Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 3

Я уже собирался заговорить, как вдруг сообразил, что так нельзя. Стоит мне издать хоть один звук, меня сразу раскроют. Сейчас я не могу говорить, только действовать и думать о том, как надо действовать.

Причем думать и действовать так, как это сделал бы третий дядя. А как бы он действовал в этой ситуации?

Я никак не мог собраться с мыслями, и когда Ванба Цю подошел поближе, на его лице появилось удивление.

Взглянув на него, я мгновенно сообразил, что есть один единственный способ, который не позволит отличить меня от дяди. Шагнув вперед, ему навстречу, я размахнулся левой рукой и со всей силы ударил в переносицу.

Он был застигнут врасплох, и, не удержавшись на ногах, рухнул на землю. Мой кулак сильно болел, но я сдержался. Он быстро встал на ноги, но я снова ударил. Он опять упал, визжа, как свинья. В моей памяти всплыли его слова, сказанные во время нашего совместного ужина, и я действительно разозлился. В любом случае сейчас я не знаю, насколько хорошо мне удалось изобразить дядю. Подумаю об этом потом, а сейчас отведу душу. Я подошел и с силой ударил его ногой, не давая встать.

Этот мужик выглядел безжалостным, но я напал слишком быстро, у него даже не было шанса дать отпор. Четверо мужчин, сопровождавших его, наконец, отреагировали и вместе бросились ко мне. Паньцзы преградил им путь: "Если хотите умереть, идите сюда, только по одному. Если я вас в течение трех минут не убью, пусть меня до конца жизни сосунком называют."

Жестокость Паньцзы известна всем, и четверо подручных Ванба Цю не посмели напасть.

А я к тому времени уже не чувствовал свою руку. Кажется, на лечение разбитого кулака мне потребуется больше денег, чем моей жертве. Пора заканчивать.

Паньцзы увидел, что я ухожу, плюнул и последовал за мной. Пересекая перекресток, мы видели, как четверо подручных поспешили на помощь Ванба Цю. Я ускорил шаг, чтобы скрыться из виду, и на ходу заметил, что рука распухла, став похожей на свежеиспеченную булочку.

"В следующий раз стоит ограничиться пощечиной, — посоветовал Паньцзы. — Используя кулаки, ты выдал себя с головой."

Я обернулся: "Как я мог себя выдать?"

"Ну, не обязательно выдал. Он, должно быть, нанял людей, чтобы следить за тобой или за мной. Когда заметил твое появление, то решил, что вернулся третий господин, потому и приехал прощупать почву. Твоя реакция была верной, но бил ты слишком слабо."

"Слабо?"

"Для начала неплохо, не будем беспокоиться, заметил он разницу или нет, — сказал Паньцзы. — даже если и заметил, то после такого сокрушительного поражения он определенно призадумается и не будет действовать сразу."

Мы сели в такси. Паньцзы сказал, что нельзя ехать ни к нему домой, ни в отель, где остановился я. К вечеру весь город будет знать о том, что произошло. И нам стоит спрятаться. Правда, ненадолго, потому что третий господин никогда этих стервятников не боялся. Поэтому нам завтра предстоит тяжелая битва.

Если сможем пережить завтрашний день, у меня будет возможность вернуться в магазин в Ханчжоу и подольше отдохнуть.

Я кивнул, и он продолжил: "Сегодня ночью нам будет не до сна. Я должен научить тебя, как правильно себя вести. Тогда завтрашний день тебе будет проще пережить. За одну ночь сделать из тебя третьего господина не получиться. Завтра я найду такое место, откуда тебя можно будет видеть. Говорить тебе не потребуется, но объясняться с людьми ты сможешь."

"Как это возможно сделать молча?" — удивился я.

Паньцзы загадочно улыбнулся: "Я научу тебя одному из основных приемов третьего господина, немому наставлению."

Почти всю ночь я пытался освоить это самое немое наставление, которое на самом деле заключалось в простом швырянии учетной книги(1).

Паньцзы сказал, что мой третий дядя обычно виртуозно ругался, но когда его злость достигала предела, то он становился молчалив. Встречаясь с человеком, он в первую очередь берет у него учетную книгу, а ее владельца просит подождать снаружи. Если записи устраивали дядю, то он делал пометку в своей книге и возвращал чужую. Если же нет, то он швырял ее, и собеседник понимал, что облажался.

