Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Часть 2. Глава 37. Две строки от Молчуна

Я сидел на рюкзаке, и врач из группы А Нин накладывал мне повязку: рана на руке оказалась настолько серьезной, что пришлось наложить три шва. Не помню, когда успел так пораниться, может быть, падая вместе с большеголовой тварью с галереи. Хотя в детстве меня не баловали особенно, и я был достаточно физически подготовленным, но в таких экстремальных ситуациях мне до сих пор бывать не приходилось, поэтому постоянно то ребра ломаю, то раны глубокие получаю. Если бы на моем месте был Паньцзы, он, скорее всего, отделался бы простой царапиной.

Врач обработал рану антисептиком и сказал, чтобы я не мочил руку и не нагружал ее. Я кивнул и поблагодарил его, и он пошел осматривать других.

Когда я свалился с верхней галереи, А Нин и ее спутники были обескуражены. Женщина даже не сразу узнала меня, что не удивительно, я с ног до головы был измазан черной кровью сдохшей твари. Лишь когда Толстяк окликнул меня сверху, она присмотрелась и была очень удивлена моему появлению. Кажется, до сих пор она не верила своим глазам.

Какое-то время все пытались прийти в себя. Оставшись один, я собрался найти человека, который нес кого-то, похожего на третьего дядю. Но, как только я сделал пару шагов, окружавшие меня люди расступились, словно призрака увидели, и подняли автоматы на изготовку.

Толстяк и Паньцзы только что перевели дух, но теперь снова схватились за оружие, почувствовав угрозу. Я поторопился поднять руки, показывая отсутствие враждебных намерений, и А Нин сделала знак своим людям, говоря: "Опустите оружие. Мы сражались бок о бок." Ворча, ее спутники опустили стволы, но все еще смотрели на меня с подозрением, особенно лаоваи. Я видел, как нервно дергались желваки на их лицах, очевидно, они с трудом сдерживали свои эмоции. Не понимаю, почему, но, кажется, они опасались меня. Страх делает поведение людей непредсказуемым, поэтому я не решился резко двигаться, и застыл, не зная, что сказать.

А Нин нахмурилась. Судя по выражению ее лица, она не догадывалась, что мы тоже спустились в эту гробницу. Подняв голову, она спросила меня: "Ты... что ты здесь делаешь?"

Толстяк сверху ухмыльнулся: "Как говорится, Белая змея найдет своего суженного, даже если он за тысячу ли от нее(1). А люди, которым не суждено быть вместе, даже обнявшись, не заметят друг друга. Ты поверишь, если скажу, что мы просто мимо проходили?"

Сказав это, Толстяк спрыгнул вниз, а следом за ним спустился и Паньцзы. Некоторые среди людей А Нин, кажется, знали Толстяка и громко вскрикнули от удивления. Судя по их лицам, он когда-то отдавил им больную мозоль. Но все же они были знакомы, и, когда Толстяк подошел к нам, атмосфера немного разрядилась. Люди, смотревшие до сих пор на меня с подозрением, облегченно вздохнули и убрали оружие. Кто-то громко пробормотал: "Теперь все встало на свои места: место дерьмовое, а теперь еще ходячая катастрофа заявилась."

Я вспомнил нашу первую встречу с Толстяком и не смог удержаться от смеха: он действительно производит именно такое впечатление.

Толстяк, пристально глядя каждому в лицо, поздоровался с теми, кого знал лично. А Нин собиралась задать нам пару вопросов, но мы с Паньцзы проигнорировали ее, увидев лаовая, державшего на спине человека, и бросились к нему.

Мне показалось, что лаоваи в команде А Нин как-то насторожено относятся ко мне. Когда я приближался к кому-то их них, они сразу отходили в сторону, опасливо озираясь. Но тот, что нес человека на спине, не испугался, видимо, понял, что меня интересует не он, положил свою ношу на землю и остался стоять рядом. Я, волнуясь, снял с лежавшего шапку. Лицо этого человека было изможденное, обрамленное растрепанными волосами. Черты лица были искажены, но он очень был похож на третьего дядю. Присмотревшись, я не смог сдержать крик.

Это действительно был он, старый лис, который давно пропал и не подавал вестей о себе! Со времени его исчезновения прошло всего несколько месяцев, но казалось, что он постарел лет на десять, поседел. Я с трудом разглядел знакомые черты.

