Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 77

Осенью в Эрдаобайхэ очень холодно. К счастью, Цветочек обо мне позаботился, снабдив в дорогу теплой одеждой. Догоняя Молчуна, я на ходу оделся в теплую куртку и пошел рядом с ним. После недолгого молчания я спросил: "Разве ты не собирался свести счеты с жизнью прямо здесь?"

Он взглянул на меня, покачал головой и пошел дальше. Я снова спросил: "Значит, ты собирался задержаться в этом месте? Почему выбрал такой холодный район?"

Он еще долго шагал молча, глядя вперед, затем сказал: "Это не здесь. Мне надо туда." Проследив за его взглядом, я увидел заснеженные горы на горизонте.

От удивления пришлось остановиться, а потом догонять его: "Хочешь уйти в горы?"

Он не ответил, продолжая идти вперед, к заснеженным пикам.

Молчун по дороге ни слова не сказал, он вообще меня игнорировал. Даже если я сильно отставал, он не останавливался, и мне приходилось догонять.

Я непрерывно задавал вопросы, но ответа не получал. Несколько раз я, разозлившись, решал бросить все: хочет здесь умереть — пусть умирает.

Мое мнение, что Молчун идет навстречу своей смерти, укрепилось, когда я заметил, что у него нет с собой еды. И рюкзак был не настолько большой, чтобы вместить все необходимое снаряжение. Если вспомнить наш предыдущий опыт, с таким багажом сдохнуть на Чанбайшане можно на третий день пути, о возвращении вообще речи не идет.

Чем дальше я шел, тем хуже мне становилось. Вскоре на дороге я заметил небольшую черную машину, перевозившую в горы туристов. И сообразил: все, что мне нужно — купить в магазине по дороге минимум необходимого. Посещение магазина не заняло много времени, и вскоре мой рюкзак был забит всевозможными пластиковыми упаковками.

После мы сели в машину и поехали в горы.

Молчун долго смотрел на меня, потом сказал: "Ты не можешь идти со мной."

"Если я попрошу тебя не уходить в горы, ты послушаешься?" — спросил я. Он покачал головой, чем окончательно выбесил меня: "Блять, если ты не хочешь послушать меня, с какой радости мне тебя слушать? Так что не трать слов, я пойду следом."

Он посмотрел на меня долгим взглядом, отвернулся и замолчал.

Мы молчали так всю дорогу, пока не подъехали к гостинице для туристов у подножья горы. Когда вышли из машины, снаружи оказалось гораздо холоднее, чем внизу. Молчун сразу пошел в гостиницу, чтобы снять номер. Идя за ним, я старался не смотреть в его сторону, чтобы не усиливать и без того бурлившую во мне злость.

Он так и не сказал ни слова. Но, когда я лег на свою кровать в номере, то начал жалеть о своем решении.

Снаряжение Молчуна, хоть и было недостаточным, но подобрано идеально для нынешней ситуации в горах. Я же, как всегда, сглупил, допустив множество ошибок при покупке необходимого. И, если пойду дальше, мне грозит смерть. Боюсь, мне не пройти и половину пути до места назначения, я просто замерзну по дороге. Молчун, видимо, понимал это, но не останавливал меня. Как только мы достигнем снеговой линии, передо мной встанет дилемма: умереть или отступить. Я шантажировал его своей жизнь, но, кажется, на этот раз все было бесполезно.

Помню, и раньше Молчун говорил, что спасает лишь тех, кто не хочет умирать. Если же человек решил свести счеты с жизнью или готов к смерти, он не будет вмешиваться. Сейчас я именно тот человек: это мое решение — идти к снеговой линии не смотря ни на что, последовать за ним и замерзнуть насмерть. И он не будет меня останавливать.

Воспользовавшись небольшой передышкой, я отправился за снаряжением. В гостинице было много таких же ослов с рюкзаками, как я(1). Наличных на все не хватило, тогда я перевел деньги с карты владельцу гостиницы, обменяв их на наличку в соотношении десять к восьми, и продолжил собирать снаряжение. Но в гостиничном небольшом магазине сложно было найти все, что мне нужно.

