Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Часть 2. Глава 6. Главный зал гробницы

Главный зал(1) — основная часть гробницы, самая большая по размеру. Первое, что мы увидели, попав сюда — это большие пятиметровые каменные колонны(2) по обе стороны от каменной дороги духов(3), проложенной строго по центру зала. Я вспомнил теневые картины в подводной гробнице: там было изображение, как всю эту тяжесть понимали наверх с помощью хитро устроенных лебедок по отвесной скале. Тогда я посчитал такую технологию невозможной.

В темноте между колоннами стояли массивные черные светильники-статуи(4), а за ними было темно, хоть глаз выколи. Не знаю, почему, но свет не проникал в ту тьму, что сгустилась за колоннами. Казалось, что там нет никаких погребальных предметов, вообще ничего нет, только черная пустота.

Толстяк хотел воспользоваться запалом, чтобы разжечь светильники, но я остановил его. Это гробница построена тысячу лет назад и до сих пор находится в идеальном состоянии, скорее всего, по причине низких температур. Если сейчас тут запалить огонь, температура повысится, начнут таять образовавшиеся на стенах и крыше кристаллы льда, что может привести к повреждению насквозь промерзших архитектурных конструкций, а затем к обрушению.

Мы можем полагаться только на фонари, они не изменят температуру воздуха внутри гробницы, потому безопасны. Мои спутники хранили молчание, словно опасались разбудить нечто, тысячу лет обитавшее в этой гробнице. Тишина вокруг была пугающей и прерывали ее лишь звуки наших шагов и тяжелое дыхание.

Е Чэн единственный из нас, кто меньше всего был знаком с миром древних гробниц, для него эта гнетущая атмосфера была слишком непривычной. Сделав несколько шагов, он запнулся и сказал: "Здесь тихо и холодно, как в аду(5). И чем меньше я говорю, тем страшнее мне становится. Давайте хоть о чем-нибудь поговорим. Ведь тут можно разговаривать?"

Но потрепаться ему не дали: Молчун сделал резкий жест, приказывая молчать. А Толстяк прошептал: "Ты думать не пытался? Мы тут не на прогулке. А младший брат слушает ловушки. Ты своими разговорами не дашь ему услышать, когда сработает механизм, и тогда испугаться ты уже не успеешь."

Услышав о скрытых ловушках, Е Чэн испуганно прикрыл рот, растерянно оглядываясь по сторонам. Видимо, ожидал, что сейчас из темноты вылетит какое-нибудь скрытое оружие и убьет его.

"Не надо так нервничать, — успокоил его Хуа Хэшан. — Этот зал похож на храм. Скорее всего, во времена Восточного Ся сюда приходили поклониться предкам, возможно, даже совершали жертвоприношения. В этом случае ловушек тут, скорее всего, не будет. Да и если есть, столько лет прошло, механизмы могут не сработать."

"Чушь не городи! — Толстяк уже собрался вступить в перепалку с Хуа Хэшаном, но я остановил его, толкнув в бок и напомнив, что Молчун просил не разговаривать.

С одной стороны Хуа Хэшан ошибался: толстый ледяной купол, запечатавший вход в гробницу, сожженный подвесной мост — сюда явно никто после окончания строительства не ходил поклоняться предкам. Странно, что такой даому этого не заметил. Но с другой стороны, его ошибочное мнение сейчас было вполне уместно, чтобы новички, вроде Е Чэна, не паниковали.

Осторожно продвигаясь вперед, минут через пять мы добрались до середина главного зала. Перед нами из темноты показался нефритовый пьедестал, окруженный огромными статуями птиц с человеческими лицами. На пьедестале возвышалась громадная статуя, но это точно был не человек и не человекоподобное существо. Странное, ни на что не похожее изваяние, что-то вроде перекрученного столба, покрытого лишайником.

"И что это за неведомая фигня? — спросил Толстяк, обращаясь к Хуа Хэшану. — Разве в главном зале не положено ставить статую хозяина гробницы или, на крайний случай, божества? Может, это какой-то символ добродетели хозяина гробницы? Но это... разве это не похоже на огромную саранчу?"

"Это может быть одно из воплощений "Бессмертного Неба"(6), как его видели жители Восточного Ся, — сказал Хуа Хэшан, — их главный бог."

"Да где там бога разглядеть? — пробормотал Толстяк. — Чем это изваяние отличается от колотушки для белья(7)?"

