Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 42

После исследования пещер в Сычуани скалолазание мне не казалось большой проблемой. Я прикинул, что высота пещеры более 60 метров, это примерно двадцать этажей. К счастью, скальная порода тут была неровная, и для подъема мне понадобился всего час. Больше всего я горжусь тем, что взбирался по скале, заложив за ухо сигарету, и она не упала.

Для страховки я использовал веревку, на которую были нанизаны скальные крюки. Труднее всего оказалось метрах в десяти под сводом.

Толстяк страховал меня внизу и освещал стену. Забравшись наверх, я осветил свод, сплошь состоящий из сталактитов, свисавших вниз и напоминавших волчьи зубы. Как я и предполагал, между ними что-то было.

Однако, сталактиты были крупные, располагались слишком близко друг от друга, и рассмотреть что-то между ними в подробностях было очень сложно, особенно с того места, где находился я.

"Есть что-нибудь?" Толстяк внизу с нетерпением ждал моего ответа. Зараза, если так интересно, лез бы сам. Вот из принципа ничего не отвечу, его постоянные вопросы меня бесят!

Но он был настойчив и не переставал орать, задрав голову. А я, сосредоточившись на деле, пытался изменить угол обзора, несколько раз чуть не сорвался, но все еще не мог как следует рассмотреть то, что скрывали сталактиты.

Глубоко вздохнув, я почувствовал себя несчастным: столько сил потратить на подъем — и все зря!

Толстяк закричал: "За сизой дымкой вдали горит закат, сизая дымка есть и в этих горах. Если ты не может увидеть, что там, посвети туда фонарем, я увижу сам."(1)

Я выругался: "Какого хрена стихами заговорил, у тебя же ни образования, ни поэтического таланта нет. Хочешь стихи сочинять? Сначала научись прозой говорить нормально."

"Я тут тоску зеленую разгоняю, а ты бесишься. Какой же ты зануда!.. Не трогайте меня, помогите мне, светите, не светите, дышите, не дышите. Твою мать, определился бы уже, чё тебе надо," — разозлился Толстяк.

Я выругался еще раз, но уже про себя. Все равно другого выбора нет. Я направил свет фонаря на интересующий меня сталактит. Толстяк долго таращился туда, но так ничего и не рассмотрел. Хотя тоже заметил, что между сталактитами есть что-то не больших размеров и явно сделанное человеческими руками.

"Не вижу ничего толком. Далеко и освещения недостаточно. Проклятый уродец забрал мой оптический прицел, с ним бы я все рассмотрел."

Главная проблема в том, что это было слишком далеко. Свет "волчьего глаза" доставал, но для человеческого зрения очень большое расстояние. Даже при ярком освещении на таком расстоянии маленький объект нельзя разглядеть. В таких случаях нужен бинокль. Или мне придется подобраться поближе.

Я осмотрел свод. Передвигаться по нему слишком сложно и высок риск сорваться. Но я все же решил рискнуть.

Жестом я дал понять Толстяку, что собираюсь добраться туда. Видел он или нет, я не стал выяснять и занялся поисками удобного места для передвижения. Поднявшись еще немного выше, я добрался до гладких известковых наплывов у основания сталактитов. Это просто невозможно. Стоит мне поставить туда ногу, я соскользну вниз, и через три секунды перед Толстяком образуется кровавая лужица.

Не знаю, сколько времени я пытался обойти сложное место. Толстяк непрерывно что-то орал снизу, я старался не обращать на него внимания. Моя цель почти рядом, нельзя сдаваться, но дальше мне ни на дюйм не продвинуться. Наконец, Толстяк снизу рявкнул: "Спускайся, бригадир зарплату раздает!"

Даже просто зависая на одном месте, я жутко устал, сил хватило лишь на то, чтобы ползти ползком. Пока я спускался, Толстяк укоризненно качал головой, внимательно следя за мной.

Спустившись, я встряхнул занемевшие руки: "Не думал, что здесь все так запущено. А ведь это было совсем рядом!"