Если честно, я оказался не готов к этой встрече. До сих пор я думал, что найду третьего дядю в гробнице и он расскажет мне все. Или же он появится внезапно и спасет меня из какой-нибудь ловушки. Но встретить его в команде А Нин и в таком жутком состоянии казалось невероятным. Я понимал, что это правда, но не мог никак поверить своим глазам.

Неужели я снова вижу его? Я, наконец, нашел своего третьего дядю? Я застыл на месте, не зная, как реагировать, опасаясь, что у меня галлюцинации.

Третий дядя, казалось, был без сознания, хотя глаза его не были закрыты, а лишь прищурены. Я не уверен, видел ли он меня, но когда наклонился, то заметил, что его потрескавшиеся губы чуть шевельнулись, словно спрашивая: "Племянник?" Затем он затих.

Увидев, что этот старый хрыч жив, я почувствовал, как беспокойство уходит из сердца, а чувство тревоги сменяет гнев. Мне невыносимо хотелось взять его за грудки и как следует встряхнуть. Радость и злость разрывали меня пополам, наверно, смесь этих эмоций на моем лице выглядела смешно.

Стоя в стороне, Толстяк беседовал с А Нин, мне показалось, что они на грани ссоры, но вмешиваться не хотелось. Ко мне подошел Паньцзы, который сразу узнал третьего дядю. Сначала он пытался растормошить его, но безуспешно. Затем расстегнул одежду, и мы просто потеряли дар речи: рубашка была липкой от крови, грудь сплошь покрыта язвами, а под кожей шевелились каменные многоножки. Кажется, третий дядя пытался их вытаскивать, но усики многоножек при этом обламывались, и насекомые остались внутри. Такие раны долго не заживают и быстро начинают гноиться.

Паньцзы схватил за грудки стоявшего рядом с нами лаовая, собираясь всыпать ему по первое число, но другие оттащили его. Вырываясь, Паньцзы кричал: "Что, сукин сын, ты сделал с третьим господином? Почему он в таком состоянии?"

Глядя на испуганные лица лаоваев, я допускал, что они на самом деле не знают причин, почему третий дядя так плох. Сдерживая нервную дрожь, я спросил: "Где вы его нашли? Что с ним произошло?"

Казалось, лаовай, тащивший дядю, сейчас проблюется, но он собрался с силами и ответил: "Это было в погребальной яме. Мы нашли его возле одного из гробов, думали, что он мертв. Но потом оказалось, что он еще дышит. Госпожа А Нин сказала, что этот человек много знает, и его надо спасти. Но если бы я знал, что на нем эти твари, умер бы, но не понес его на себе!"

"Не бреши, сын черепахи! Я знаю, что это сделали вы! — в ярости орал Паньцзы. — Я видел, как вьетнамцы допрашивали своих пленных. Этому они научились от вас, американцев. Вы, должно быть, допрашивали третьего господина. Суки, поубиваю вас всех!"

Вокруг нас уже собралась толпа, я попытался успокоить Паньцзы: "Это не их рук дело. Если бы они могли использовать многоножек для пыток, то сами бы не попали в такую смертельную ловушку. Они явно не знали, что мертвая многоножка привлекает полчища живых."

Тут подошла и А Нин. Мелком взглянув на дядю, она сразу же позвала своего врача, он и пара помощников засуетились вокруг пострадавшего. В этот момент я почувствовал, как третий дядя что-то украдкой положил мне в карман. Это движение было быстрым и незаметным, я просто почувствовал легкое прикосновение, застыл на мгновение, чувствуя, как сильно забилось сердце. Теперь я точно знал: несмотря на свое плачевное состояние, дядя способен рассуждать здраво. Вполне возможно, что он притворялся совсем обессиленным, правда, не понимаю, зачем. Но меня удивляло, как пережив нападение такого количества многоножек, он все еще жив и даже способен думать. Я осторожно посмотрел на окружавших меня людей: все были поражены жутким зрелищем забившихся под кожу многоножек, никто не заметил слабого движения руки дяди. Наклонившись к нему, я положил руки на плечи, делая вид, что пытаюсь его ободрить. На самом деле так я давал ему знать, что все понял.

