Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Часть 1. Глава 7. Четырехглазая богиня девяти небес

Как сказал третий дядя, боги с человеческими головами и телами птиц, подобные тому, что было изображено на каменной стене, часто встречались в легендах и мифах разных народов. Я считаю, что их прототипом было реальное существо, которое мы видели в Небесном дворце.

Позже я поискал об этом информацию и узнал, что в Древнем Египте был бог Ба(1), который олицетворял бессмертную жизненную сущность человека, его душу. Полагаю, в Древнем Египте это божество-сущность носило позитивный характер и не вредило живым. В Индии тоже есть подобное существо, его называют калавинка(2). Согласно легендам, это божественная птица, которая обитает на снежной горе и поет для Будды.

В Китае это существо тоже известно. Богиня девяти небес(3) упоминается, кажется, в "Книге песен"(4), в "Начертанном на спине рыбы-дракона"(5) и в других древних книгах, названия которых я сейчас вспомнить не могу, но помню историю о том, как Желтый император Хуан Ди получил от нее знания о Цимэнь Дуньцзя.

Есть много других легенд, одна из которых гласит, что Темная дева девяти небес — это не кто иная, как Сиванму(6). Но большинство легенд основаны только на устном народном творчестве, потому не подходят для полноценного исследования. Во времена шести династий(7) в даосских источниках было много сведений о том, что Сюань-нюй(8) обучала эротическому искусству Желтого императора. Не знаю, как выглядела на самом деле легендарная богиня-покровительница, но если она была похожа на тварей из Небесного дворца, то я сочувствую императору, на его месте я бы умер после такого обучения.

Но что за озарение посетило третьего дядю, когда он всматривался в эти четыре глаза?

А на самом деле он предположил следующее...

На лице существа, изображенного на каменной стене, четыре углубления, в которые были вставлены четыре камешка. Сейчас их всего два, остальные, вероятно, кто-то вынул. Древняя гробница — не проходной двор, тут людей мало, если вообще бывают. Тогда получается, что два камешка вынул мой двоюродный дед, когда нашел потайной тоннель.

Думаю, это достаточно просто понять, и длинных объяснений не требуется.

Остается вопрос: почему два камешка остались на месте?

Даому — народ такой, что не стесняется вынести все. Забота о "наследии для будущих поколений" — не про них. И если уж двоюродного деда заинтересовали камешки, он бы забрал их все. Зачем ему два оставлять? Хотел порадовать старших, которых он опередил?

Третий дядя сделал вывод, что, как только два камешка были вынуты, что-то произошло в этом секретном тупике. И это "что-то" случилось очень быстро, так что двоюродный дед не успел ни два других камешка вытащить, ни позвать отставших старших. Но что тут могло произойти? Вокруг замкнутое пространство, ровные стены и никаких механизмов.

Раздумывая об этом, дядя чувствовал, как улучшается его настроение: у него появилась теория, что за камешки, и зачем они вставлены в стену. Ловушка! Он еще раз как следует осмотрел барельеф.

В верхней паре глаз камешки были идеально подобраны по форме. Если не приглядываться, невозможно заметить разницу между черной стеной и камнем, вставленным в углубления. Третий дядя обратил на них внимание только потому, что два камешка уже отсутствовали. А если бы все были на месте, даже он просто прошел бы мимо. Что же привлекло внимание двоюродного деда настолько, что он заметил такую мелочь?

Интересно, а что случится, если вынуть камешки? Уже точно известно, что механизмов тут нет. Камешки ядовитые? Тоже не то, он только что дотронулся до одного — и ничего не случилось.

Третий дядя не был уверен в своем решении, но азарт толкал его вперед. Он собирался вынуть один камешек, провести эксперимент, так сказать.

Дядя достал мачете, двумя легкими движениями подточил его об камень и, дрожа от предвкушения, подошел к черной стене вплотную. Поддев кончиком мачете камешек, он вдавил лезвие в щель: со скрежетом камешек поддался и упал дяде в ладонь. Он отступил на шаг, осторожно озираясь, опасаясь нежданчика. Но ничего не происходило: камешек лежал в ладони, холодный и тяжелый, в тоннеле ничего не происходило, рельеф не изменился, стены не двигались.

