Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 17. Дежавю

Толстяк не до конца понял все мои рассуждения, но он тоже признавал, что это единственное возможное объяснение случившегося. До этого он настаивал на посещении горы Янцзяо, и теперь, когда я решил обследовать ее, он, не раздумывая, согласился.

Затем мы обсудили некоторые практические моменты. Отправляясь в Гуанси, мы собирались в дорогу, как обычные туристы, потому ни оборудования, ни снаряжения не взяли. Это осложняло нашу задачу. Ведь если столкнемся с чем-то серьезным, то даже гроб открыть не сможем, будем только таращиться на находки, как бараны.

Места здесь необжитые, купить снаряжение негде. Толстяк предложил найти инструменты, которые могут заменить привычное оборудование. Не самое лучшее решение, но сейчас особенно выбирать не приходится, тем более, что далеко от деревни нам уходить не надо.

Он имел в виду охотничий арсенал. Походные печи и твердое топливо не понадобятся. Но нам уже довелось столкнуться с местными дикими животными, думаю, что без оружия не обойтись.

Толстяк решил поговорить с Агуем. Он тоже охотился, и в его доме мы видели три дробовика: старые и переделанные, я даже не могу точно определить модель. Агуй принес нам все три ствола, самый старый вытащил из курятника. Он выглядел целым, но железные детали покрылись ржавчиной, и заряжать его надо было порохом, которого здесь не найти. Никто из нас не решился бы пользоваться такой рухлядью. Два других дробовика заряжались патронами, тоже старые, видимо, лежали здесь со времен войны.

Вообще-то хранение огнестрельного оружия было запрещено несколько лет назад(1). Но здесь люди охотой зарабатывают себе на жизнь. Не все местные охотники имеют разрешение на оружие, но власти закрывают на это глаза. Однако, даже здесь нелегко достать боеприпасы. Агуй сказал, что купить патроны может только сельский глава, если поедет в город и получит там специальное разрешение.

Сам Агуй не имел разрешения на охоту, поэтому патронов дома у него было мало. Толстяк проверил оба дробовика и сделал вывод: "Один внешне в порядке, даже есть следы пороха, из него не так давно стреляли. Второй точно не использовали очень давно, но внешне выглядит исправным. Надо стрельнуть из него, чтобы понять, можно ли его использовать."

У соседей Агуя мы прикупили патроны. Цену с нас запросили не маленькую: пятьдесят юаней за патрон. Забрав покупку, я понял, что прогадал: латунный цилиндр выглядел так, словно его вручную делали в сельской мастерской. Пятьдесят юаней этот патрон точно не стоит. Но Толстяк не унывал: "Не будь жадиной. Эти пятьдесят юаней могут спасти тебе жизнь. А твоя шкура определенно стоит подороже."

В семье Агуя нашлось еще и отличное мачете, с которым он ходил в горы. Показав его нам, он отправился в сарай, чтобы заточить лезвие. Потом мы составили список необходимого и попросили его посмотреть в деревенском магазине, нельзя ли подобрать замену. Например, если не найдется альпинистских тросов, можно купить обычную пеньковую веревку, какие используют для колодцев. А один мощный фонарь можно заменить несколькими послабее. Вместо походных ножей можно использовать серпы.

Агуй подсказал нам запастись противомоскитными сетками и дымовыми шашками. В горах сейчас сезон дождей, потому много москитов и ядовитых муравьев, особенно вблизи от воды. Москиты здесь не маленькие, как в городе, а размером с шершней. Если на привале не бросить противомоскитную шашку в огонь, то эти насекомые нас живьем сожрут. Но я не стал напоминать о "запахе мертвеца", исходящем от Молчуна. Кажется, нам об этой насекомой мелочи беспокоиться не надо.

Выслушав все наши пожелания, Агуй сказал, что на подготовку у него уйдет пара дней. В любом случае за это время опытные охотники еще не вернутся из леса, и сопровождать нас будет он.

Распрощавшись с Агуем, мы вышли во двор. И тут Толстяк вспомнил о серной кислоте: "Зря что ли доставал ее? Надо посмотреть, что внутри этого странного куска железа. Надо найти место освещенное и удобное."

Вспоминая рассказ Паньма, я забеспокоился. Раньше от железа исходил сильный запах, который со временем уменьшился. Это может быть опасным веществом. Кто знает, как оно на людей действует. Если растворить металл в кислоте, то мы можем надышаться всякой гадостью. Надо бы подождать. Может быть, на горе Янцзяо мы найдем какие-то подсказки, благодаря которым можно будет точнее просчитать все риски.

Любопытство просто распирало Толстяка, но мои слова звучали разумно. Да и Молчун поддержал меня. Понимая, что своими необдуманными действиями он может многим навредить, Толстяк вынужден был сдаться.