Третий дядя расслабился, прикрыл глаза. Врач, последовательно протирая язвы спиртом, делал надрезы, вытаскивая многоножек и очищая раны от гноя. Здесь было слишком холодно, мы с Паньцзы зажгли горелку, чтобы согреть третьего дядю. Всего из его тела вытащили шестнадцать многоножек, некоторые еще были живы. Мы сразу бросали их в огонь. Наконец, врач наложил швы, Паньцзы внимательно наблюдал за процессом лечения. Вокруг было столько народу, что я даже подмигнуть другу не мог, чтобы успокоить и дать понять, что с дядей не все так плохо. Мне не терпелось узнать, что же лежит у меня в кармане, но нельзя было уйти внезапно, не вызвав подозрения. Пришлось терпеливо ждать, пока появиться возможность...

Когда все лечебные манипуляции были закончены, врач накрыл дядю одеялом и оставил его поспать. Паньцзы не отпускал его, расспрашивая о состоянии своего господина. Врач ответил устало: "Я сделал все, что мог. Самое главное сейчас — не допустить развития инфекции в ранах. Позже я сделаю ему укол антибиотика. Но сейчас у него очень высокая температура. Сможет ли он выжить — зависит от его организма. Не беспокойте его, дайте ему поспать." Совет врача оставить третьего дядю в покое был отличным предлогом увести Паньцзы. Но сделав шаг к нему, я понял, что сам весь изранен, и не могу свободно двигаться.

После того, как врач осмотрел меня снова и перевязал те раны, которые не заметил сначала, он ушел к остальным. В команде А Нин было чуть менее двадцати человек. Фальшфейеры, которые они разбросали, сражаясь с многоножками, уже гасли, вокруг постепенно сгущалась тьма. Толстяк снова доставал А Нин, я не мог понять, что ему нужно. Но сейчас важнее было переговорить с Паньцзы, а для этого надо найти место, где нас никто не подслушает. Он все еще не мог прийти в себя, сидел подле третьего дяди с печальным выражением лица.

Меня бесило, что в таком состоянии он ничем мне не может помочь. Надо было самому найти место, где укрыться. Группа А Нин разделилась: раненые отдыхали, остальные спустились в яму с саркофагом и гробами. Похоже, на меня никто внимания не обращал. Возможно, их успокоило то, что я пришел с Толстяком, который тут многим был знаком. Или же, глядя на мою растерянность, они решили, что от меня никакого вреда не будет, и перестали следить... Но погребальный зал был круглой формы, не было ни одного угла, где можно спрятаться.

Не зная, что делать, я подошел к трупу той твари, что свалилась со мной, и притворился, что осматриваю его. На меня по-прежнему никто не обращал внимания и не подходил.

Тварь была похожа на огромную креветку-богомола(2), лицо я при падении полностью раздавил, кожа была ободрана, так что рассмотреть черты лица или морды было невозможно. Убедившись, что рядом никого нет, я достал из кармана небольшую бумажку и развернул ее. Там было всего две строчки, первая из которых была написана не дядей. Судя по почерку, это писал Молчун:

"Я ухожу вниз. Вам лучше вернуться. Там, куда ушел я, вы встретите нечто такое, с чем не в силах будете справиться. Все, что вы хотите знать, зашифровано в бронзовой змеебровой рыбке."

Но больше всего меня удивила подпись. Это был тот самый знак, который мы встречали, блуждая по гробнице. Значит, его оставил все-таки Молчун. Но что означает этот знак?

Вторая строчка была написана третьим дядей: почерк был корявый, словно он на коленке писал, но все иероглифы четкие:

"Мы всего в одном шаге от истины. Бронзовых рыбок отдайте У Лаосы, которого встретите в команде А Нин, и позвольте ему расшифровать их. Со мной все в порядке. Вам они не посмеют навредить."

Очевидно, попав сюда, третий дядя нашел записку Молчуна, адресованную нам. Но, похоже не собирался внимать предупреждению. А ведь Молчун явно не хотел, чтобы мы продолжали экспедицию, считая гробницу крайне опасным местом. Почему дядя так поступает? К чему он стремится? И, если Молчун не хотел, чтобы мы шли за ним, то для кого он оставлял эти знаки? Для себя?

