Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Часть 3. Глава 23. Вторая ночь: движущаяся тень

Зажигалка горела уже долго, надо было ее потушить. Но меня волновало то, что я не вижу пламени, вокруг все такая же темнота.

В тот момент я еще не до конца понимал, что произошло. Поначалу я решил, что мои глаза чем-то закрыты, поэтому ощупал лицо и, коснувшись ресниц, понял, что это не так. Теперь я уже забеспокоился: что, черт возьми, происходит?

Туман слишком густой? Я включил подсветку на часах и поднес их к глазам, но ничего не увидел. Меня окружала сплошная темнота, просто однородный черный цвет.

Я пялился в эту темноту и чувствовал себя полным идиотом, не способным решить простую задачу. Затем взмахнул рукой, словно тьму перед глазами можно было оттолкнуть. Естественно, это было бесполезно.

Оставалось лишь представить, что мне просто завязали глаза, так я успокоился и попытался понять происходящее. Вокруг не только темно, но и тихо. Видимо, что-то случилось, пока я спал, и из-за этого пропал свет вокруг.

Но в этом нет смысла. Я не вижу света, даже когда источник находится прямо перед глазами. Медленно осознавая этот факт, я покрылся холодным потом.

В каком случае не получается увидеть свет, источник которого находится прямо перед лицом? Неужели я ослеп?

В это невозможно поверить, я никогда не представлял себя в такой ситуации. И это случилось слишком неожиданно. Мое сердце оборвалось, а накативший страх казался куда сильнее страха перед смертью. Я начал энергично тереть глаза руками и моргать, пока они не заболели. Но когда я снова посмотрел перед собой, наваждение не прекратилось.

В этот момент я вспомнил о Паньцзы, на ощупь нашел его и попытался разбудить, чтобы спросить, видит ли он свет. Его кожа была горячей, очевидно, снова поднялась температура, и он не приходил в себя, сколько бы я его не тормошил.

Я сел, чувствуя, как сердце заходится в бешеном ритме, сделал несколько глубоких вдохов и вспомнил о Молчуне и Толстяке. Если я потерял зрение, значит, должна быть причина: взрыв, яркая вспышка, токсичное вещество. Без причины ослепнуть нельзя. Тогда я могу быть не единственной жертвой.

Даже если они не ослепли, и я единственный пострадавший, то они должны быть снаружи, но почему-то не издают ни звука. Я подполз к выходу, прислушался к тишине снаружи и позвал: "Толстяк!"

Ответа не было, хоть я и ждал достаточно долго.

Конечно, я не кричал, но в такой тишине мой голос нельзя было не услышать. Разве что они оба спят. Вот только вряд ли Молчун мог заснуть, если собирался охранять лагерь.

Я снова почувствовал, как пот стекает по спине: должно быть, с ними что-то случилось. Откинувшись на спинку раскладного стула, я попытался вспомнить, о чем мы говорили вечером. Сейчас произошло нечто из ряда вон выходящее. И мы предполагали, что люди третьего дяди покинули лагерь тоже в результате чрезвычайной ситуации. Значит, команда третьего дяди тоже столкнулась с подобной проблемой?

Все люди, находящиеся в этом лагере, ослепли?

Как такая хрень могла произойти? Уму не постижимо! Мы предполагали разные возможные варианты развития событий, но даже представить не могли, что будет именно так.

В этом адском месте для обычного человека внезапная слепота равнозначна смерти, даже страшнее смерти.

Я не мог сдержать дрожь, представляя, как брожу в одиночестве по лесу в таком состоянии. Я же ничего не вижу, и у меня нет того острого слуха, которым обладают слепые от рождения люди. Моя смерть в таком случае — это вопрос времени. Но перед тем, как умереть, я сойду с ума от ужаса.

Но в чем причина этой внезапной слепоты? Еда? Мы ели только прессованное печенье, и ничего не произошло. Может быть, что-то не так с развалинами храма?