"Да ладно тебе. Даже я, Толстяк, здесь заблудиться умудрился. По крайней мере ты не сидел сложа руки, а делал что-то... — сказал он. — На самом деле у меня была идея, но я не решился советовать, слишком уж опасно. Ты мог использовать скальный крюк, забросить на сталактит и зацепить, а потом переползти по свисающей веревке прямо под свод."

"Угу. И как бы я потом обратно полз?"

"Зачем обратно? Ты бы мне сказал, что там. Я бы нашел вход в терем, пошел туда, спас младшего брата с остальными, а потом вернулся бы и снял тебя. Сигареты у тебя с собой, висел бы спокойно и курил, размышляя о светлом будущем."

Теоретически таким способом я мог добраться до нужного сталактита. Но это чушь собачья, не буду я висеть и курить. Кроме того, не факт, что скрытое на своде имеет отношение ко входу в терем. А если и имеет, то не факт, что Толстяк, добравшись туда, сможет вернуться. Если он там сдохнет, то я останусь висеть под сводом пещеры и помру там от голода. Ужасный конец!

После такого интенсивного восхождения на стену пещеры силы окончательно покинули меня, пальцы дрожали, и я решил охладить их в воде. И тут понял, что с мои руки выглядят необычно.

Рассмотрев пальцы под фонарем, я увидел, что они черные, даже ногти словно покрашены краской.

Просто грязь? Глина?

На ощупь это вещество было гладким, но не липким. Я принюхался: запах знакомый и сильный, но я не сразу его узнал.

"Да что ты морщишься, словно старушка-чистюля," — ругался Толстяк.

Я ответил: "Это запах керосина." Оглядев стену, по которой только что карабкался, я пояснил: "В щелях этой стены есть керосин."

Подойдя к стене, я ощупал ее: сухая, даже в трещинах и выемках ничего не было. Я снова полез на верх. На высоте роста трех или четырех человек моя рука попала в щель, где была масляная жидкость.

Керосин напоминает масло, на его основе изготавливались горючие смеси для фитилей и факелов. Но от настоящего масла они отличались тем, что не были такими вязкими и липкими. Если пропитать таким составом фитиль из натурального материала, он будет гореть очень долго. Такой способ использовали в лампах и факелах в помещении, где долго приходится оставаться без естественного освещения. Пропитанные таким маслом фитили могут храниться очень долго, они не портятся и не высыхают.

Щель, куда попала моя рука, была очень узкая, нащупать что-нибудь я не мог. Направив внутрь свет фонаря, я заглянул и увидел, что керосина там очень много, а в темной керосиновой лужице виднелся комок ткани размером с кулак.

Осмотрев стену, я понял, что щель, которую удалось обнаружить, тянулась непрерывно вверх по спирали и доходила до самого свода.

Это же светильник! И, кажется, комок ткани все еще пригоден для горения.

Толстяк тоже залез ко мне и, увидев, что я нашел, удивился: "Эй, там лужа тахини(2) или что?"

Я показал ткань для фитиля и объяснил, как это должно работать. Он задрал голову и сказал: "Во блин. Если это поджечь, полыхнет, небось, не слабо!"

"Но для чего это сделали? — размышлял я вслух. — Если чтобы в зеркало посмотреть, то не слишком ли много горючего масла для этого тратили? Это ж херова куча денег нужна. И затушить потом такой светильник сложно. Даже если использовать огнетушитель, надо еще исхитриться, чтобы дотянуться до самого верха. Это поджигали и ждали, пока все масло выгорит?"

"Не обязательно, — сказал Толстяк, указывая на комок ткани. — Посмотри на эти пятна. Следы горения. Значит, фитиль уже поджигали."

Я покачал головой: "Могли поджигать до того, как поместили внутрь, чтобы проверить качество пропитки. Если поджечь все это, то нельзя будет потушить, пока не выгорит все масло. Если тушить раньше, надо будет лезть по стенам, охваченным огнем. Это ж сколько народу погибнет, пока потушат? А еще посмотри: все масляные щели здесь соединены между собой. Тушить все фитили надо одновременно. Если потушить только один, масло загорится от другого, не потушенного."

Толстяк скосил глаза на щели в стенах и кивнул: "Ты прав. Однако, эти масляные светильники в стене и зеркало должны быть как-то связаны, верно?"