Третий дядя подождал немного. Убедившись, что все в порядке, он почувствовал облегчение и задумался: неужели его предположение было ошибочным? Или же опасный механизм активируется лишь один раз, для чего достаточно вынуть только один камень, а остальные можно забрать без каких-либо последствий?

Спрятав камешек в карман, он поддел другой. Сейчас, когда первая попытка закончилась хорошо, он не осторожничал, прикладывая сразу больше силы. Второй камешек поддался быстрее, выскочил из углубления, словно пуля, и отлетел в сторону. Третий дядя бросился за ним, чтобы поднять, но не успел. Ударившись о землю, камешек рассыпался в пыль бронзового цвета, которая легко взметнулась вверх.

Третий дядя был умен и интуитивно почувствовал опасность. Задержав дыхание, он прикрыл рот, чувствуя, как слюна приобретает незнакомый пряный привкус. Он еще раньше обратил внимание на странный цвет кожи цзунцзы и уже тогда задумался о том, что в гробнице может быть какой-то яд. Поэтому он как можно быстрее обмотал лицо шарфом и отошел назад.

Сделав несколько шагов, он обернулся. Там, где камешек ударился о землю, оседала бронзовая пыль, а в ней на полу ползал маленький красный жучок. Покрутившись, он свернулся и запищал.

Увидев насекомое, третий дядя сразу все понял и отступил еще на несколько шагов. Это был красный трупоед, насекомое редкое и необычное. Старики говорили, что он очень ядовит, называли его злым духом или королем трупоедов. Чтобы отравиться, достаточно было лишь слегка коснуться этого жучка.

Однако, по слухам, красный трупоед живет только в мертвом теле, поймать и держать его в неволе невозможно. Как же его засунули в камешек? Зачем вставили этот камень с начинкой в барельеф? И самое главное: почему жук до сих пор жив?

Странностей хоть отбавляй, но раздумывать о них некогда. Жучок покрутился на земле, несколько раз свернулся и развернулся, расправил крылышки, потер ими друг о друга и взлетел.

Третий дядя раньше никогда не видел короля трупоедов. Не доводилось ему встречать и тех, кто был отравлен, потому в правдивости рассказов он уверен не был. Но если слухи все-таки правдивы, то в таком тесном пространстве летающая отрава — практически смертный приговор.

Осторожно отступая назад, он поднял мачете, развернув лезвие горизонтально, надеясь убить жука на лету. Но тот оказался шустрее. Дядя только услышал тихий звук удара плашмя о клинок, и красная маленькая тень метнулась к его плечу. Скорость жука была невероятной, увернуться дядя не успел. От испуга и неожиданности он покрылся холодным потом и инстинктивно отмахнулся. Король трупоедов замер на лету, словно опешил от такой наглости, отлетел и замер возле стены, трепеща крылышками.

Сейчас он уже окончательно ожил, крылья расправились, он продолжал издавать звуки, но уже не слабый писк, а нечто, похожее на лягушачье кваканье или легкие щелчки. От тела жука исходил резкий запах.

Третий дядя задумался: с этой мелочью будет потруднее, чем с цзунцзы. В идеале, конечно, прихлопнуть — и дело с концом. Но если следовать правилам "Тридцати шести стратегем"(9), лучшим выходом было бегство. Надо осторожно отступить, чтобы не спровоцировать насекомое, а затем выбраться из тайного тоннеля.

Для начала надо добраться до поворота. Третий дядя пополз назад, свернул и двинулся к выходу. Добравшись до поворота, он осторожно оглянулся: красный жук не преследовал его.

Третий дядя успокоился. Добравшись до плиты, закрывавшей проход, он немного нервничал, руки дрожали. Дотянувшись до рычага, он с трудом нажал его, плита отодвинулась. Но не успел он вздохнуть с облегчением, как внезапно из темноты к нему с огромной скоростью метнулась маленькая красная тень и застыла в воздухе прямо перед лицом.