Я оказался сбит с толку. С одной стороны, появляется все больше информации и подсказок. Но с другой стороны эти подсказки настолько непонятны, что все еще больше запутывают.

Припоминая знаки в подводной гробнице, я сообразил, что Молчун именно из-за них вспомнил свое прошлое. Получается, он делал эти отметки для себя, зная заранее, что потеряет память? Этот знак имеет какое-то важное для него значение? Настолько важное, что способен вернуть память?

Столько вопросов появилось сразу, и у меня разболелась голова. В это время меня окликнули А Нин и Толстяк. Я вздрогнул и обернулся: они звали меня, пора было заканчивать с размышлениями наедине. Я сложил записку, убрал ее в карман и пошел к ним.

А Нин протянула мне флягу с водой. Пока я утолял жажду, она сказала: "Я переговорила с господином Ваном, мы готовы сотрудничать с вами официально. Что думаешь по этому поводу?"

Сотрудничество? Глядя на ее грудь, туго обтянутую одеждой, я вспомнил о подводной гробнице. Не хотелось бы повторения. А еще предупреждение Молчуна и совет третьего дяди, которые в некоторой степени противоречили друг другу. Я не знал, что ей ответить.

Я собирался найти третьего дядю — и нашел его. Теперь можно успокоиться и вернуться. Мне плевать на планы третьего дяди, самое большое мое желание — убраться отсюда подальше и забыть все, как страшный сон. Молчун тоже так советует. Но третий дядя написал, что мы близки к истине. Значит, у него нет ответов на все вопросы. Даже если мы вытащим его отсюда, то не сможем гарантировать, что он снова не полезет в самое пекло. Смогу ли я тогда спокойно сидеть и смотреть, как он рискует собой?

Думая об этом, я, пересиливая себя, спросил: "И как мы будем сотрудничать? Я действительно не против. Но, зная тебя, считаю, что следует все хорошенько обдумать."

Глядя на мое недовольное лицо, она с улыбкой покачала головой: "Тогда, на Парасельских островах нам не дали попрощаться по-человечески. Но сейчас скажу: спасибо, что спасли меня. Тогда в море я чуть не погибла... И я никогда не хотела причинить вам вред."

Вспоминая ее предательство и скрытность в подводной гробнице, я подумал, что скорее меня демоны на кусочки порвут, чем я поверю. Но вслух ответил, закуривая сигарету: "Если тебе нужно сотрудничество, просто будь откровенной. Расскажи, что происходит. Что ты искала в подводной гробнице? Что теперь делаешь здесь?"

Толстяк меня поддержал: "Да, партнеры должны быть откровенны друг с другом."

На лице А Нин появилось искренне удивление: "Так ты на самом деле ничего не знаешь? Неужели твой третий дядя ничего тебе не рассказывал? Ты... ты просто бродишь по гробницам, ничего не зная?"

Я криво улыбнулся, подумав, что, если бы третий дядя мне все рассказал, меня бы тут не было. Покачав головой, я с усмешкой ответил: "Он тебе не говорил, что я всегда ношусь, как безголовая муха?"

А Нин смотрела на меня, хмурясь и пытаясь понять, не лгу ли я. Видимо, решила, что врун из меня никакой: "Странно. Я всегда думала, что ты очень умен и умеешь скрывать свои цели и намерения, мастерски прикидываясь наивным. А оказывается, ты на самом деле ничего не знаешь."

Слушая ее, я вдруг осознал, что ее предложение о сотрудничестве выглядит слишком странно. Зачем это ей? Людей в ее команде достаточно, они хорошо подготовлены, снаряжение отличное, еды хватает, информацией они владеют. А нас всего трое. Зачем мы ей нужны? Может быть, они поняли, что меня бояться каменные многоножки? Но для этого не надо ничего предлагать, достаточно просто связать меня и таскать за собой. Я огляделся: может быть, только со стороны кажется, что у них все в порядке, а на самом деле их положение столь бедственно, что даже помощь трех плохо экипированных даому пригодится? Или есть еще какая-то причина, которой я не знаю?

Глядя на меня, А Нин явно догадывалась, о чем я думаю, и решила предупредить все мои вопросы: "На самом деле нам тоже не многое известно, мы всего лишь наемники, которым за работу платят." Пригласив нас присесть, она подозвала лаовая, которого представила, как специалиста-синолога, специализирующегося на истории Восточного Ся, которого назвала Кирком. "Он знает ситуацию лучше всех нас. Можете задавать ему вопросы," — сказала она.

