Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 62

Я поднял младшего брата на спину и пошел вперед. Толстяк уже надышался щелочью и натужно кашлял, а из носа текла кровь. Его, казалось, это совершенно не беспокоило, он со всех ног бежал ко входу в пещеру, но, оказавшись там, остановился, по-прежнему опасаясь зайти внутрь.

А я в это время заметил, что ядовитый дым валит из пасти драконов, вырезанных на противоположной стене. Расслаиваясь, как туман над рекой, он стелился над водой в бассейне. Настоящий дым от огня из преисподней, который старался проникнуть оттуда в наш мир.

"Умрем, мы все умрем, сдохнем, — Толстяк беспокойно затанцевал на месте, — бля, Наивняшка, стрельни мне в башку, я не хочу стать таким, как Призрак."

"Но если ты умрешь, то кто убьет меня?" — с беспокойством начал спорить я. Толстяк уверенно предложил: "Все в порядке, просто выстрелишь себе в рот. Не волнуйся, это не больно."

"Ты соображаешь, о чем меня просишь? — заорал я. — Как ты можешь просить меня о таком?"

"Я, твой покорный ебнутый слуга, верую во Христа и не могу совершить самоубийство!"

"С каких это пор ты во Христа уверовал?" — опешил я. Толстяк ответил: "Только что. Я только что помолился Богу."

Глядя на бесчисленные колокольчики перед собой, я твердо сказал Толстяку: "Вперед и только вперед(1), может быть, нам повезет. Оставаться здесь — это верная смерть, а впереди чертовы колокольчики. Но сойти с ума — это лучше, чем смерть, есть вероятность потом выздороветь. Это лучше, чем сдохнуть сразу."

Толстяк кивнул, сжал зубы и зашел в пещеру, я последовал за ним. Мы осторожно вступили на узкий мост.

Обстановка была очень напряженной, но Толстяк казался внешне спокойным, двигался довольно быстро, аккуратно огибая нити с колокольчиками, не задев ни одного. Я шел следом, повторяя его движения и обходя опасную паутину. Мне даже стало казаться, что мое тело обрело какую-то неестественную гибкость, из-за чего в росла уверенность, что все обойдется. Но в глубине души гнездилось неприятное ожидание беды.

Хотя, может быть, помолившись впервые в жизни, Толстяк на самом деле уверовал искренне и получил благословение. Нас много раз преследовали неудачи, возможно здесь судьба повернется к нам лицом? В таком случае, многомудрый и всемогущий Владыка Небес, аллилуйя Амитабха, я обязательно тебе отплачу!

Стоило мне подумать об этом, как Толстяк вскрикнул и пошатнулся, чуть не соскользнув с моста, и рука его слегка дотронулась до одной из нитей. Я видел, как завибрировала тонкая проволока, как вздрогнул ближайший колокольчик.

В то же мгновение сзади мелькнула рука младшего брата, задев меня по носу. Своими двумя невероятно длинным пальцами он с невероятной быстротой дотянулся до колокольчика и сжал его.

Тонкая, как шелк, проволока перестала дрожать. Я замер, истекая холодным потом. Младший брат осторожно отпустил колокольчик и прошептал: "Иди вперед, не останавливайся."

"Младший брат, ты в порядке или все еще слаб? — спросил Толстяк. — Мне очень трудно. Если тебе полегчало, может, ты поможешь пройти этот путь? Сами мы тут легко запутаемся."

Но Молчун не ответил, и Толстяк тихо выругался. Я подтолкнул его: "Иди вперед!"

Толстяк возмутился: "Куда вперед? Ты сам посмотри, что творится дальше." Я заглянул ему через плечо: впереди тонкая проволока переплеталась очень густо. При такой комплекции, как у Толстяка, чтобы пройти дальше, потребуется невероятная гибкость и ловкость.

"Верь в себя, ты сможешь!" — уверенным тоном подбодрил я его. Толстяк вдруг раскинул руки, словно подражая взлетающему журавлю, и заорал: "Вперед!" Затем он метнулся вперед, подпрыгнув высоко вверх, где паутина с колокольчиками не была такой густой, перемахнул через нее и плюхнулся в воду. Со стороны это было похоже на движения жеребца на скачках, берущего высокое препятствие.

