Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 13. Конец

Глубина тут была по пояс, и свет фонарей доставал до самого дна. До сих пор мне под ноги попадались только мелкие камешки, и я не предполагал, что там может быть что-то еще. Сейчас же среди мелкого гравия я увидел осколки странной формы. Дотянувшись до них, я поднял один со дна и обнаружил, что это фрагмент глиняного кувшина, такого же, как те, что мы нашли на древнем корабле в городе Дьявола.

Эти кувшины были глубоко погружены в мелкий гравий, покрывавший дно подземного озера, лишь небольшие их части торчали наружу, поэтому заметить их было сложно. Очевидно, это лежали здесь очень давно. И, судя по количеству, которое я теперь увидел, на дне было много таких кувшинов, скрытых мелкой каменной крошкой.

Люди третьего дяди воодушевленно стали месить ногами гравий на дне, и вскоре нашли еще с десяток таких кувшинов. Толстяк поднял свой фонарь повыше, чтобы осветить как можно больше пространства, и мы смогли лучше рассмотреть то, что находилось на дне озера.

Под гравием было закопано огромное количество кувшинов, причем, лежали они не глубоко. Они были везде, начиная от того места, где мы стояли и до границы, где свет фонарей не пропускала густая тьма. И больше всего этих кувшинов было в той стороне, куда указывала метка Молчуна, словно какая-то сила их швырнула туда.

Толстяк дотянулся до дна, пытаясь разгрести гравий, и нашел сосуды, закопанные еще глубже. Получается, невозможно определить, сколько их здесь. Почти все они были повреждены, и наружу торчали острые, как бритва, края. Но самое главное: среди этих кувшинов лежали человеческие кости, давно истончившиеся от влияния воды. Я не заметил полных скелетов, только черепа, и на некоторых из них были видны слипшиеся волосы. Глядя на эту картину, многие из нас содрогнулись.

Эта картина напомнила мне дно архипелага Сиша, усыпанное фарфором. Но там был чистый белый песок, залитый солнечным светом, зрелище было величественным и загадочным. А здесь уродливые глиняные кувшины вперемешку с человеческими черепами, покрытыми сгнившими волосами. Мерзко до тошноты.

Люди смотрели на эти древние черепа и ежились от ощущения мурашек на коже. "Это что за хрень такая?" — спросил Толстяк.

Он не знал того, что произошло в процессе раскопок в городе Дьявола, и я рассказал подробности. Особенно обратил внимание на тот факт, что, по словам У Лаосы, исследовавшего росписи на кувшинах, это должно быть жертвоприношение местным змеям.

"Тогда тут тоже может быть затонувший корабль?" — предположил Толстяк и начал обшаривать лучом фонаря окрестности.

Я покачал головой: вряд ли тут есть корабль. Во-первых, какое кораблекрушение могло произойти на такой глубине, в подземелье? Это озеро по сути не соединяется с внешним миром ничем, кроме узкой дренажной системы. А во-вторых, эти кувшины являлись предметами ритуала жертвоприношения, скорее всего, их принесли сюда. А значит, это место как-то связано с религиозными ритуалами царства Сиванму. Но их тут так много! Кажется, в те древние времена такие ритуалы тут проводились не редко.

Я был согласен с У Лаосы в том, что это было частью ритуала жертвоприношения, но сейчас, подумав о нем, я словно в реальности услышал его страшные крики. И теперь мне казалось, что в мои ноги на дне впивается бесчисленное множество игл.

Каждый раз вспоминая то, что произошло в городе Дьявола, я испытывал ужас. Но здесь не должно быть королей-трупоедов. Кувшины на дне сильно повреждены, эти жуки там не могли выжить. Да и человеческие кости настолько хрупкие, что можно сделать вывод: эти кувшины были разбиты очень давно. Даже если бы кувшины были целыми, вода все равно за такое время пропитала бы глину, и жуки все погибли.

"Такое количество человеческих жертв! — ужаснулся один из людей третьего дяди. — Значит ли это, что там, куда мы идем, находится гробница Сиванму?"

Подумав, я понял, что это предположение совершенно не обосновано, тут не должно быть никаких гробниц. Но лучше этого не говорить человеку, который спит и видит сокровища древних мертвецов.

"Чтобы ни было впереди, давайте будем осторожны, — сказал Толстяк. — И старайтесь не наступать на эти глиняные осколки и кости, вдруг они ядовиты. Младший У, промой рану и продезинфицируй. И главное: если эти головы в этих кувшинах приносили в жертву змеям, то фазаньи шеи могут быть поблизости. Не расслабляйтесь."

"Спасибо за заботу," — я сердито посмотрел на него. Мне казалось, что ему плевать на меня, он просто хотел показать себя таким участливым. Но он не заметил моей обиды, и высказал то, что его больше всего беспокоило: "Есть одна странность. С тех пор, как мы добрались до озера, от фазаньих шей ни слуху, ни духу. И куда подевались эти ядовитые сосиски?"

Я не знаю, чем именно поранил ногу: осколком кувшина или костью. Но в любом случае это нехорошо.

Пока я занимался своей ногой, Черный Слепой нырнул на дно, чтобы достать расколотый череп, у которого отсутствовала затылочная кость. Когда он вытащил останки из воды, я увидел внутри серую липкую массу и знакомые соты: шедевр изобретательности мастеров жертвоприношений древности. Почему именно личинки королей-трупоедов могли развиваться только в человеческих головах, я понять не мог. Но одно могу сказать точно: в этих кувшинах, усеявших дно озера, раньше были запечатаны человеческие головы, ставшие инкубаторами для кровожадных насекомых. Этот способ размножения напоминает пчелиный. Если верить выводам У Лаосы, такой не характерный для жуков способ размножения мог сформироваться в результате каких-то сакральных экспериментов, проводимых в царстве Сиванму. Иначе сложно объяснить, где они могли найти таких жуков, которые строят гнезда в головах людей.