Я снова пнул Толстяка, чтобы прекратить его богохульства. В конце концов мы сейчас на территории этого бога, как можно нести всякую чушь и не бояться божественного возмездия?

Но эта странная черная статуя больше была похожа на тотем, а не на изображение божества. Я плохо разбираюсь в шаманизме(8), но знаю, что изображений у божественного небесного начала не было. В широком смысле это вездесущая и бесконечная сила, философская категория. Мне так кажется, что Хуа Хэшан сравнил это изваяние с "Бессмертным Небом", чтобы приколоться над Толстяком или скрыть собственную некомпетентность.

Атмосфера здесь была необъяснимо гнетущей и напряженной. За исключением Чэнь Пи и Молчуна, которые продолжали идти с каменными ничего не выражающими лицами, остальные сильно нервничали, возможно, потому Хуа Хэшан и нес такой бред.

Но если это не святыня или изображение божества, тогда это статуя хозяина гробницы? Неужели Толстяк прав, и правители Восточной Ся были похожи на это? Невозможно! Даже в бреду такая форма не покажется человеком. Это больше похоже на злого духа, которому поклонялись гаитяне-фетишисты(9). Я однажды такое видел на выставке в Шанхае: боги в таких культах могут быть похожи на обычные столбы, рисовые шарики или примитивных моллюсков.

И тут я вспомнил запись, которая спрятана в бронзовой рыбке: "Император Восточного Ся — монстр из-под земли." Это же не могло быть шуткой? Нет, невозможно, монстром назвать могут только что-то злое. Не верю я, что народ Восточного Ся поклонялся какому-то столбу, олицетворявшему зло, пришедшее из ада.

Неплохо было бы прочитать, что написано на двух других рыбках. Но мечтать не вредно, я понятия не имею, когда у меня будет возможность рассмотреть их в одиночестве, без посторонних глаз.

Пока я размышлял об этом, нас позвал Паньцзы: "Смотрите сюда."

Когда мы обернулись к нему, он уже успел забраться на одну из бронзовых статуй, что стояли вокруг пьедестала, и осторожно что-то доставал изо рта человекоподобной птицы. Вот же возмутитель спокойствия. Я обеспокоенно сказал: "Осторожнее, вдруг это часть какого-то механизма."

Паньцзы лишь кивнул в ответ, продолжая осторожно вытаскивать то, что лежало во рту статуи. Это оказалась позолоченная фигурка обезьянки с синей клыкастой мордой, украшенная причудливыми узорами, которые покрывали ее тело, словно татуировки. Эти узоры делали обезьянку похожей не на животное, а на какого-то злобного духа.

Такого нам видеть еще не доводилось. Паньцзы спрыгнул, держа фигурку на вытянутых руках, мы собрались вокруг, рассматривая ее. Я смог только определить, что обезьянка была отлита из бронзы, но больше ничего сказать не мог.

Уникальные, ни на что не похожие погребальные предметы — вполне нормальное явление для археологии. С одной стороны, существуют вполне конкретные погребальные традиции и ритуалы, которые обязательны для исполнения. Но с другой стороны, есть еще и личное мнение хозяина гробницы. Грубо говоря: моя могила, что хочу, то туда и кладу. И, наряду с традиционными предметами и погребальной утварью, могут попадаться необычные реликвии. Если первые, традиционные, давно изучены и систематизированы, то последние уникальны и неповторимы. Многие из таких уникальных реликвий часто встречаются в единственном числе. И самое главное: сложно понять, как и зачем они оказались в гробнице, этого не знает никто, кроме хозяина гробницы или ее строителя.

Хуа Хэшан осмотрел остальные статуи, и нашел в них такие же фигурки. Он предположил, что центральное изваяние в виде странного столба было главным, верховным богом, а окружающие его человекоподобные птицы — что-то вроде хранителей или слуг. Возможно, это какая-то разновидность распространенной религии, которая сформировалась у малого народа, не имевшего обширных контактов с соседями. Мы даже не можем точно определить национальную и эпохальную принадлежность этой гробницы, чтобы понять, о какой религии или культе может идти речь. Однако, точно можем отнести гробницу к железному веку, потому странно, что тут в таком количестве присутствует бронза.

Я оглядел столб в центре, но ничего примечательного не нашел, и мы двинулись дальше, оставляя за спиной сгущающуюся тьму, не ведая, что нас ждет в такой же темноте впереди.

