Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 11. Семь звезд, семь гробов

Я присмотрелся к тени. В первые мгновения голова ее была опущена. Но потом тень медленно выпрямилась: голова была огромной, шире, чем плечи существа. На меня нахлынула волна страха, такого сильного, что не выразить словами. Волосы встали дыбом, я заорал: "Демон!"

Все повернулись ко мне. Я не мог остановиться и истошно кричал, показывая на тень. К тому же я, наконец, увидел того, кто отбрасывал эту тень — это было чудовище с огромной головой. Оно держало в руке странное оружие, а его голова в полумраке… я даже не мог представить, что это может быть за монстр. Молчун направил на существо свет своего фонаря, и мы увидели истинное лицо чудовища, словно на голову обычного человека надели глиняный горшок. Вот же зараза!

Мой безудержный страх перерос в столь же неудержимое негодование: это был человек с глиняным горшком на голове и с фонариком в руках. В горшке были две дыры, откуда мерзко поблескивали глаза.

С одной стороны все были смущены, потому что испугались обычного человека. С другой стороны было неясно, друг это или враг. Я все еще испытывал отголоски накатившего на меня ужаса, и мой разум не мог реагировать на события объективно. Наконец, Паньцзы выругался: "Ога, неведомая ебаная хуйня! И я ее сейчас застрелю!" — он потянулся к обрезу. Парень с горшком на голове, кажется, понял, что умудрился нас обидеть, взвизгнул: "Мамочки!" —и быстро побежал в тот проход, по которому мы только что пришли. Однако, Паньцзы до неприличия быстр: он поднял обрез, и одним выстрелом разбил горшок, оставив лишь ободок на шее убегающего. Тот верещал на бегу: "Сука, смерти не боишься! Погоди, дай мне только вернуться — я отправлю тебя к праотцам!" Крича так, он бежал, словно его ноги были смазаны маслом, и вскоре исчез во тьме.

Молчун, насторожено глядя вслед убегавшему, сказал мрачно: "Мы не можем позволить ему пройти туда, откуда пришли. Если он дотронется до саркофага, то умрет!" Сказав это, он вытащил из чехла меч и, позабыв о фонаре, исчез в темноте следом за сбежавшим возмутителем нашего спокойствия.

Паньцзы хотел бежать следом, чтобы помочь, но дядя остановил его: "Поздно. Но ты можешь помочь мне здесь. Сходи и осмотри каменные уши, выясним, откуда он появился."

Я поспешил к боковой каморке справа и угадал — лаз был вырыт в стене именно там. В углу каморки стояла свеча, которая еще горела, озаряя все слабым зеленоватым светом. Я удивленно хмыкнул: оказывается, этот парень тоже вор. На земле обнаружилась сумка, а в ней — нехитрые инструменты, пара батареек и карта этой гробницы. Она была нарисована слишком схематично и небрежно. Но я сразу узнал на плане семь квадратов, изображавших гробы в соседней камере. По краям плана было множество разных заметок, написанных коряво, местами неразборчиво. Особенно бросались в глаза большой вопросительный знак и самые крупные иероглифы "Подозрительные гробы расположены в форме семи звезд".

Напряжение не отпускало меня. Мне казалось, что эти гробы в таком порядке я уже где-то видел. Стоило мне задуматься об этом, как я вспомнил — записи моего деда. Я видел описание этого места, там было написано, что во всех гробах, кроме одного, спрятаны ловушки. Механизм ловушек дед не описал, но уточнил, что, открыв неправильный гроб, можно погибнуть. Видимо, тот иностранец, что сейчас покоится в одном из гробов, считал, что сокровища есть в каждом их них — и немного ошибся. Может быть, сбежавший от нас человек был напарником погибшего.

Я решил, что имеет смысл обсудить мои выводы и найденную карту с дядей, вернулся в главную камеру и обнаружил, что остался один. Среди гробов никого не было, лишь оставленный фонарь горел чуть ярче, чем когда мы спустились в гробницу, и теперь отлично освещал все вокруг. Но мой третий дядя и Панкуй ушли! Я заглянул в каменное ухо напротив, рассчитывая найти их там, но не увидел никого. Подняв фонарь повыше, я позвал: "Дядя! Третий дядя!"

Предположить, что они спокойно оставили меня одного и ушли, я не мог, значит, с ними что-то случилось. Вокруг была полная тишина, ни звука, ни шороха. Даже если случилось нечто ужасное, Паньцзы достаточно опытен, чтобы дать остальным время хотя бы на помощь позвать! Но, кроме эха, я не услышал какого-либо ответа. Тусклый свет в большой и темной гробнице, семь холодных гробов, мертвец в одном из них — все это вернуло меня к реальности. Я вдруг вспомнил, что не даому. Я не могу оставаться в гробнице один. Даже если тут нет никаких монстров, мое воображение легко сможет меня добить!

Я снова закричал, отчаянно желая, чтобы кто-нибудь ответил мне, но вокруг была все та же глухая тишина. А фонарь в моей руке вдруг вспыхнул, словно собирался погаснуть. Холодный пот катился по моему лицу, мысли начали путаться.