Мы продолжали идти вперед, стараясь обходить обломки, чтобы не пораниться. И чем дальше, тем больше этих осколков было под нашими ногами. Мы не прошли и километра, когда оказались на мелководье, дно которого было практически выложено осколками глиняных кувшинов.

Они были разбросаны везде: большие и маленькие, в основном темно-красного и терракотового оттенков. А из-под этих осколков выглядывали целые и расколотые черепа, словно призраки, прячущиеся под водой.

Я не знаю, какова глубина слоя этих погребенных на дне кувшинов. Но выглядело это жутковато. Их было очень много вокруг и, боясь наступить на острый край, нам пришлось остановиться и осмотреться, чтобы найти менее опасный путь.

Толстяка эти черепки и кости не интересовали, а люди третьего дяди, вспоминая мой рассказ, опасались их трогать. Несколько раз пришлось приложиться к флягам с шаоцзю, чтобы согреться. А вот Черный Слепой проявил глубокий интерес к кувшинам. Он нырял снова и снова, чтобы поближе взглянуть на глиняные осколки с черепами-призраками. Даже Толстяк не выдержал и спросил: "Слышь, четырехглазый, ты в жизни видел так мало мертвецов, что наглядеться не можешь?"

Как мы не пытались найти свободное от кувшинов место, нам это не удалось: они были везде, покрывая огромную площадь озерного дна. Варианта было два: либо вернуться тем путем, которым пришли, либо стиснуть зубы и идти по острым осколкам и костям.

Остановившись в нерешительности, я заметил, что Вэньцзинь внимательно смотрит себе под ноги, и спросил, о чем она задумалась. И она вдруг ответила: "А не может ли это быть концом нашего пути?"

"Здесь? Что ты имеешь в виду? — удивленно спросил я и внезапно понял. — Ты имеешь в виду, что наша цель здесь?"

Она кивнула: "Кажется, мы пришли к месту для жертвоприношений. Мы прошли достаточно большое расстояние от последней метки. Возможно ли, что именно здесь находится то, к чему мы стремились?"

Я тоже посмотрел себе под ноги, затем окинул взглядом окружающую пещеру, покрытую тьмой. Это казалось невозможным. Что это за место? Здесь же нет ничего, кроме разбитых кувшинов и старых черепов с остатками гнезд жуков. Так зачем же мы старательно пытались добраться сюда? Чтобы посмотреть на старые кувшины, которые я уже видел в городе Дьявола?

Я посмотрел на Молчуна, но он, как всегда, ничего не сказал. Вэньцзинь достала люминесцентные палочки, согнула их и бросила в виду, чтобы осветить получше дно. Другие последовали ее примеру, и вскоре все вокруг было залито темно-зеленым светом.

Мы начали искать что-нибудь странное на дне. Из-за зеленоватого света поверхность воды казалась какой-то призрачной и неестественной, но на этот раз мы осматривали все очень внимательно. Однако так и не нашли ничего, кроме глиняных черепков.

Я был разочарован. Глядя на светящееся зеленоватым светом дно, я заявил, что, если это место — наша конечная цель, то искать надо глубже, под слоем глиняных осколков. Может быть, что-то закопано там. Искать на дне казалось делом невозможным. Но нас здесь много, если что-то есть внизу, то мы это выкопаем. Нельзя согласиться, что конец нашего пути такой бессмысленный, надо продолжать поиски.

Но хуже всего то, что никто из нас не знал, что именно мы ищем. Кроме Молчуна, который мог знать, но не помнил.

Я поболтал ногой в воде, чтобы отогнать холод и немного успокоиться. И в этот момент заметил кое-что странное: мое отражение в воде, искаженное рябью, обретает какие-то неправильные черты. Не то, чтобы лицо накладывается на отражение нижней части тела... и тут я понял, поднял голову, пытаясь рассмотреть, что находится вверху, на своде пещеры, который был очень высоко и терялся в темноте.

Включив фонарь, я направил туда яркий свет, но свода все равно не было видно. При слабом режиме работы фонаря расстояние видимости достигает всего сорока метров, значит, свод пещеры находится гораздо выше. Отрегулировав интенсивность освещения, я снова направил свет наверх.

Остальных привлекли мои странные на их взгляд действия, но я проигнорировал их вопросы, старательно пытаясь рассмотреть свод.

Я был ошеломлен. Камень наверху не был однородным, туда словно было вставлено нечто огромное.

Эта вставка имела очень большой размер и, выступая из свода пещеры, имела сферическую форму. Ее диаметр было сложно определить, эта сфера простиралась далеко за пределы моего поля зрения. Материал ее был похож на скальную породу, но цвет отличался от минерала, составляющего стены и свод пещеры. И на всей поверхности этой выступающей из камня сферы были дыры размером с большую бочку. Их были тысячи, расположенные близко друг к другу. Выглядело это крайне уродливо, свод напоминал корни лотоса в разрезе.

Остальные проследили за лучом моего фонаря и уставились наверх. Никто ничего не сказал, все замерли в удивлении. Казалось, что все вокруг застыло, словно заледенев.

"Что это?" — тихо спросил Толстяк.

Вэньцзинь в изумлении пробормотала: "О, небеса... это... это же небесный камень!"