Я был в шоке.

Толстяк смахнув с лица воду, ехидно сказал мне: "Верь в себя, ты сможешь!"

Глядя на него, я понял, что так и остался жалким неудачником. Этот Толстяк, сукин сын, так хорошо скрывал свои способности. Он, и правда, обычно ведет себя, как полный болван, но в критической ситуации всегда оказывается на высоте. Вот только как мне повторить его трюк? Даже если бы на моей спине не было младшего брата, повторить его прыжок я не смогу.

И дело не в комплекции, в таком деле не важно, толстый ты или нет. Я долго примеривался, стоя перед проволочной сеткой, Толстяк, обеспокоенно поглядывая наверх, где сгущалось облако щелочи, торопил: "Давай быстрее, дыма все больше."

Я поднял голову: щелочь густым туманом заволокла все метрах в шести над нами. Но Толстяк уже зажимал нос, а я чувствовал слабое неприятное жжение в горле.

"Сначала забери Молчуна." Когда я сказал это Толстяку, меня охватило странное спокойствие. Осторожно сняв со спины младшего брата, я обхватил его руками и поднял наверх, а Толстяк перехватил за плечи и осторожно перетянул к себе.

Младший брат был тяжелым, я очень беспокоился за него, и сейчас вспотел так, что хоть целиком выжимай. Увидев, что младший брат в безопасности оказался на спине Толстяка, я сказал: "Дальше будет проще, иди первым."

"А ты?" — удивленно обернулся Толстяк.

Изобразив журавля, расправляющего крылья, я ответил: "Не доверяю своему телу настолько, чтобы такие трюки проделывать. Вперед идти будет проще, ты выберешься, забудь обо мне. Я прослежу, чтобы вы прошли, потренируюсь или найду другой способ перебраться."

Говоря так, я вовсе не геройствовал, мне это казалось самым логичным выходом.

Толстяк смотрел на меня так, будто хотел по щеке погладить, и не двигался. "Чего ты, блять, ждешь? — выругался я. — Прощальный поцелуй? Иди вперед!" Толстяк, опустив голову, повернулся и пошел прочь.

Присев на корточки, я смотрел, как мерцает впереди свет его фонаря. В ловкости Толстяку не откажешь: он ни разу не задел проволоку, и скоро его силуэт пропал в темноте. Я слышал, как он остановился у входа на той стороне и крикнул: "Мы пойдем дальше, но ты не медли. Если не догонишь нас через двадцать минут, я сожгу деньги для тебя."

"Да иди ты!" Он не ответил, свет фонаря пропал.

Запрокинув голову, я остро осознал, что остался здесь совершенно один. Вокруг тихо, дым продолжал опускаться, но, казалось, заполнял помещение не так быстро, как раньше. Это хорошо, но в носу жгло так, что дышать было трудно. Хлопнув в ладоши, я подбодрил себя: "Ну, вздрогнем!"(2)

Не успев подпрыгнуть, я вдруг услышал звук, доносящийся из глубины пещеры, и, замерев, понял, что это человеческий голос, стон. Обшаривая светом фонарика стены пещеры, я пытался найти человека, но никого не видел. Пещера была заполнена паутиной тонкой проволоки, которая рассеивала свет, не позволяя осветить стены.

Все кончено! Похоже, я уже надышался щелочью. Но разве она может вызывать слуховые галлюцинации? Мои мысли прервал другой, более четкий звук. Я закашлялся, сплюнул, увидев в мокроте сгустки крови, хотел присесть. Но внезапно в темноте возле стены вспыхнул свет фонаря.

Я повернулся в ту сторону, пытаясь рассмотреть, кто там. Свет был рассеянный, зато донесся слабый голос: "Молодой третий господин!"

"Паньцзы!" Я был поражен, но не мог приблизиться, чтобы посмотреть, как он там. Из темноты до меня донеслись слова: "Молодой третий господин, иди!" Голос был слабым, а затем раздался натужный кашель.