Кирк пожал мне руку: "Вообще-то нам сказано держать все в строжайшей тайне. Но сейчас положение таково, что... спрашивайте все, о чем хотите узнать."

Мое сердце забилось, а лаовай продолжил: "К сожалению, не могу сказать, что за цели у нашего босса. Я всего лишь руководитель группы, перед которым поставили определенную задачу, не раскрывая всех планов. Нам с А Нин дали конкретное задание: добраться до места, забрать определенную вещь, вернуться назад. Что будет потом, зачем боссу этот артефакт — понятия не имею. Могу рассказать лишь то, что знаю. Нам приказано вынести из подводной гробницы нефритовую печать. Вы, китайцы, называете ее печатью демона. Слышал, есть легенда, которая гласит, что с помощью этой печати можно призывать воинство преисподней. И еще одну вещь мы должны найти: карту Небесного дворца. К сожалению, самостоятельно мы не справились. И тогда к нам направили А Нин, как более опытного специалиста по захоронениям."

Печать демона? Я чуть не подскочил на месте: "Вы говорите о демонической печати Лу Шан Вана? Вы ее искали в подводной гробнице?" Услышав, о чем мы говорим, Толстяк подошел поближе. Кажется, у него с А Нин довольно натянутые отношения, но она в этот раз никак не отреагировала.

Кирк кивнул: "Да. Как я понимаю, кое-что вам все же известно. Найдя гробницу Лу Шан Вана, Ван Цзанхай заменил печать демона бронзовой змеебровой рыбкой. По крайней мере, мы думаем, что это сделал он. Мы считали, что спрятать печать демона он мог только в подводной гробнице, но не нашли ее там. А карта Небесного дворца, боюсь, попала в руки вашего третьего дяди. Вряд ли он будет откровенен с нами, но мы все равно вынуждены с ним сотрудничать, ибо знает он гораздо больше нашего."

Я кивнул и горько улыбнулся: мой дядя — та еще загадка даже для меня. А Толстяк подозрительно спросил: "Неужели А Нин из подводной гробницы ушла с пустыми руками? Что-то она все же оттуда вынесла. И что это было?"

Кирк открыл было рот, чтобы ответить, но А Нин перебила его: "Отвечай только по делу. А этот вопрос к делу не относится."

"Что ты имеешь в виду?" — набычился Толстяк.

Но Кирк, похоже, не разделял осторожности А Нин и, засмеявшись, ответил: "Что толку скрывать, если тебе все равно придется показать это. Это вещи твои, никто у тебя их отбирать не будет, потому молчать бессмысленно."

А Нин недовольно глянула на нас, топнула ногой и нехотя пробормотала: "Вы даже оценить это не сможете. А я столько сил потратила!"

Сейчас я недоумевал, зачем А Нин и ее команде сотрудничать с нами. Позже, обсуждая это с третьим дядей, я узнал, что на самом деле они были в отчаянном положении. У них было все: хорошее снаряжение, доступ к информации, финансовая поддержка. Но не было главного — опыта. Даже я, новичок в нашем бизнесе, казался им бывалым и опытным. Тогда же третий дядя объяснил, почему ничего не рассказывал мне. Не смотря на отсутствие опыта, А Нин была очень умна. Она пыталась незаметно по крупицам вытаскивать у меня информацию, не вызывая подозрений. Знай я все с самого начала, по своей наивности все бы ей выложил.

Нехотя А Нин достала из кармана сверток и протянула мне. Я ожидал, что это будет какая-то погребальная утварь, но в свертке оказалась пачка фотографий, запечатлевших древние фрески. Когда я начал перебирать их, она сообщила, что снимки лежат в строгом порядке, который очень важен. Этих фресок я никогда не видел и спросил: "Где сделаны эти фотографии?"

"А Нин сфотографировала их, когда была с вами в подводной гробнице, — ответил Кирк, —в одном из главных залов. Порядок фотографий важен, потому что это повествовательные фрески. Там есть очень четкий сюжет."