Записи в дядиной учетной книге были очень подробными, но но мне предстояло разобраться в них. Проблема в том, что мне предстояло узнавать в лицо всех партнеров дяди. Завтра, помимо глав каждой группировки могут прийти и их подручные, количество людей может дойти до трех десятков. У Паньцзы нет их фотографий. Он может показать мне их всех только завтра при личной встрече. Если приглашать каждого в том порядке, как они перечислены в книге дяди, то я смогу быстро открыть учетную книгу на нужной странице.

Я тренировался всю ночь и добился некоторых успехов. Под конец мне надо было научиться швырять пепельницу. Мы решили, что я брошу ее в Паньцзы, якобы в наказание за его нерасторопность. Это будет сигналом, что он должен разозлиться.

Я посмотрел на предмет, выполнявший сейчас роль пепельницы — это была тарелка периода поздней Цин с изящной эмалью. Глядя на это сокровище, я не удержался: "Паньцзы, ты должен поймать ее. Сейчас она стоит больше, чем шесть осколков."

Ближе к утру я смог немного поспать, а в пять утра Паньцзы разослал смс следующего содержания: "Сбор драконов, девять часов, старое место."

Это тот же сленг, что и "хребет дракона".

Мы встали и тщательно приоделись. А когда вышли, то Паньцзы напомнил мне: "Третий господин. Ты — третий господин!"

Я внимательно посмотрел на него: это он мне говорит или сам себя пытается убедить? Не успели мы свернуть за угол, как из тени внезапно появился мужчина и ударил Паньцзы сзади ножом.

Не ожидавший нападения, Паньцзы отшатнулся, сделав несколько шагов в сторону, и кровь со спины брызнула на землю. А мужчина устремился ко мне с ножом в руке, собираясь перерезать мне горло.

Я быстро увернулся. Паньцзы уже пришел в себя, схватил мужчину за шиворот и, пару раз ударив его, выхватил нож. Нападавший вырвался, и тут я заметил, что он не один: из тени показались еще шесть или семь человек.

Не говоря ни слова, они бросились к нам.

Спина Паньцзы была залита кровью, он схватил нож и прошептал мне: "Не беги. Посмотри на меня и успокойся."

Я покрылся холодным потом, но послушался и вида не подал, что испугался. Паньцзы выставил вперед нож и спросил: "Всего семь человек. Неужели Ванба Цю не может отдать свой долг?"

"Ванба Цю?" Я присмотрелся к нападавшим и вдруг понял, что происходит. Ванба Цю послал этих людей, чтобы заставить меня замолчать. Но как он нашел нас? Неужели его ищейки такие опытные?

По выражению лиц нападавших я не мог понять, что они собираются делать. Я никого не узнавал, но их взгляды меня пугали. Даже когда я сталкивался с жуткими монстрами в гробницах, то не испытывал такого страха. Помню, когда был маленьким, дядюшка Цю втихаря от третьего дяди давал мне деньги на карманные расходы. Конечно, со временем люди могут сильно меняться, но должен же быть какой-то предел.

Страшнее демонов и гнева богов человеческое сердце. А человеческое ли? Я смотрел на кровь, текущую по спине Паньцзы. Этот кровавый след от ножа меня словно ослепил.

После того, как Паньцзы убил трех человек, остальные тут же убежали.

Он взглянул на меня и прислонился к стене, тяжело дыша: "Ванба Цю — деляга, поэтому не мог нанять профессионалов. Если хочет быть крутым, нельзя полагаться на таких слабаков."

Я криво улыбнулся, спросил, все ли в порядке, хотел подойти и помочь ему. Но он покачал головой и сказал, чтобы я не подходил: "Если господин помогает подняться своему подручному, то теряет свой статус. Я в порядке." Сказав это, он указал на другую сторону улицы, и я обнаружил, что эти трусы далеко не убежали. "Должно быть, они уже получили аванс, а значит, просто обязаны отработать его и убить нас. Сейчас они ищут возможность напасть исподтишка."

"Тогда нам что делать?" Я посмотрел в том направлении, куда указывал он. "Ты теряешь много крови, может случиться шок."

"Нет, шок у меня будет, если я потеряю свое лицо, от потери крови я страдать не стану," — ответил он, вставая. Я увидел, что стена, на которую он опирался, стала красной. "Пошли, прогоним их прочь."