"Что с тобой? — спросил я. — Как ты здесь оказался?"

Паньцзы отозвался из темноты: "Это долгая история, молодой третий господин. У тебя сигареты есть?"

"Как ты можешь курить? Не боишься остаться без легких?" Услышав его ответ, я заметил жуткое спокойствие в голосе, и похолодел от нехорошего предчувствия.

"Хахаха, да все путем, — сказал Паньцзы. — Хорошо, что ты не видишь, как я выгляжу."

Мое сердце замерло от ужаса, чтобы избавиться от него, я заявил: "Не мешкай, иди ко мне скорее. Если не пойдешь, я сам пойду, чтобы помочь." Собираясь выполнить свою угрозу, я отрегулировал свет фонаря и направил его туда, откуда доносился голос. И понял, почему сразу не заметил его присутствия здесь.

Казалось, Паньцзы застрял в камне. Увеличив мощность света, я увидел, что большая часть его тела находится внутри, и разглядеть можно только смутный силуэт.

Когда он перестал кашлять, я без сил опустился на пол и спросил: "Что случилось? Что с Цветочком и остальными?"

"Господин Хуаэр должен быть в полном порядке, но остальные все мертвы. Та тварь была беспощадной. Я пришел в себя здесь уже в таком виде," — ответил он.

"Подожди, я подойду и вытащу тебя."

"Не приближайся, — возразил Паньцзы. — Господин, ты не представляешь, как выглядит мое тело, которое в камне. Ты не сможешь спасти меня, даже если доберешься сюда без проблем. Зато подвергнешь себя опасности. Господин, у тебя сигареты есть? Дай мне закурить, а я тебе кое-что расскажу."

Я не мог видеть Паньцзы целиком, но вдруг ощутил ужасающее бессилие и понял, каково было ему.

Я никогда в жизни не испытывал ничего подобного, но сейчас ощущал это, словно был на его месте.

"Молодой третий господин, сигарету! — слабо попросил Паньцзы. — У меня осталось мало времени."

Достав сигарету и зажигалку я попросил: "Дай ориентир, где ты?"

На стене замерцал фонарь. Я нашел место, где проволочная сеть не была слишком густой, и бросил туда курево. Не знаю, поднял ли Паньцзы сигарету с зажигалкой, но вскоре раздался его голос: "Хоть раз в жизни ты не мог быть более предусмотрительным? Слабо было прикурить сигарету для меня?"

В голове моей была пустота, я даже ответить не смог. А Паньцзы продолжал: "Молодой третий господин, хрен с ней, с зажигалкой. У тебя пистолет есть?"

"Да!" — ответил я.

"Дай его мне, — попросил он. — Молодой третий господин, я должен все сделать сам. Ты уходи. Если бы у тебя было время, я был бы рад поболтать с тобой. Но у тебя его нет. У тебя нет времени даже пожалеть меня. Если ты задержишься хоть ненадолго, то станешь таким, как я. Уходи. Если сможешь выбраться, найди людей, чтобы обыскать задний склон горы. Когда Хуаэр уходил отсюда, он направлялся туда."

Бросив ему пистолет, я услышал смех: "Нифига себе. Молодой третий господин, ты свой человек. Я не ожидал заполучить такой ствол. Но хоть перед смертью в руках подержу. Хотя, вряд ли я умру, даже если разнесу себе череп."

Вставая, я услышал выстрел, а затем Паньцзы снова засмеялся: "Молодой третий господин, уходи!"

"Не подгоняй меня. Дорога вперед не так проста. Вполне возможно, я тоже умру здесь и составлю тебе компанию на тропе к Желтому источнику."

"Молодой третий господин, здесь же я, Паньцзы. Как я могу подвергать тебя опасности?" Я услышал, как он передернул затвор. "Молодой третий господин, у Паньцзы нет сил, чтобы поговорить с тобой. Но позволь мне зачистить дорогу для тебя еще раз. А потом я пойду к третьему господину. Будь умницей, позволь мне сказать ему, что я до самого конца помогал тебе."

"Что ты собираешься делать?" — спросил я. Паньцзы тихо ответил: "Ты иди вперед. Молодой третий господин, смело иди вперед и не оглядывайся."