Я все еще мог здраво рассуждать, потому что никак не хотел смириться с тем фактом, что ослеп... И тут за пределами палатки вдалеке раздался звук.

Я вздрогнул и прислушался так старательно, что, казалось, мои уши развернулись в сторону звука. Это был тот самый странный голос, похожий одновременно на смех и радиопомехи, который мы слышали в лесу. Он то отдалялся, то приближался.

В моей голове сразу возник пугающий образ: стоящая на хвосте змея, раскачивающаяся и напоминающая человека. Горло перехватило от ужаса. Этот блядское змеиное шоу явно затянулось.

Откуда этот звук? Это А Нин? Я бы хотел увидеть источник звука, но увы, был совершенно слеп.

Даже если этот звук издают не сами змеи, он всегда появляется вместе с ними. Очевидно, эти ядовитые твари неподалеку. Я вспомнил о пологе палатки, который оставил приподнятым. Вдруг они залезут сюда? Где этот полог? Я ничего не вижу, но могу добраться и закрыть вход на ощупь.

Пока я шел, ощупывая все вокруг, меня трясло, как осиновый лист. Как только я прикоснулся к нейлоновому пологу, кто-то протиснулся внутрь и сбил меня с ног. Я пытался встать, но меня придавили к земле и зажали рот.

Я был напуган до смерти, но вскоре почувствовал знакомый запах: потный Толстяк. Затем мне в лицо сунули что-то твердое. Противогаз!

Прекратив сопротивляться, я надел его и услышал шепот: "Не паникуй, это все ядовитый туман. Побудь в противогазе — и скоро зрение вернется. Но не шуми. В лагере полно змей."

Услышав его слова, я отчаянно закивал. Толстяк отпустил меня и я шепотом спросил: "Ты где был?"

Я выругался: "Говорил же тебе, что противогазы нужны, но ты меня не послушал!" Одновременно с моей отповедью звук радиопомех стал громче и Толстяк нервно зашипел: "Заткнись!"

Я немедленно замолчал и услышал, что он шарит вокруг. Потом все стихло, затем мне сунули в руки что-то... нож. Что он собирается делать? Я слышал его шаги в сторону выхода.

Не желая оставаться в одиночества, я схватил его за руку, но Толстяк мягко оттолкнул меня: "Младшего брата укусили. Я должен помочь ему. А ты оставайся здесь и веди себя тихо, чтобы тебя не заметили."

Было ощущение, что мой мозг взорвался, и в нем пульсировало лишь одно слово: "Нет!" Пока я отходил от шока, Толстяк ушел. Мне же казалось, что небо и земля поменялись местами, мир перевернулся, и я застыл в каком-то вакууме.

Если Молчуна укусила фазанья шея, то как Толстяк может ему помочь? Их укус настолько ядовит, что человек умирает сразу же. Я боялся подумать о том, что Молчун может быть мертв. И еще одно беспокоило меня. Молчун очень опытен и быстр. Если даже его укусили, то что же происходит снаружи?

Я был так встревожен, что не мог усидеть на месте. Хотелось броситься следом и хотя бы увидеть, что там. Но я ж, бля, ничего не вижу! Тут же в голову пришла еще одна ужасная мысль: что если укусят и Толстяка? Ужасно! Я здесь останусь один вместе с раненным Паньцзы, который не приходит в сознание.

Мое беспокойство трудно описать словами. Вокруг темно, я понятия не имел, сколько потребуется времени, чтобы зрение восстановилось, однако, снаружи уже слишком опасно даже для зрячего. Сжав в руке нож, я замер, словно мертвым прикинулся. И зачем толстяк дал мне оружие? Для самообороны или чтобы иметь возможность покончить с собой в безвыходной ситуации?

Какие бы мысли не лезли мне в голову, сейчас я ничего не мог сделать, только сидеть и ждать. Прислушиваясь к звукам снаружи, я старался совсем не двигаться.