Весь вечер он никак не мог успокоиться. Во-первых, был в предвкушении, ожидая удачный поход в гробницу. Во-вторых, недавняя охота на осиное гнездо давала о себе знать: ладони чесались непрестанно, лицо все еще было опухшим. Толстяк выглядел так, словно его лягнула лошадь. Ерзая на месте, он недобрым словом поминал местных ос. Мои мысли тоже были беспокойными, но я думал о загадочном озере. Молчун, как всегда, ни слова не сказал, только задумчиво таращился на окно, в котором мы недавно видели странную тень.

Я вспомнил тот момент, и присмотрелся, но сейчас за этим окном было темно. Кажется, сын Агуя был человеком нелюдимым и предпочитал уединение. Может быть, он болен чем-то и не может выходить из дома? В глухих деревнях часто встречаются разные болезни, приводящие к серьезной инвалидности.

Я думал, что не смогу сегодня заснуть. Но прошедший день был насыщен событиями и сильно утомил меня. Вскоре я уже не слышал недовольное бормотание Толстяка. Молчун задремал сидя, прислонившись спиной к стене. Воздух на улице был свежим и прохладным, а странный запах Молчуна, видимо, на самом деле отгонял назойливых насекомых. Мы заснули прямо возле дома, а проснулись на следующий день только к полудню.

Я не буду в подробностях рассказывать о подготовке к походу в горы. Но через три дня все было готово, и Агуй сказал, что нашел нам проводника.

Я был удивлен, увидел с ним не опытного деревенского охотника, а дочь Агуя, Юньцай.

"Что случилось, Агуй? — спросил я. — Разве ты не говорил, что никогда не был на озере? Как ты нас проведешь туда без Паньма или кого-то не менее опытного?"

Он ответил, что папаша Паньма вчера снова ушел в горы, остальные охотники тоже в лесу. Может быть, они столкнулись с какими-то проблемами, но никто еще не вернулся. А больше в деревне никого опытного нет. Зато Юньцай бывала на озере, когда сопровождала своего деда. Она хорошо знает дорогу, да еще использует собак, которые не дадут плутать в лесу. Одних нас все равно отпускать нельзя. Местные не знают путунхуа и английский, мы в одиночку можем столкнуться с проблемами.

Мне показалось, что он привирает. Мы неплохо платили, вот Агуй и решил взять все деньги себе и не делиться с односельчанами. Толстяк тоже засомневался: "Нет-нет, лучше мы одни пойдем. Горы — это не веселая прогулка, мы не можем рисковать жизнью маленькой девочки. Если она пострадает, я до конца жизни себе не прощу. А ты, как отец, должен беречь ее, а не отправлять навстречу опасности."

Но Агуй настаивал, что все в порядке. В их деревне даже девочки лет с пяти уже умеют обращаться с оружием. В горах от нее будет даже больше толку, чем от нас троих. А лесные тропы она знает не хуже деревенских охотников.

Пока он нахваливал дочь, Юньцай показалась в дверях. Мы с Толстяком вытаращили глаза, удивленно рассматривая ее. Девушка полностью преобразилась, переодевшись в охотничью одежду яо, за ее поясом торчал большой охотничий нож, а за спиной виднелся дробовик. Как и все молодые женщины народности яо, она точно была в отличной физической форме. И эта одежда была ей к лицу, подчеркивая изящные стройные ноги и тонкую талию. Одного игривого взгляда этой доблестной охотницы в нашу сторону было достаточно, чтобы Толстяк потерял голову.

Подойдя к нам, она посмотрела с вызовом и спросила: "Большие мужчины привыкли свысока смотреть на маленьких девочек, не так ли?"

"Нет, нет! Ничего подобного! — начал оправдываться Толстяк. — Ты большая девочка, не пойми меня неправильно. Твой брат Толстяк больше всего беспокоится, что для тебя это будет тяжело. Но на самом деле мы все знаем, что ты — лучший кандидат в проводники."

Нахмурившись, я пнул его и тихо выругался: "Почему ты так быстро меняешь свое мнение? Забыл, сколько тебе лет? Хочешь, как старая корова, молодой нежной травки поесть?"

"А что не так с моим возрастом? — прошипел он в ответ. — Толстяк — мужчина в самом расцвете сил, можно сказать, сильный бык. А ты меня старым быком считаешь? — он печально понурился. — Ты говорил, чтобы Паньцзы себе женщину нашел. Почему не хочешь того же для меня?"

Я не мог понять, он действительно влюбился, или просто хочет съесть немного тофу?(2) Пришлось напомнить ему, что женщины яо очень красивы, но семейные традиции этнических меньшинств довольно строгие: "Будь осторожен, даже бросая нескромный взгляд в ее сторону. Этого достаточно, чтобы связать вас. Тебе придется бросить все, войти в ее дом и поселиться там до конца своих дней. А если передумаешь и сбежишь, то тебя пронзят десять тысяч червей, и сожрут весь божественный жир в твоем теле."