Меня удивляло еще и то, что обычно в главных залах должны присутствовать жертвенники, множество светильников с негаснущим огнем, сокровищницы, алтари, большое количество божественной символики. Тут же не было ничего подобного. Хотя такая лаконичность вполне возможна: Восточное Ся — государство автономное, расположенное в глухих лесах Чанбайшаня, не имевшее обширных контактов с окружающими народами. О том, чем они жили и во что верили, известно мало. Может быть, такая лаконичность была свойственна чжурчжэням.

Толстяк явно чувствовал себя не в своей тарелке и злился. Его целью всегда было потрогать и засунуть реликвию в карман. Сейчас он обошел огромный зал и ничего не нашел. Как тут не печалиться и злиться? Отсюда же ничего нельзя вынести и продать. Топая следом за нами, он спросил, нельзя ли осмотреть то, что скрывалось в темноте за колоннами и светильниками вдоль дороги духов. Но Молчун махнул рукой, давая понять, что нельзя. Чтобы объяснить свой отказ, он зажег люминесцентную палочку и бросил между колонной и светильником. Палочка, описав светящуюся дугу, внезапно исчезла, словно спичка, которую бросили в воду.

Толстяк прикусил язык, шепотом спросив: "Что это было?"

Но Молчун лишь головой покачал в ответ, показывая, что не знает. А я пояснил: "Видно же, что зал не такой большой. Стены, должно быть, покрыты краской, которая поглощает свет. Но одному идти в темноту не стоит: либо наткнешься на что-нибудь, либо заблудишься и не сможешь вернуться. Не надо действовать опрометчиво"

"Тогда я обвяжусь веревкой, и вы меня подстрахуете, — сказал Толстяк. — Если что-нибудь найду, так и быть, с вами поделюсь. Десять процентов сойдет?"

Больше всего меня раздражает жадность Толстяка, просыпающаяся в нем в самый неподходящий момент: "Если тебе так неймется, то подожди, пока мы уйдем, и развлекайся на здоровье. А сейчас будь добр, не мешайся."

"Действительно, куда ты, рукин сын, торопишься? — поддержал меня Паньцзы. — Ты знаешь, что там, в темноте? Ну, привяжем мы тебя веревкой, а потом вытянем только твою ляжку назад. Как думаешь, нам потом надо будет искать все остальное или так оставить? Посмотри, как слажено и профессионально работает команда господина Чэня. Сейчас главное — безопасность, так что остынь и не позорь нас и третьего господина."

Толстяк вздохнул и разочарованно сказал: "Ладно, раз вы в большинстве, я не могу настаивать на своем. Придется мне, Толстяку, подчиниться вашим приказам. Я определенно не могу оставить свою команду, пока не выяснится ситуация с противником."

"Когда ситуация выяснится, тебе тоже не позволено оставлять команду, — рассердился я. — Ты же, как птица-мозгоклюй, как только попадаешь в гробницу, сразу начинаешь выносить мозг поисками сокровищ, золотых рыбок, нефти и черта лысого. Сколько ты еще ерундой страдать будешь?"

Толстяк поднял руки, показывая, что сдается, а на его лице появилась улыбка хиппи, обожающего весь мир. Но я-то знал его характер. Толстяку бесполезно что-то доказывать, просить и приказывать, он все равно поступит по-своему. Остается лишь следить за ним, чтобы он никуда не вляпался.

Пройдя немного вперед, мы увидели в конце главного зала белые нефритовые ворота, створки которых были сделаны из четырех соединенных попарно плит. По обе стороны дверного проема были вырезаны стоногие драконы, покрытые яркой краской, на фронтоне — сюжетная резьба, изображающая какой-то танец, а створки украшены барельефами в виде мальчиков-стражей. Эти ворота, как и первые, тоже не были заперты, но точно также их заклинило льдом. Открыв эти ворота, мы обнаружили за ними коридор, ведущий к аспиде, и там тоже было темно.

Увидев двух драконов, Толстяк словно очнулся, его глаза загорелись: "Я видел такое на аукционе. Эти свернувшиеся драконы покрыты стеклянной глазурью(10). Та дверь вся целиком была продана тогда за двести миллионов гонконгских долларов(11). Хм... а эта дверь не выглядит тяжелой..."

Я помнил, что Толстяку свойственно преувеличивать, и постарался охладить его пыл: "Ты забыл, как на аукционах умеют цену накрутить? Да, иногда случаются сделки миллионов на двадцать, но в среднем аукционные сделки не превышают четырехсот тысяч долларов."