Третий дядя чуть не заорал от неожиданности, прятаться и бежать уже было поздно. Но в момент смертельной опасности он всегда соображал отлично. Прикрыв шею воротником, он изо всей силы дунул на жука.

Легкие у третьего дяди крепкие, он с детства привык раздувать огонь в очаге. Жучок не смог противостоять такому напору воздуха, его просто отшвырнуло на стену.

Третий дядя воспользовался этой возможностью, быстро выбрался наружу и поторопился опустить плиту на место.

Король трупоедов очень быстро пришел в себя, но короткая заминка сыграла дяде на руку: жук со всего размаху врезался в уже закрытую плиту. Было хорошо слышно, как трупоед упал, издавая отчаянные щелкающие звуки.

Третий дядя сразу почувствовал, как подгибаются ноги. Чтобы не упасть, он облокотился на стенку саркофага, тяжело дыша, и еще долго не мог прийти в себя. Я-то помню, насколько опасен король трупоедов, и прекрасно понимаю его состояние.

После всего, что с ним произошло, третий дядя решил не задерживаться в этой гробнице. Пробив дыру в потолке, он выбрался наружу, забрав с собой только тела своих предков.

В укромном месте он сжег останки людей и цзунцзы, а затем всю ночь шел по горной дороге, надеясь побыстрее добраться до обитаемых мест. По его словам, когда он увидел восход солнца, стоя на вершине горы, то впервые в жизни осознал, какое это счастье — быть живым и ходить по земле.

Вернувшись в Чанша, он никому, даже своему отцу, не рассказал о произошедшем. Но с тех пор сильно заинтересовался периодом Сражающихся царств и стал изучать все, что связано с этой эпохой. Поначалу он расспрашивал друзей, но все они были мало образованы, большинство просто мелкая шпана, некоторые вообще понятия не имели, что третий дядя из семьи даому. Потому ничего путного от них он не узнал. Камешек он показывал старикам, но никто не знал, что это.

Третий дядя был разочарован и постепенно терял интерес. Но незадолго до экспедиции на Парасельские острова, случилось кое-что, изменившее его отношение.

Тогда заболел и умер один из его друзей. Дядя нашел старого даоса(10) и попросил провести все положенные ритуалы. Современные даосы ведут светский образ жизни, когда не выполняют свои обязанности. Во время работы он одевает даосский халат, а после снимает его и ведет себя, как обычный человек. Так и нанятый третьим дядей сразу после ритуала переоделся и отправился со всеми выпить. Третий дядя, сам любитель горячительного, в тот день хлебнул лишнего и начал хвастаться своими похождениями, даже показал даосу камешек. Тот отреагировал странно: понюхал, изменившись в лице, и сказал, что это не камень.

Третий дядя не считал старика таким уж специалистом, потому насмешливо спросил: "Если не камень, тогда что это, по-твоему?"

Это звучало вполне правдоподобно. Третий дядя был заносчивым, но не глупым и, решив, что встретил эксперта в этой области, затащил даоса в кабак, где народу было поменьше, и пытался расспросить поподробнее. Однако, выпив еще, даос ответил, что ничего толком не знает. Ну, по виду пилюля, а кто ее сделал, от чего она лечит — тот понятия не имеет. Храм, в котором служил этот человек, был очень старым, там было много древних вещей, которые передавались из поколения в поколение служителями: утварь, алхимические инструменты, книги. Среди древнего инвентаря алхимиков он и видел похожую пилюлю, у которой даже запах был такой же.

Не получив информации, которую ожидал услышать, третий дядя все же был доволен: у него снова была цель. Позже он нашел людей, которые занимались исследованиями в области древней медицины и алхимии, показал им камень. Они подтвердили, что это на самом деле пилюля.

Однако, древняя пилюля — не обязательно лекарство. У каждого алхимика были свои методы и цели, и по внешнему виду определить назначение пилюли невозможно. Но даос в разговоре с дядей предположил: "Раз уж эта пилюля найдена в гробнице, то вполне может быть тем, что древние считали эликсиром вечной жизни. А что еще можно захоронить вместе с мертвыми?"