Толстяк, очевидно, был осведомлен о деревенских обычаях, и не смутился. Он заявил, что, умирая под цветком пиона, его можно любить, оставаясь призраком(3). Даже если красавица из деревни яо обманет его, он все равно готов остаться здесь и стать простым деревенским старостой.

Смеясь, я понял, что Толстяк, как всегда, в своем репертуаре. Глядя на уверенные движения Юньцай, я подумал, что Агуй прав, девушка знает свое дело, да и наш поход не обещает быть опасным.

Единственное, что меня беспокоило — отношение Толстяка к девушке. Пока мы собирались, он откровенно флиртовал с ней, шутил к месту и не к месту, заставляя ее смеяться. Но я увидел, как она мельком поглядывает на Молчуна. Стоило ей заметить, что я смотрю, как она сразу отводила глаза. Но в ее взгляде было что-то странное.

Мы отправились по той же дороге, которой шли, разыскивая папашу Паньма. Тропы здесь были мне уже немного знакомы. К тому же в первый раз мы были здесь ночью, а сейчас день, ориентироваться гораздо легче. Толстяк был просто очарован прекрасной Юньцай, и даже предложил побыть ее лошадью. Девушка, хохоча, не отказалась, залезла ему на спину, и Толстяк во всю прыть помчался по лесной тропе, взбрыкивая ногами, как заправский конь.

По дороге Юньцай с невинным видом расспрашивала, чем мы занимаемся. Она уверена, что мы сюда не для организации экскурсий приехали. Что может заинтересовать туристов в такой глуши? Толстяк, скорчив загадочную рожу, прошептал, что мы важные люди, и у нас серьезная государственная миссия. Но если она поцелует его, то он все, как на духу расскажет по секрету.

Я всерьез испугался, что любопытства ради Юньцай на самом деле целоваться полезет. Это было уже слишком. К счастью, она оказалась девушкой рассудительной и не повелась на бредни Толстяка. Но их веселье было так заразительно. Из всех нас только Молчуна не захватила радостная атмосфера. Он продолжал идти вперед ровным шагом, не обращая внимания на громкий смех Юньцай, погруженный в свои мысли.

К ночи мы добрались до старой могилы на склоне, на пару километров углубились в перевал и там разбили лагерь, чтобы отдохнуть. На рассвете мы продолжили путь. Через пару дней Юньцай вывела нас к озеру.

Вода была видна издалека, я заметил ее еще с холма неподалеку. Озеро казалось больше, чем я предполагал. Может быть, его переполнили непрерывные ливни? Как и сказал Паньма, вокруг высились непрерывной цепью горы, а берег был каменистым. Горы были так высоки, что их вершины скрывались в густых облаках. Этот пейзаж был особенным, не похожим на обычный горный лес. Сквозь темную зелень, покрывавшую горы, словно острые ножи, проступали скалы. Зловещее зрелище. Сто тысяч гор заслуживают свою недобрую репутацию. Я был рад, что до отсюда до деревни не так далеко. Мне казалось, что в самой глуши этого темного леса так же жутко, как и в болотах Тамуто.

Миновав горную дорогу, которая пряталась в густых зарослях, мы вышли на берег. Покрытый мелкой и крупной галькой, он казался необитаемым, словно здесь никогда не ступала нога человека. Вода в озере была кристально чистой и прозрачной, в ней четко отражались бегущие по небу облака. Красиво! Побросав вещи на землю, мы пошли умыться. Вода оказалась холодной и свежей, значит, в озере есть сильные придонные течения. В такую жару озерная прохлада не могла не радовать.

Умывшись, я поднял голову и огляделся. В озере отражались небо и окружающие горы. И вдруг мне показалось, что я уже видел все это. Взглянув на Молчуна, я заметил, как он застыл рядом со мной, и лицо у него было озадаченным.

Примечания переводчика

(1) "Хранение огнестрельного оружия было запрещено несколько лет назад." Строгие законы в отношении хранения, покупки и перевозки огнестрельного оружия впервые были введены в Китае в 1966 году и окончательно обрели законодательный статус в 1996, когда запретили любые действия с оружием без официального разрешения. В этом законы КНР мало чем отличаются от российских. Пользоваться огнестрельным оружием могут только военные и приравненные к ним сотрудники частных охранным предприятий, а также охотники, имеющие государственную лицензию. Но, в отличие от РФ, в КНР под понятие огнестрельного оружия попадают также страйкбольные стволы, которые считаются "имитационным оружием": даже если ствол не стреляет, но похож внешне, он считается огнестрельным.

(2) Съесть тофу,吃豆腐 — в разговорном китайском имеет другое значение "полапать, распустить руки" по отношению к девушке. Как и предыдущее выражение "старая корова хочет полакомиться молодой нежной травкой" — соблазнить молоденькую девушку.

(3) Умереть под цветком пиона и продолжать любить его, став призраком,说牡丹花下死，做鬼也风流 - старинная поговорка, которая означает, что за красивую женщину и умереть не жалко.