Сделав несколько шагов, он остановился и болезненно поморщился, но нахмурился и даже звука не издал.

Мы шаг за шагом приближались к ним, Паньцзы держал нож горизонтально, царапая лезвием по стене. Этот отличный способ напугать противника и предотвратить нападение. Раньше он определенно не использовал такие приемы, но сейчас нас было только двое против семерых.

Сброд есть сброд. Взяв на испуг, Паньцзы заставил их отступить к обочине. Кровь уже пропитала его брюки, он опустил нож, видя, что эти трусливые шавки не убежали, а просто отошли подальше и выжидательно смотрят на нас. Видимо, они верно оценили состояние Паньцзы, и просто ждали, когда он ослабеет.

Мы остановились на обочине, надеясь поймать такси. Оглядываясь, я понимал, что здесь это будет сделать труднее, чем в Ханчжоу.

Я вдруг почувствовал всю трагичность ситуации. Нас подрезали мелкие подонки, но мы выстояли, хоть и с помощью блефа, добрались до обочины. И вот теперь ни одна машина не останавливается. Может быть, все дело в ноже, который Паньцзы до сих пор держал в руке?

Он прислонился к дереву и, кажется, уже был на грани истощения. Меня вдруг обеспокоили слова Паньцзы о том, что это непрофессионалы. Если авторитет третьего дяди не сработал, возможно, и нам придется обратиться к таким же непрофессионалам.

Нападавшие медленно приближались, Паньцзы крепко сжал нож и посмотрел на меня, его взгляд казался беспомощным. Мне вдруг захотелось позвонить в милицию и попросить о помощи, но в этот момент я вспомнил его слова: "Есть некоторые вещи, с которыми ты не можешь справиться".

Я всегда думал, что его невероятная выдержка сформировалась под влиянием негативного опыта и была неизменной. И не ожидал когда-нибудь увидеть его таким: беспомощным, искалеченным, словно голым. Я должен смотреть, как умирает мой лучший друг, и притворяться спокойным. И выбора нет: побег невозможен, помощи ждать неоткуда. Я могу только дать ему умереть, играя по чужим правилам.

Мои ладони, спрятанные в карманах, непроизвольно сжались в кулаки. И что мне делать, если Паньцзы окончательно ослабнет? Взять его нож и продолжить кромсать нападающих?

Тут я заметил какое-то движение на другой стороне дороги, люди там зашумели, а с другой стороны показались еще человек десять, и все вооруженные ножами.

Сойдясь, они коротко переговорили о чем-то, затем их лидер махнул рукой и быстро направился к нам. Мое сердце похолодело: еще люди!

Паньцзы резко встал, ругаясь: "Йо-хо, это же малыш Сапожник из Наньчэна, Ванба Цю хорошо информирован. Не иначе как знает даже то, что я не в ладах с ним. Третий мастер, отойдите, а то запачкаетесь." Сказав это, он постучал ножом по стволу дерева и направился к ним совершенно один.

Но не успел сделать и несколько шагов, как люди на другой стороне остановились и стали растерянно оглядываться. Я ясно видел, как они смущены, Паньцзы тоже почувствовал изменение в их поведении, остановился и огляделся.

Обернувшись, я увидел вереницу машин, припарковавшихся на обочине позади, двери открывались одна за другой, оттуда выходили люди. Впереди шла Хо Сюсю, одетая в непритязательный повседневный костюм. Подбежав, она схватила меня за руку и воскликнула: "Третий дядя, давно не виделись. Ты меня помнишь?"

Я не успел ответить, заметив Цветочка, как всегда, одетого с иголочки и в неизменной розовой рубашке. Направляясь ко мне, он не отрывал взгляда от телефона, переписываясь с кем-то. Закончив набирать текст, не поднимая глаз, он ровным голосом приказал: "Доставьте третьего господина в "старое место". Если найдете Ванба Цю, убейте его, это мой приказ."

Примечания переводчика

(1) Учетная книга. В оригинале 账本 (гроссбух, приходно-расходная книга). Скорее всего имеется в виду любая тетрадь или блокнот, в который третий дядя и другие даому записывал свои финансовые сделки, в том числе, своих должников и кредиторов. Предполагается, что записи велись с использованием сленга или тайнописи.