели вверх от неожиданной просьбы, а Рифтан, который пил суп, остановился и сердито посмотрел на матроса. Тот вежливо продолжил:

— Мне порядком надоело снова и снова слушать песни моря, которые мы исполняли всю ночь... Если есть особая песня, которую желает услышать леди, то я вложу всё своё сердце, чтобы спеть её.

Рифтан молча посмотрел на него, а затем повернулся к жене:

— Есть песня, которую ты хотела бы услышать?

Внезапно все матросы и рыцари повернулись к ней. Макс покачала головой:

— Н-ничего особенного...

— Я также хорошо знаю много народных песен. Я сыграю любую песню, которую попросит дама.

Макс посмотрела на лицо матроса, полное предвкушения. Она не могла отказаться, и её лицо скривилось от сложного выражения, пока она пыталась думать. Когда Макс ещё жила в замке Кросс, барды исполняли много разных песен, но сейчас, когда её прямо спросили, какую песню она хотела бы услышать, ей как назло ничего не приходило в голову. Макс напряжённо думала, оглядываясь по сторонам. И вдруг она вспомнила песню, исполненную во время Анатолийского весеннего фестиваля:

— Я не знаю н-название... но это песня, которую я слышала на деревенском фестивале...

— Леди помнит слова? — моряк наклонил голову в ответ на её расплывчатую просьбу.

Макс напела несколько куплетов, которые слышала, пока пыталась копаться в своих воспоминаниях. Затем лицо моряка осветилось широкой улыбкой, как будто он узнал её:

— Это поэзия Аделиана. Народная песня, которую поют с момента основания империи Роэм. Это также моя любимая песня. Я спою и сыграю её для дамы со всем возможным усердием.

Моряк выпрямился и начал играть на мандолине. Макс улыбнулась, когда знакомый тон вернул ей тёплую ностальгию по весне. Темп был медленнее по сравнению с тем, что она слышала на фестивале, и Макс была ошеломлена меланхоличной мелодией.

Вскоре мягко зазвучал очаровательный баритон молодого моряка.

♫ ♪ ♫

Рыцарь поцеловал нимфу в лицо

И улетел в далёкое небо

Дуб, который он любил,

Остался один на холме

Среди ветра

Его тонкие ветви качались.

Пожалуйста, дракон,

Возьми его разбитое тело

В страну вечного покоя

Из этой хаотичной земли.

Дорогая, там, далеко

А-ах~

Дорогая, я буду любить тебя

До того дня, когда я сделаю свой последний вздох.

♫ ♪ ♫

Макс опёрлась на плечи Рифтана, наслаждаясь звучным деликатным напевом мандолины. Вроде совсем недавно она танцевала на полях под эту мелодию, но сейчас эти воспоминания казались ей такими далёкими...

Примечания:

1. Шалмей — язычковый двухсекционный деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью. Один из самых громких акустических инструментов, второй после трубы.

2. Мандоли́на (итал. mandolino) — итальянский музыкальный инструмент с четырьмя двойными металлическими струнами (хорами), настроенными по квинтам и защипываемыми медиатором.