"Не может быть! — возмутился Толстяк. — Накрутили с четырехсот тысяч до двухсот миллионов? Возмутительно!"

А я подумал, что рыбки в моем кармане вполне могут стоит те самые двадцать миллионов только кто ж их за такую цену купит? Сейчас аукционы не так популярны, в ближайшие три года заработать на таком виде продаж не получится. Если бы мне попался такой же дурак, который дверь за двести лямов купил, я бы всю оставшуюся жизнь занимался только тем, что размышлял, куда бы эти деньги потратить.

Мой прагматизм умерил полет фантазии Толстяка, он совсем сник, но мы не обращали внимание на перепады его настроения и пошли по дороге духов к аспиде.

Обычно именно там находится вход в подземные части гробницы, перед которым устанавливается ложный саркофаг со свечой долголетия, что горит годами. Там же оставляют тела жертв или статуи, которые их заменяют. Полагая, что в этой маленькой приграничной стране, которая находилась в состоянии перманентной войны, не будет слишком много погребальной ценной утвари, мы направились прямо ко входу в подземную гробницу, осматриваясь по пути.

Потолок коридора и стены по обе стороны были расписаны фресками, покрытыми тонким слоем льда, из-за которого цвета казались сероватыми. После изучения двухслойной фрески в лавовой пещере я понял, что именно в них можно найти важную информацию, поэтому осветил рисунки фонарем. И по моей спине пробежал холодок. Почти на всех картинах были изображены стоногие драконы: лежащие на облаках, свернувшиеся на земле , летающие — они заполняли все пространство расписанных стен. Вся роспись представляла собой ряд последовательных сюжетов, в некоторых из них множество солдат в меховых одеяниях почтительно склонялись перед стоногим драконом, летающим в небе. На потолке также были изображены переплетенные стоногие драконы, словно они дрались или совокуплялись.

В каждом сюжете стоногий дракон был центральным персонажем, а окружающие его люди изображались маленькими. Очевидно, что народ Восточного Ся поклонялся своей драконьей многоножке больше, чем ханьцы обычному дракону.

Е Чэн достал фотоаппарат и заснял все фрески. Такие снимки могут существенно увеличить цену тех предметов, которые мы отсюда вынесем, ведь об истории Восточного Ся известно мало. Да и сами по себе эти фотографии будут очень ценными.

"Как вы думаете кто может быть похоронен в этой гробнице? — спросил Е Чэн. — Жена Ваньну? Близкий императору аристократ? И зачем тут такие фрески?"

У меня не было ответа на его вопрос, эти фрески вызывали во мне странные чувства.

В погребальных традициях существует два типа гробниц. В одних хоронят детей и родственников, в других упокоены слуги, чиновники, аристократы или соратники, те, к кому хозяин гробницы был благосклонен. В гробницах родственников сюжеты фресок были биографическими, а для близких людей рисовались сцены политического и исторического содержания, связанные с деятельностью усопшего: судопроизводство, советы министров, строительство дорог и городов, сражения и многое другое. Изображения драконов встречались лишь в гробницах императоров, и то не в таком количестве и не в сценах поклонения им. К тому же на этих фресках нет портрета хозяина гробницы. Это как-то... неправильно. Даже если дракон для этого народа был великим божеством, должен быть выделен лидер, который ему поклоняется. Если это гробница Ваньну, то он и должен быть изображен на фресках и выделяться среди остальных людей одеждами и размером. Но там все одинаковые, и одеты, как рабы или солдаты. Императора там нет.

Это просто невозможно для императорской гробницы, потому что нарушает три устоя и пять постоянств(12)

"А может быть, тут фрески тоже двуслойные?"— внезапно спросил Толстяк.

Я провел пальцами по ближайшей стене. Местами роспись заметно отслаивалась, и не было похоже, что под фреской есть другая роспись. Покачав головой, я ответил: "Нет." С рисунками в лавовой пещере связана какая-то мутная история, потому там и два слоя. Здесь же просто ритуальные фрески, тут нет смысла что-то прятать.

Думая об этом, я прошел вперед метров двести. Рисунки на стенах закончились возле входа в аспиду. Дверь там отсутствовала, зато в центре стоял бронзовый светильник на массивных ножках, размером в половину человеческого роста и странной формы. Он весь был покрыт ледяной коркой, от чего казался темнее, чем положено бронзе.