Я кивнул, и он решительно заявил: "Вот и ладненько." Достав зажигалку, Толстяк процитировал: "Товарищ Маркс наш Карл говорил, что практика — единственный способ установить истину."(3)

Увидев, что он делает, я опешил: "Ты что удумал?"

Пламя зажигалки мотыльком выпорхнуло из-под его пальцев. Легким движением он сунул руку в щель — и ткань, пропитанная маслом, мгновенно вспыхнула, расползаясь по стене, словно огненный просыпающийся дракон.

Мы не ожидали что пламя будет таким мощным. Огонь сразу опалил мне лицо, и мы оба спрыгнули вниз, упав в бассейн.

К счастью, вода смягчила падение, и я не свихнулся от боли, но встать получилось не сразу и с трудом. Подняв голову, я потерял дар речи от невероятного зрелища, представшего моим глазам.

Это и вправду был огненный дракон, кружащий по стене и взлетающий наверх. Казалось, он чего-то испугался и пытался уползти от опасности снизу, оставляя за собой пламенный след в каменных щелях. Почти мгновенно в пещере стало светло, как днем.

А еще стало жарко, и в нос ударил сильный запах керосина.

Гладя, как поднимается вверх по спирали этот огненный дракон, мы замерли, чувствуя головокружение от охватившего шока.

Пламени потребовалось минут десять, чтобы добраться до свода и остановиться. Огненные сполохи просачивались между сталактитами, освещая все потаенные уголки. Оказалось, что форма пещеры напоминает перевернутый рог. Пламя собралось в кончике этого рога и его отражение сконцентрировалось в зеркале, освещая старинное здание, словно там, внутри настал солнечный полдень.

"Великолепное зрелище!"— глухо пробормотал Толстяк.

Я оглянулся и выхватил у него из рук зажигалку: "Ты спятил? А если горючее масло где-то контактирует со взрывчаткой? Это место столь же опасно, как и все, где мы были раньше. Толстяк, ты не можешь быть осторожнее? Позволь мне пожить еще немного, ладно?"

"Если ты хотел жить долго и счастливо, тебе вообще не стоило сюда соваться, — ответил он, не отрывая взгляда от пламени наверху. — Толстяк не такой привередливый, как ты... Слушай, а это что такое?"

Я поднял голову и посмотрел туда, где сходились потоки огня. Там, в центре свода, где раньше сгущалась тень, сейчас четко была видна маленькая модель древнего здания.

Миниатюрная модель была закреплена на своде вверх ногами, и, если бы не яркие отсветы пламени, мы бы ее не увидели.

"Древний терем клана Чжан!" Я нахмурился. На этой модели мерцало множество огоньков, словно она была сделана из осколков зеркал, отражающих полыхающий вокруг огонь. Затем я заметил, что такие же блики мерцают и на стенах: вся пещера, казалось, была огромным зеркальным витражом.

Толстяк пробормотал: "Получается, эти Чжаны были лилипутами."

"Нет, это светофильтр," — сказал я. Глядя на форму пещеры, я уже понял, как все это работает. И осознал, что мои догадки проверить невозможно. А еще я был уверен, что другой возможности проникнуть в тайны древнего знания в зеркале мне больше не представится.

Примечания переводчика

(1) "За сизой дымкой вдали горит закат." Толстяк сочинил стихи, использовав первую строку стихотворения Ли Бая "Смотрю на водопад в горах Лушань":

日照香炉生紫烟，
遥看瀑布挂前川。
飞流直下三千尺，
疑是银河落九天。

За сизой дымкой вдали горит закат,
Гляжу на горные пики, на водопад.
Летит он с облаков сквозь горный лес,
И кажется: Млечный путь упал с небес.

(2) Тахини, тхини — кунжутное масло популярное в кулинарии Ближнего Востока.

(3) Товарищ Маркс наш Карл. По-китайски фамилия Маркса звучит 马克思 , макэси. Но Толстяк сказал 马至思, маждиси. Это либо сознательное искажение имени, как, например, стилизация под картавую речь Ленина, либо какая-то игра смыслов.