Просто прислушиваясь, я никак не мог представить, что происходит снаружи. Вроде бы змей много, но радиопомехи не приближаются, хотя и звучат непрерывно. Кажется, звук раздается за пределами лагеря, словно змеи не решаются ползти дальше.

Не знаю, сколько минут прошло, мне вообще казалось, что время остановилось. Я старался не думать ни о чем и постепенно успокоился. Людям не свойственно долго находиться в напряжении. Когда достигаешь предела, тело само по себе расслабляется.

Постепенно темнота перед моими глазами стала походить на туман, черный цвет поблек. Это происходило медленно, но через какое-то время мои глаза уже различали серые размытые пятна.

Я почувствовал облегчение: наконец хоть что-то вижу. Не зная, как ускорить этот процесс, я усиленно моргал.

Серые пятна перед глазами постепенно бледнели, зрение возвращалось быстро. Вскоре эти пятна стали обретать конкретные очертания.

Теперь я уже видел окружающее пространство, словно у меня высокая степень близорукости. Повернув голову к самому яркому пятну, я догадался, что это шахтерский фонарь, который я не выключил. Прищурившись, я дотянулся до него — так и есть, я видел именно фонарь. Мое зрение почти вернулось.

Но пока еще я не мог увидеть выход из палатки, лишь смутные тени.

Я слышал о том, как плакал Мао Цзедун после операции по удалению катаракты(1). Теперь я понимаю его чувства: смесь радости и печали. Чтобы понять, насколько ценно что-то, надо это потерять. Я собрался осмотреть Паньцзы, хоть еще и не мог видеть четко, когда заметил в тени у стены палатки движущийся силуэт.

Зрение все еще подводило меня, но движение было слишком заметным. Еще не успев прийти в себя после внезапной слепоты, поначалу я решил, что это обман зрения, потому проигнорировал это и дотронулся до руки Паньцзы. Кожа была прохладной. Удивительно, но лихорадка прошла сама по себе. И это хорошо, потому что сейчас у меня нет возможности сделать ему очередной укол антибиотика.

Добравшись до чайника, я хотел сделать пару глотков воды, но заметил что-то вроде вспышки рядом с собой и обернулся. Силуэт, замеченный мной ранее, двигался очень странно. Не нравится мне этот обман зрения.

Прищурившись, я попытался рассмотреть детали: сначала силуэт напоминал туманное темное облако, но сейчас мне казалось, что я вижу конечности.

Мурашки по коже поползли, когда я понял, что в палатку пролез кто-то, пока я был слеп.

Толстяк? Молчун? Но они не будут беззвучно шариться по палатке, поэтому я крепко сжал в руке нож.

Силуэт снова двинулся, словно сделал шаг в сторону, и я не выдержал: "Кто здесь?"

Силуэт замер, а затем его движения стали очень быстрыми, словно он быстро шагал к определенной цели. Его очертания дрожали. Я пытался максимально сфокусировать зрение, постепенно картинка становилась все более четкой. Наконец, я понял: кто-то обыскивает рюкзак, лежавший в палатке, а мне в нос вдруг ударил запах болотной грязи.

Этот человек тоже знает секрет местной грязи? Кто это? Я медленно пошел к нему, надеясь рассмотреть лицо.

Но, прежде чем я сделал пару шагов, силуэт снова дрогнул, встал и быстро зашагал. Мои глаза были еще не в том состоянии, чтобы уследить за его быстрыми движениями, а когда я снова сфокусировал зрение, человека в палатке уже не было.

Все это произошло так быстро, что я немного растерялся. Может, мне на самом деле все привиделось? Я так был поражен появлением Толстяка, что сейчас мое подсознание, пользуясь проблемами с глазами, подкидывает мне отложенное во времени видение?

В эту минуту в палатку словно ворвался ураган: ярко мигнул и стал тусклее фонарь, в полумраке было слышно хриплое дыхание Толстяка, который, споткнувшись, чуть не упал и прохрипел: "Свет! Выключи свет!"