Примерив купленное, я понял, насколько все ужасно. Куртка, которую дал мне Цветочек, была недостаточно теплой, сверху пришлось надеть другую — и я стал похож на надувного медведя. Перчатки оказались разными, левая вообще женская — маленькая, даже пальцев в ней не согнуть. Так что в дороге придется полагаться только на правую руку.

Я купил еще пару бывших в употреблении походных ботинок. Их прежний владелец, видимо, не был сторонником гигиены, запах от стелек мог бы убить цзунцзы. Но выбора у меня не было, пришлось обуваться, зажав нос.

Еще я запасся сухим пайком, который тщательно упаковал вместе с походной печью и посудой в большую сумку, которую прикупил вместе с вещами. Завернув всю еду в полиэтиленовые пакеты, я закончил, но все равно чувствовал себя не в своей тарелке.

После этого я пошел спать. Но, когда лег на кровать, меня стало мучить ощущение того, что я совершаю большую глупость. Однако, я не могу позволить Молчуну уйти в горы одному, хоть и не понимаю, зачем мне это надо. У меня нет объективных причин уговаривать его вернуться, потому что я не знаю его намерений. Остается пойти с ним, все выяснить: может быть, тогда я смогу найти слова, чтобы убедить его вернуться.

И все равно мне казалось, что в этот раз я поступаю неправильно. Была уже полночь, а я все никак не мог уснуть. Тогда я позвонил отцу и Цветочку, чтобы поделиться своими сомнениями.

Отец сказал мне делать то, что велит мое сердце. А я знаю, что оно мне велит? Цветочек, выслушав меня, на мгновение задумался и ответил: "Я бы посоветовал тебе отступить. Но думаю, этот вариант не для тебя. Если ничего не сделаешь, ты потом всю жизнь жалеть будешь. Потому только дам совет: хорошо просчитай маршрут в соответствии со своими возможностями. Сейчас осень, Чанбайшань еще не закрыт для туристов. Ты должен четко понимать, докуда сможешь дойти, не пострадав. Если до этого не сумеешь его отговорить, то тебе стоит вернуться."

Я сказал: "Да он со мной вообще не разговаривает. Как я смогу его убедить?"

"Думаю, если он уже попрощался с тобой, то больше ничего не скажет. Но все, что ты ему говоришь, он услышит," — ответил Цветочек.

На следующий день в полдень мы с Молчуном отправились в горы. Выйдя из гостиницы, он молча обернулся и посмотрел на меня. Я кивнул и сказал: "Не стоит беспокоиться обо мне, я провожу тебя в твой последний путь."

Дальше рассказывать особенно не о чем. Через три дня мы добрались до снеговой линии.

Осень — это пик туристического сезона на Чанбайшане. Некоторые традиционные маршруты уходят даже выше снеговой линии, где много живописных мест и открываются необычайно красивые пейзажи. Там в это время еще работают небольшие магазины, где можно пополнить припасы, что я с удовольствием и сделал.

Миновав туристические тропы, мы поднялись выше, на покрытую снегом гору. И там уже было намного сложнее. Но у меня все еще оставался шанс уговорить Молчуна. Всю дорогу он смотрел вперед, на заснеженный пик, и следил на движением солнца по небосклону. В сумерках мы добрались до гребня горы.

Я увидел знакомую картину: заснеженные пики под лучами заходящего солнца словно делили этот мир на теплый и холодный. Именно здесь в тот раз Молчун опустился на колени, как будто молясь снежным великанам, застывшим впереди. Но в этот раз колени он не преклонил, просто равнодушно смотрел на заходящее солнце, которое освещало его лицо. Эта картина вызывала у меня острое чувство полного одиночества.

Примечания переводчика

(1) "Ослы с рюкзаками", 驴友 — на самом деле, на туристическом сленге так называют туристов-рюкзачников. Но дословный перевод "навьюченные ослы". Логичнее в ситуации с У Се и его отношением к себе в данный момент дословный перевод сленгового выражения.