Это сбивало с толку: третий дядя ведь знал, что в пилюле спрятан король трупоедов. Но вообще-то пилюли делают, чтобы их есть. Это же неизбежная, но долгая и мучительная смерть!

Еще около полугода третий дядя пытался решить загадку древней пилюли из гробницы, использовал все свои связи и ресурсы, но результата не достиг. И, когда он уже был готов сдаться и выбросить злосчастную пилюлю в унитаз, произошло нечто неожиданное.

Примечания переводчика



(1) Бог Ба. На самом деле Ба — это не бог, а философская концепция души. Древние египтяне верили, что душа состоит из нескольких частей и ею обладают не только люди, но также животные и боги. Человек состоит из физического тела, духовного тела, сердца, двойника, души, нематериального эфирного духа, образа и имени. Все эти составляющие тесно связаны меж собой, и благосостояние одной определяло благосостояние всех остальных. Египтяне верили в перерождение/воскресение в загробном мире, хотя во времена ранних династий бытовало поверье в возможность физического воскрешения. Дети Гора отвечали за определённую сущность человека, в частности Дуамутеф (бог с головой шакала) считался выражением сущности одной из душ человека — его Ба. Конкретно Ба — это жизненная сущность в виде птицы с головой человека, его совесть, а также включавшая в себя жизненную сущность Ка. По верованиям египтян, Ба состояла из совокупности чувств и эмоций человека. После смерти человека Ба покидает тело и бродит по миру, вселяясь в разных животных, например, в местное священное животное. В Книгах мёртвых Ба описывалась как сокол (который летит в небеса), гусь, журавль (который целует небеса) или саранча/кузнечик (который прыгает до небес).

(2) Калавинка — фантастический бессмертное существо в буддизме, с человеческой головой и птичьим туловищем, с длинным струящимся хвостом. Считается, что она живет в Западной чистой земле и, как говорят, проповедует Дхарму своим прекрасным голосом, а петь начинает, будучи еще невредимым в своей яичной скорлупе. Ее голос — это описание голоса Будды. Этот образ ассимилировался во многих азиатских культурах: в Японии, Бирме. В Китае наиболее часто встречались изображения калавинки в культурах династии Юань и Западное Ся.

(3) По легендам богиня девяти небес, спустившись на землю, подарила человечеству знания Цимэнь Дуньдзя. Считается "белым" божеством, которое, тем не менее, позволяет принимать мир таким, как он есть, со всеми его "темными" проявлениями. Традиционно восходит к архаическому тотему шан-иньцев, таинственной темной птице. Позднее стала прототипом более известной в Китае деве Сюань-нюй. В названии главы тоже используется имя 娘娘 (нян-нян, матушка, матерь, праматерь) — так звали богиню чадородия и защитницу детей, которой приносили жертвы во времена эпидемий (в частности, оспы).

(4) Книга песен — один из древнейших памятников китайской литературы, уникальный источник информации о языке, идеологии, этике и традициях различных регионов древнего Китая. Включен в канонический сборник конфуцианских текстов У-цзин. В классическом виде содержит 305 народных песен и стихотворений различных жанров, созданных в XI—VI вв. до н. э. и отражающих многообразные явления духовной и социальной жизни; отбор и редакция произведений приписывается Конфуцию. Лунь юй вкладывает в уста Конфуция призыв изучать «Шицзин» как источник знаний о природе и обществе. Археологические находки XX в. обнаружили фрагменты песен в альтернативной записи, не затронутой реформой письменности раннеимперского периода: при вариативности графики, цитаты демонстрируют строгое фонетическое единство. Это указывает на то, что песни циркулировали прежде всего в устной форме.

(5) "Письмена на спине рыбы-дракона". Переводчица не смогла точно идентифицировать этот источник. В сети попадается информация, что это сборник мифов ханьской эпохи, оригинал которого утрачен.