В моих руках было пятнадцать фотографий, очевидно по стилю, что они связаны между собой, но я пока не мог увидеть общего сюжета. На одном снимке я увидел, как люди поднимаются в заснеженные горы, на другой — сражение у подножья горы. Может быть, местность одна и та же, но другой связи я не видел.

Кирк, глядя на меня, понял, что я в недоумении, и подсказал: "Вернись к первой фотографии. Что ты там видишь?"

Фреска изображала нескольких человек в одежде чжурчжэней, которые ведут связанного ханьца. "Захват пленного на поле боя?" — предположил я.

"А теперь подумай, кем может быть этот пленник," — Кирк загадочно улыбнулся.

Еще раз внимательно рассмотрев рисунок, я вдруг сообразил, что ханьский пленник был очень похож на Ван Цзанхая, изображение которого я видел на фарфоре в подводной гробнице. "Ван Цзанхай? — я был удивлен. — Чжурчжэни захватили его в плен?"

"Именно, — подтвердил мою догадку Кирк. — именно это изображено на первой фреске. Это значит, что, возможно, Ван Цзанхай не сам запланировал этот проект, а был вынужден создавать Небесный дворец, находясь в плену."

Теперь я начал понимать суть. Рассматривая следующие фотографии, я понял, что там была изображена история плена Ван Цзанхая. Не все моменты можно было до конца уяснить, но в целом все было достаточно ясно.

Очередная фотография снова сбила меня с толку: "Это... это же..."

Кирк глянул на снимок и кивнул: "Ты все правильно понял. Узнал место? Это императорская гробница в кратере вулкана. Когда Ван Цзанхай попал в плен, гробница уже была там. И уже тогда она была частично разрушена."

"Разве не он построил ту гробницу?" — я снова был в недоумении.

"Нет, не он. Стили различны, — пояснил Кирк. — Гробница в кратере построена в эпоху Инь или Шан, и лишь потом туда были добавлены элементы эпохи Мин. Чжурчжэни, захватив Ван Цзанхая, не хотели, чтобы он строил гробницу. Им нужно было отреставрировать уже существующую, которая совсем обветшала."

"Получается, эта гробница уже существовала во времена Восточного Ся?" — переспросил Толстяк.

Кирк кивнул: "Исследуя эти фрески, мы нашли старую дорогу, ведущую в гробницу. Но есть рисунки, которые нам не удалось расшифровать. Например, вот эта."

Он показал снимок, на котором были изображены демоны, вырывающиеся из черного камня. Этот снимок был третьим от конца. Следующий рисунок был заполнен странными черными существами, ползущими по скале, на вершине которой стоял человек и что-то сбрасывал вниз.

Меня накрыло азартом, такое пропустить я не мог. Но А Нин внезапно отобрала фотографии: "Полюбоваться на фрески ты сможешь в любое время, они никуда не денутся. Но теперь ты тоже нам должен кое-что рассказать."

"Что рассказать?" — не понял я.

"О себе и Паньцзы, о ваших делах с У Саньсином, — она выжидательно смотрела на меня. — Ты ведь не будешь ничего скрывать в то время, как женщина была с тобой откровенна?"

Вот что за хрень она несет? Да она сама откровенность! Так много наговорила, а ощущение, словно молчала все время. Она всерьез думает, что я такой добрый и наивный, что прям вот сейчас утону в соплях своей совести? Не собираясь тянуть кота за яйца, я спросил: "У вас есть человек по имени У Лаосы?"

"Есть такой. А что?" — А Нин выглядела очень удивленной.

Я вынул из кармана две бронзовые рыбки и показал присутствующим: "Все, что вам надо знать, находится внутри. Если У Лаосы не погиб, то пусть вытаскивает информацию отсюда!"

Мои действия произвели настоящий фурор. Кирк чуть не упал от удивления, А Нин вытаращилась так, что я всерьез обеспокоился состоянием ее зрения. Она ошалело бормотала: "Боже! Две... у тебя сразу две..." Она не могла оторвать взгляд от маленьких бронзовых рыбок в моих ладонях.

Примечания переводчика

(1) Легенда о Белой Змее - одна из самых известных сказок древнего Китая.

(2) Креветка-богомол — ракообразное из отряда ротоногие. Обитает по всему Индо-Тихоокеанскому региону от Восточной Африки до Галапагосских островов и Гавайских островов.