Покинув коридор, мы зашли в аспиду. Толстяк сломал пару люминесцентных палочек и огляделся. Планировка аспиды была такая же, как и в главном зале, только размеры меньше. По крайней мере, стены не скрывала непроглядная темень. И эти стены тоже были сплошь покрыты фресками, посвященными стоногим драконам. В росписях преобладал ярко-красный цвет, но под ледяной коркой он казался блеклым и серым.

Апсида была пуста, погребальных предметов не было, искать не было необходимости, все было ясно с первого взгляда. Посередине стояли три черных каменных постамента, украшенные рельефной резьбой в виде свернувшихся драконов, а на них — деревянные подставки, покрытые ледяной коркой, под которой был виден резной орнамент в виде облаков. Дерево померзло насквозь и уже потрескалось.

Такие постаменты устанавливаются непосредственно перед усыпальницей, сюда ставят гроб на короткое время, для прощания перед окончательным погребением. Судя по тому, что постамента три, одновременно хоронили не только хозяина гробницы, но и двух его близких, например, жену и ребенка. Возможно, умерли одновременно, но не исключено и ритуальное жертвоприношение. Последнее — очень печально. Быть похороненным только потому, что умер твой близкий — жестоко. Но в те времена такие обряды встречались довольно часто.

За этими тремя постаментами над землей возвышалось надгробие с изображением двух странных птиц с человеческими лицами, между которыми красовался двойной символ тайцзы-багуа(13). Вход в подземную часть гробницы должен находиться под этой каменной плитой.

Больше ничего в аспиде не было. И это странно — слишком уж все аскетично.

Толстяк огляделся и сказал: "Чего ж Ваньну такой скупой оказался. Или все деньги потратил на постройку гробницы, а на мебель и утварь не хватило? Вот как он мог так? Он же император, для него должно быть все самое лучшее."

"Ерунду не говори, — возразил ему Хуа Хэшан. — Погребальная утварь никогда не стоила соразмерно строительству. Более того, это же аналог жертвоприношения. Для отсутствия погребальных предметов должна быть серьезная причина."

Я тоже не думаю, что тут все просто. Неправильная эта аспида. Понятное дело, что такое бедное государство, как Восточное Ся, не будет оставлять в гробницах золото и серебро. Но тут даже бронзы нет.

Я обошел помещение, ничего значимого и серьезного не нашел и вернулся к надгробию, которое уже пытался поднять Толстяк, но, кажется, безуспешно. Молчун внимательно осматривал каменные плиты вокруг надгробия, чтобы обнаружить возможные ловушки, вроде ядов в песке или воде. Убедившись, что ловушек нет, он жестом разрешил поднять надгробие. Лу Фэн положил Шуньцзы на один из постаментов, затем вместе с Хуа Хэшаном и Е Чэном попытался сдвинуть надгробие. Но даже совместных сил не хватало: каменная плита скрипнула и лишь немного отодвинулась в сторону. Мы изо всех сил толкали камень, медленно, но верно сдвигая его.

Заглянув под надгробие, мы застыли в удивлении: входа там не было, все те же синие каменные кирпичи, которыми был выложен пол в аспиде. Лишь еле заметный вдавленный на пару сантиметров в глубину след от надгробия.

"Что такое? — удивился Паньцзы. — Это не настоящее надгробие? Украшение? Обманка?"

"Невозможно. Нет других способов погребения. С таким в древности не играли даже ради сохранности гробницы. Вход определенно должен быть здесь, — ответил Хуа Хэшан.

"Может быть, он спрятан под плитами пола?" — предположил Е Чэн.

Я нахмурился. Швы между синим кирпичом на полу не были залиты железом. Это, конечно, давало нам возможность их поднять. Но я не мог понять, почему это меня вдруг взволновало. Казалось, у нас проблемы, но почему я так решил?

"Ломаем! — уверенно скомандовал Толстяк. — Тут, кроме нас, никого нет, можем хоть по кирпичику все разнести."

Е Чэн сразу согласился. На самом деле, я тоже был с ним согласен. Сейчас не имело смысла строить из себя законопослушного гражданина, ведь мы именно грабежом и занимаемся. Это в подводной гробнице и Циньлине я опасался реакции властей, а тут на тысячу километров ни одного патруля, нам нечего опасаться. Тем более, что адреналин уже из ушей выплескивался. Раскопки и взлом подземной части гробницы — это всегда острое чувство азарта.