(6) Сиванму — Царица-мать Западного рая, китайская богиня, одна из наиболее почитаемых в даосском пантеоне. Согласно китайской традиции, Си-ван-му являлась повелительницей Запада, хранительницей источника и плодов бессмертия. В более древних мифах она выступает грозной владычицей Страны мёртвых, находившейся на западе, и хозяйкой небесных кар и болезней, в первую очередь чумы, а также стихийных бедствий, которые она насылает на людей. Изображалась богиня с длинными растрёпанными волосами, скреплёнными заколкой, телом и лицом человека, хвостом барса и когтями тигра, сидящей на треножнике в пещере. Пищу ей приносили три синие (или зелёные) трёхногие священные птицы. В более поздней традиции Си-ван-му превращается в небесную красавицу, живущую на крайнем Западе, в горах Куньлунь, на вершине в нефритовом дворце, на берегу Яшмового озера, возле которого растёт персиковое дерево с плодами, дарующими бессмертие. Её всегда сопровождает тигр. Богиня здесь является покровительницей даосских святых мудрецов («бессмертных»). Её дворец и находящийся рядом сад с персиковым деревом и источник бессмертия окружает золотой вал, охраняемый волшебными существами и чудовищами. Так, выходящие на восток ворота вала («Ворота Света») стережёт тигр с девятью человеческими головами.

(7) Шесть династий (220—589) — понятие китайской историографии, характеризующее период между падением империи Хань и основанием империи Суй. Наряду с периодом Воюющих царств (ок. 465 — 221 до н. э.) представляет собой эпоху, когда Китайская империя находилась в состоянии раздробленности. Поскольку это состояние традиционно описывалось как кризисное, последующие историки видели свою задачу в отслеживании конкурирующих династийных линий — для правильного наименования периодов при летоисчислении, соблюдения ритуалов и вынесения моральных суждений о становлении и гибели царств, претендовавших на держание «небесного мандата». Существуют два различных списка «шести династий». Сюй Сун (许嵩, Xǔ Sōng), историк династии Тан, составил повествование о Цзянькане (建康实录) в правление шести династий. Этот список включил в себя: У эпохи Троецарствия (222—280), Цзинь (265—420), Лю Сун (420—479), Южная Ци (479—502), Южная Лян (502—557), Чэнь (557—589). Сыма Гуан (司馬光) перечислил список шести династий с точки зрения легитимности: в этом списке на месте У значится Вэй (220—265). Поскольку на территории империи Хань возникло динамичное множество государств, этот период также получил более общее название 魏晋南北朝 (Вэй, Цзинь, Южные и Северные Династии, 420—589). Этот период отличался подъемом поэтического искусства, во многом направленном на преодоление вычурного стиля династии Хань.

(8) Сюань-нюй в древних источниках выступает как «женщина с головой человека и телом птицы». Во многих сюжетных вариациях присутствуют очевидные эротические темы зачатия и рождения, активности женского начала и связанной с ним музыки. В «Чжан хуа тай фу» 章华台赋 («Ода о Башне, украшенной цветами») Бянь Жана (ум. ок. 200), включенной в его жизнеописание в «Хоу Хань шу» («Книга [об эпохе] Поздней Хань», цз. 110, ч. 2), сексуальные действия описаны как «совершенствование в главном Пути-дао Хуан-ди», а в стандартном комментарии к этой династийной истории танского принца (тай-цзы) Чжан-хуая (Ли Сянь, 651 – 684) разъяснено, что Хуан-ди «воспринял от Таинственно-темной девы искусство внутренних покоев (фан чжун чжи шу), позволяющее продлевать жизнь, сдерживая [семяизвержение], втягивая [в себя женскую] пневму (ци), возвращая вспять сперму/семенной дух (цзин) и восполняя мозг».

(9) Тридцать шесть стратегем — древнекитайский военный трактат. В более широком смысле, собрание неявных стратегических приёмов и система непрямых тактических ходов, используемая для достижения скрытой цели, получения преимущества и перехвата инициативы.

(10) В оригинале используется насмешливое прозвище даосов "коровий нос" (牛鼻子), но по-русски дословный перевод во всех падехах, кроме именительного звучит не очень благозвучно.