Я медленно повернулся к выходу, боль в сердце, казалось, достигла невыносимого предела. Сделав шаг, я задел одну из нитей затылком и вздрогнул, думая, что пришел мой последний час. И в то же мгновение я услышал выстрел, а шестигранный бронзовый колокольчик рядом со мной разлетелся вдребезги.

"Смело иди вперед!" — смеялся Паньцзы.

Продолжая шагать вперед, я не видел моста под ногами, слезы застилали глаза. Шаг за шагом я приближался к выходу, а за спиной гремели выстрелы и песня.

"Дорога, ведущая к небу,

девять тысяч, девять сотен

девять тысяч, девять сотен,

девять зимних дней, вау.

Сестренка, смело иди вперед, эй

иди вперед, не смотри назад.

Ты построишь свой красный терем,

окружив его садом из красных иксор.

Дойдя до вершины, ты достигнешь цели.

И когда остановишься, обессилев,

красное выпей вино, эй,

красное выпей вино, хэй!"(3)

Наконец я дошел до конца моста и зашел в проход на той стороне.

Ядовитый дым уже укутал всю пещеру, я едва мог дышать и почти бежал вперед. Вдруг я услышал позади выстрел, и голос Паньцзы оборвался.

Мое лицо было залито слезами, но я продолжал бежать. Впереди была лестница, ведущая в воду, я прыгнул вниз, минуя ступени, а когда всплыл, то оказался в ядовитой пещере с множеством луж. Толстяк помог мне выбраться и заявил: "Какое счастье. Я уже собрался мантру для тебя читать, не ожидал живым увидеть."

"Читай мантру!" — задыхаясь, приказал я.

Выход был почти рядом. Мы бежали из последних сил и добрались до знакомых коридоров. Не знаю, что толкало меня вперед, может, страх. Не знаю даже, откуда взялись силы, я просто бежал, сломя голову, пока, наконец, не увидел впереди свет. Мы выбрались наружу.

Примечания переводчика

(1) "Вперед — и только вперед" — в оригинале дословный перевод этой фразы "бой — и только бой" (搏一搏, бо-и-бо), по-китайски звучит, как боевой клич, и на самом деле часто используется игроками в казино или маджонг, геймерами. Но по-русски при дословном переводе смысл немного теряется.

(2) "Ну, вздрогнем!" - в оригинале У Се говорит 走一个, цзоу и ге. Дословно это переводится "иду один" или, в разговорном китайском "по одной" — выражение используется в качестве краткого тоста-возгласа за столом, перед тем, как выпить рюмку спиртного. В переводе использован максимально близкий по смыслу русский вариант.

(3) "Сестренка, смело иди вперед". Это песня известного тайваньского музыканта Юй Чэнцина (сценический псевдоним Гарлем Ю). Переводчик не смогла найти оригинальный перевод песни, поэтому обнаглела настолько, что сделала его сама.
В первой строке использована идиома "путь к небу/дойти до неба", говорящая о стремлении к высоким достижениям, саморазвитию.
Следующие строки с девятками сходу объяснить сложно. Возможно, речь идет о длительности пути самосовершенствования.
В песне использована идиома "красный терем", традиционно говорящая о печали по поводу скоротечности жизни и непостоянства сильных страстей. Возможно, это отсылка к классическому роману "Сон в красном тереме". Вообще, часто использование в стихотворении эпитета "красный" — это стилистический прием, который доложен настроить слушателя на меланхолический лад.
Иксора — разновидность красных цветов, внешне напоминающих гортензию.
Переводчица не уверена в точности трактовки песни. Донесла смысл, как смогла, и в процессе рыдала, представляя всю эту сцену — песня идеально подходит к сцене гибели Паньцзы.
Оригинал стихотворения:
通天的大路，
九千九百九千九百九哇。
妹妹你大胆地往前走呀，往前走，莫回呀头。
从此后，你搭起那红绣楼呀，
抛撒那红绣球呀，
正打中我的头呀，与你喝一壶呀，
红红的高粱酒呀，红红的高粱酒嘿！