Молчун присел на корточки, зажал синий кирпич своими странными длинными пальцами, потянул на себя и резко выдернул его из кладки. Е Чэн и Хуа Хэшан так и застыли с открытыми ртами, глядя на него, словно на чудо дивное. Толстяк гордо оглядел всех, на его лице прямо написано было, сколь крут наш младший брат. Но Молчун даже не заметил ажиотажа, который создал своим привычным действием.

Когда есть брешь, с остальным справиться легко. Мы всем скопом принялись разбирать и выбивать кирпичи. Но сама кладка мне казалось странной: швы почти не заделаны, кирпичи уложены в шахматном порядке, словно строители предполагали, что эту кладку будут ломать, и решили поменьше проблем создавать. Нехорошее предчувствие становилось все сильнее. Обычно вход в подземную часть гробницы защищен лучше всего. Сунь Дяньин(14) не смог бы взломать гробницу императрицы Цыси без взрывчатки, каменная печать и кладка там были очень прочными. Здесь же синие кирпичи уложены как попало. Нет ли под ними чего-то странного?

Однако Молчун ни о чем опасном не предупреждал. Обычно, если есть опасность или ловушка, он сразу узнает, словно кожей чувствует. Но раз он молчит, я тоже не решусь озвучить свои сомнения.

Минуты за четыре мы разобрали кладку настолько, что получилось довольно большая яма. Нам пришлось вынуть всего семь или восемь слоев кирпича. Это мало, но тут, вероятно, высота всей гробницы не была большой, потому строители сэкономили на толщине кладки. Под синим кирпичом показался черный камень, внешне напоминавший узорчатые панцири черепах.

"Это каменная печать?" — чуть не задохнулся от восторга Е Чэн.

"Нет," — ответил Хуа Хэшан, вынимая кирпичи вокруг этого камня. Нашему взору предстала вырезанная в камне черная двуглавая черепаха размером со стол восьми бессмертных. Причем на панцире этой черепахи было вырезано женское лицо.

"Что происходит?" — мы все были в недоумении. Здесь должен быть вход в подземную гробницу, а мы вместо него откопали каменную черепаху?

"Почему нет входа в гробницу?" — Паньцзы, приложивший столько усилий, тяжело дышал и не мог прийти в себя от такого разочарования.

"Нечего заранее худшее предполагать! Давайте посмотрим, что под этой черепахой," — Хуа Хэшан тоже ничего понять не мог, и решил просто сделать хоть что-то.

На самом деле, нам не надо было поднимать каменную черепаху, под ней ничего не будет. Я уже видел, что внизу лишь скала. Мы докопались до дна, но все равно попытались поднять камень, прыгнув в яму. Присевший на корточки Толстяк пробормотал что-то невнятное, удивленно приподняв брови.

Я наклонился и увидел, как лопатка, висящая на поясе Толстяка, прилипла к спине черепахи. Он с силой потянул ее на себя, но когда отпустил, она снова со щелчком вернулась на место. Неужели этот камень — магнит?

Все собрались вокруг, в удивлении наблюдая, как монетка, которую достал из кармана Толстяк, тоже прилипла к панцирю. "Что за черти тут шутки разыгрывают? — пробормотал Толстяк. — Неужели хозяин гробницы занимался сбором металлолома?"

Чэнь Пи, пока мы трудились в поте лица, отдыхал сверху, наблюдая за нашей работой. Думая, что мы нашли вход, он спросил, что случилось. Хуа Хэшан коротко объяснил ему ситуацию. Старик переменился в лице. Он попросил Е Чэна помочь ему спуститься, подошел к черепахе, вынул компас из кармана, взглянул на него — и лицо его позеленело от злости. Он швырнул компас о камни и холодно сказал: "Нас обманули! Эта гробница — ловушка. Одна большая ловушка!"

Примечания переводчика

(1) Главный зал 灵宫大殿—речь идет о главном зале гробницы (灵宫 — погребальный дворец). Но 殿 можно перевести и как "дворцовый" и как "храмовый". Другими словами, речь может идти как о главном (центральном помещении гробницы, так и о храмовом помещении, построенном с какими-то религиозными целями.)

(2) "Пятиметровые каменные колонны" 大概五米一根, дословно "по пять метров каждая", но не уточняется, пять метров в диаметре, в обхвате, или это высота.