Спотыкаясь, я бросился к источнику света и выключил его. Вокруг снова воцарилась темнота, в которой я услышал шепот: "Лежи и не двигайся. Что бы ни случилось, молчи."

Я лег на землю, Толстяк устроился рядом. Я слышал, как он старательно пытается сдержать одышку после бега. Мне стало интересно, что случилось, но спросить не успел: снаружи донесся негромкий звук, словно что-то упало на соседнюю палатку. Потом раздался резкий звук ломающегося каркаса и шорох упавшего брезента. Очевидно, что палатка рядом с нашей разрушена.

Я чувствовал, как холодеют щеки, видимо, побледнел от страха. Но сильно перепугаться не успел: теперь затряслась уже наша палатка, словно на нее сверху что-то упало.

Мне показалось, что сейчас небо упадет прямо на голову, которую я поспешил прикрыть руками, ожидая, что сейчас меня накроет брезентом и ломающимся каркасом.

Но ничего не произошло. Я лежал, прикрывая голову, пару минут, затем услышал звук крушения палатки откуда-то издалека.

Да что за херня? Что происходит снаружи? Я хотел сказать Толстяку, что надо бежать, но он зажал мне рот.

Снаружи раздавалось шуршание, звук падения, треск опор и снова очередная палатка рушилась. Это длилось около получаса, палатки падали рядом и вдалеке, иногда сразу несколько. По моим прикидкам, уже дюжина палаток была разрушена. Мы продолжали лежать. Каждый раз, когда что-то падало на одну из палаток, мое сердце останавливалось. Казалось, мы укрываемся от бомбежки, ожидая, когда бомба попадет в нас.

Наконец, снаружи воцарилась тишина. Мы еще лежали без движения какое-то время, постепенно осознавая, что странная атака закончилась. Не помню, кто из нас сел первым. Кажется, мое зрение стало еще лучше: хоть и не четко, но я видел очертания окружающих предметов и цвет.

Протерев окуляры противогаза, я понял, что со зрением все в порядке, просто стекла запотели.

Теперь я видел рядом с собой друзей. Молчун сжимал окровавленное запястье, одежда Толстяка была в крови, оба перепачканные грязью, они выглядели смущенными, словно только что вылезли из свинарника. Судя по всему, ночью в лагере творился полный хаос.

Мы все еще не решались заговорить. Немного подождав, Толстяк осторожно приподнял полог. В палатку проник слабый свет. Оказывается, уже светало.

Он осторожно вышел. Я спросил Молчуна, как у него дела. Махнув рукой, он ответил, что все в порядке, и я отправился следом за Толстяком.

Туман почти рассеялся. Утреннее небо было еще серым, но видимость уже хорошая. Оказавшись снаружи, я был поражен.

Лагерь вокруг был полностью разрушен, словно тут прошел торнадо. Целой осталась лишь та палатка, где прятались мы. Вокруг не было никакого движения, на нас никто не нападал. Если тут и были ночью змеи, то сейчас они все ушли, не оставив следа.

Толстяк выругался и сел возле потухшего костра. Я молчал, онемев от изумления. И тут позади раздался глухой звук, словно упал мешок с картошкой. Обернувшись, я увидел Молчуна, потерявшего сознание.

Примечания переводчика



(1) "Я слышал о том, как плакал Мао Цзедун после операции по удалению катаракты." На самом деле бы не плакал. По свидетельству очевидцев, "Когда спустя неделю была снята марлевая повязка с глаза председателя, он открыл глаз, поглядел. Внезапно, взволнованно указывая на одежду одной из присутствовавших работниц обслуживающего персонала, он точно определил ее цвет и рисунок на ней. И еще, указывая на стену, он сказал: «А она белая». ( цитата. Галенович Юрий Михайлович"Великий Мао. Гений и злодейство")