В такой тишине можно было бы через какое-то время прийти в себя и собраться с мыслями, но, к сожалению, я вдруг услышал, как щелкнула каменная крышка гроба. Я не мог определить, из какого именно гроба шел звук. У меня закружилась голова, сердце застучало в горле, я отступил к стене. Свет сбоку замерцал неровно — я обернулся и увидел, что это свеча в каменном ухе вспыхнула и тут же погасла.

Я вздохнул и подумал с обидой: вроде же ничего плохого не сделал, так чего ж хозяин гробницы так со мной поступает? Потом я снова посмотрел на открытый гроб. Труп там уже сидел. Изменяя свою позу, он приподнимал и труп иностранца — теперь оба мертвеца сидели вместе, словно в обнимку. Хорошо, хоть на меня не смотрели.

Внимательно их рассматривать я не осмелился, зажмурился, пошел к каменному уху, еле-еле передвигая дрожащие ноги, и спрятался там.

Мой дед писал в своих заметках, что мужество можно тренировать. Надо всего лишь поверить: если что-то не видишь, значит, этого нет. Я старался сделать именно так. В противном случае, если я буду смотреть на тысячелетний труп в главной камере, то не смогу думать о чем-то, кроме него. Я поставил фонарь в угол, стараясь, чтобы свет не проникал наружу, и занялся осмотром сумки сбежавшего вора. Там нашлось несколько галет и бумажки, заполненные множеством иероглифов и схем. Похоже, все самое важное этот человек забрал с собой. Свет не проникал наружу, там было темно и я не знал, что делают мертвецы. Если они и дальше будут только ложиться и садиться, тренируя пресс, то меня это не беспокоит. Но я не знаю, что делать, если они пойдут сюда.

В это время из лаза потянуло сквозняком, и я тут же воспрянул духом. Я был прав. Этот проход должен вести наружу или в какое-то другое место. Куда бы он не вел, все будет лучше, чем здесь. Я нацарапал отметку на краю лаза, чтобы третий дядя увидел ее, когда вернется — так он сможет понять, что я пошел этим путем. Затем взял фонарь, забрал брошенную вором сумку и полез в проход.

Пока я полз, вспоминал, чему меня учил в детстве дедушка: что такое древний круг(1), гробницы Цинь — в горах, гробницы Хань — в низинах(2) , девять раз неглубоко, один раз сильно(3)… ох, нет, это совсем не к месту! Я тряхнул головой, соображая, как мало ценного в ней отложилось. Еще раз осмотрел лаз, по которому полз — он не выглядел ни круглым, ни квадратным. Мне стало интересно: если человек с горшком на голове вырыл лаз недавно, то должен был выбивать камень, пробираясь в каменное ухо. Тогда почему мы не слышали этого звука? Или он вырыл проход раньше? Или этот лаз вырыл кто-то еще? Сделать окончательный вывод самостоятельно мне было не под силу.

Пройдя еще какое-то расстояние, я обнаружил, что проход раздваивается. Обе ветки лаза вырыты совершенно по-разному. Значит, их прорыли две разные группы людей, возможно, даже в разное время. Не долго думая, я решил выбрать любую дорогу из двух, не рассуждая, какая их них ведет наружу. Чтобы не заблудиться, я снова сделал отметку на выбранном ответвлении прохода и полез туда.

В это время я уже с нетерпением мечтал о глотке свежего воздуха и свете яркой луны. А еще лучше, если бы я вылез из гробницы — и увидел костер. Люди, сидящие возле него, увидели бы меня и вытащили. Мне бы позволили залезть в палатку, накормили нормальной едой, дали выспаться. А затем третий дядя с друзьями найдут меня — и мы вместе отправимся домой. Я так устал. Пусть другие сражаются с нечистью всю жизнь. Это же блядство форменное, я впервые в жизни спустился в гробницу — и куда не сунься, везде цзунцзы, двигающиеся трупы, даже передохнуть некогда. Возвращаясь к своим мечтам, я подумал, что лучше всего, если у костра будут женщины: тогда одна их них положила бы голову мне на плечо или еще что-то сделала в этом роде...

Такие фантазии оказали весьма мотивирующее действие, я стал двигаться быстрее. И вскоре увидел свет огня впереди. Я был вне себя от радости, темнота вокруг меня словно расступалась, как бледнеет темнота перед рассветом. Я зашагал, забыв об усталости, и, наконец, просунул голову наружу, желая вдохнуть свежий воздух. Я был в шоке!

Чем больше была надежда, тем сильнее будет разочарование. Передо мной был проход, точно такой же, по которому мы пришли в главную гробницу. Кажется, строение этой гробницы очень сложное!

Я проклинал всех и вся, освещая фонарем место, куда я попал. Чувствуя себя полным дураком, осматриваясь, думал: может ли это быть тот самый лаз, который шел из каменного уха? Неужели найденный нами лаз закольцован. Поначалу мы-то думали, что вырывший лаз пытался найти выход из гробницы, но...

Я был в растерянности и не мог понять цель тех, кто вырыл этот лаз.

Примечания переводчика

(1) — входы в древние гробницы имели округлую форму.

(2) — царство Цинь 778 – 221 г.г. до н.э.; империя Хань 206 г. до н.э. — 220 г. н.э.

(3) — 九浅一深, кусок из древнего текста, посвященного сексуальным практикам.