(3) "Дорога духов" 灵道 — каменная тропа, имеющая ритуальное значение. По ней душа покойного совершала последний путь. Такие дороги строились как внутри гробниц, так и на подходах к ней. Самая известная дорога духов находится в восточных гробницах династии Цин. Как правило, такие дороги или проходы в гробницах располагаются в центре, по обе стороны строятся колонны или устанавливаются ритуальные статуи. Заканчивается такая дорога местом погребения (саркофагом или гробом).

(4) "Массивные черные светильники-статуи". В оригинале говорится о 灯奴, светильнике-рабе, в смысле, в виде раба, держащего светильник. В Китае была погребальная традиция, по которой умершего императора или аристократа должны были сопровождать в мир иной придворные, слуги, рабы. Сначала это были человеческие жертвоприношения, затем человеческие жертвы заменили статуями.

(5) "Тихо и холодно, как в аду." Для китайцев ад ассоциируется не только с пеклом, как у европейцев. Лишь на одной уровне ада есть пытки огнем, остальные уровни холодные.

(6) "Одно из воплощений "Бессмертного Неба", 长生天 более точный перевод "Долгоживущее Небо". В китайской космологии и философии есть понятие Тянь (天), по которым подразумевается высшее божественное начало (небесное начало) или часть мирообразующей триады (сань цай): небо-земля-человек. Этимологически такое божественное начало связано с шумерским Дингир, древнескандинавским Тором и хуннским Тенгри. Сюй Лэй, кажется, использует собственный термин, обобщающий все перечисленные, но не имеющий отношение ни к одному из них, создавая альтернативную мифологию созданной им вселенной расхитителей гробниц.

(7) "Колотушка для белья" — небольшая деревянная лопатка с удобной ручкой, которой отстукивали белье до чистоты. Другими словами, статуя бессмертного неба представляла собой столб неправильной формы.

(8) Шаманизм — ранняя форма религии, в основании которой лежит вера в общение шамана с ду́хами в состоянии транса («камлание»). Шаманизм связан с магией, анимизмом, фетишизмом и тотемизмом. Его элементы могут содержаться в различных религиозных системах.

(9) Гаитяне-фетишисты. Религиозный фетишизм — культ неодушевлённых вещей, выраженный в обожествлении или слепом поклонении этим вещам. Гаитянский фетишизм — не религия, а одна из основных черт сформировавшейся там гаитянской вуду — синкретического культа, в основе которого лежат верования африканских народов фон и эве, смешанные с элементами католицизма и фетишизма. От фетишизма в гаитянском вуду присутствует изображение верховного божества Бонди в виде митана (столба, который называют дорогой богов), именно ему поклонялись адепты вуду. Правда, я бы не называла Бонди злым духом — это то же самое божественное начало без оценочной окраски, ни плохое, ни хорошее.

(10) "Свернувшиеся драконы покрыты стеклянной глазурью." В оригинале используется термин люли (琉璃), но, возможно, речь идет и знаменитом цзиньтай лань (на Руси эту технику называли перегородчатая эмаль).

(11) Гонконгские доллары — официальная валюта Специального административного района Гонконг Китайской Народной Республики.

(12) "Три устоя и пять постоянств." В конфуцианской философии канон, регламентирующие отношения в обществе и строгую иерархию. Три устоя: 1.Подданный служит государю; 2. Сын служит отцу; 3. Жена служит мужу. Пять постоянств (правил): 1. Правитель и подданный имеют чувство долга. 2. Отец и сын имеют родственную близость. 3. Муж и жена имеют различие. 4. Старший и младший имеют порядок. 5. Друзья имеют доверие.

(13) Тайцзы багуа. Тайцзы или Великий предел — этап исходного космогенеза в представлении китайской философии, предельное состояние бытия, наибольшее разделение на прошлое и будущее, начало времени и всех начал, причина выделения двух сил: инь — женской и ян — мужской. Изображается знакомым всем символом инь-ян. Багуа — священный восьмиугольник, который построен на восьми триграммах. Его еще называют сеткой Багуа.
(14) Сунь Дяньин — китайский милитарист, участник японо-китайской войны. После перехода на сторону Старого Цзяна [Чан Кайши], Национальное правительство приказало Сунь Дяньину и его войскам стать гарнизоном в уездах Цзисянь и Цзуньхуа. Именно там находилась Дунлинская гробница. Войска Сунь Дяньина разграбили могилы вдовствующей императрицы Цыси и императора Цяньлуна.