Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 54

После того, как Толстяк забрался наверх, я слышал только доносившиеся оттуда звуки: кашляя, он что-то перетаскивал. Это продолжалось минут десять.

В конце концов мое терпение лопнуло, и я с беспокойством спросил: "Что там произошло? Как дела обстоят? Как они себя чувствуют?"

Я очень волновался. Мое сердце мучительно сжалось, когда услышал, что наверху старуха и младший брат. Толстяк сказал, что я не смогу принять то, что там случилось.

В самом деле не смогу? Я так не думаю. Отправляясь сюда, я не рассчитывал на полный успех и понимал, что могу не спасти всех. Более того, меня все время преследовало предчувствие беды. С самого начала я был готов к худшему, предполагая, что все, попавшие в ловушку, погибли. Я понимал, что могу столкнуться со смертью, просто это будет неприятно и тяжело.

Я настырно требовал ответа, наконец, в проеме появилась голова Толстяка: "Поднимайся!"

И все? Он ничего не ответил на мои вопросы. Неужели ему так сложно ответить? Или там все очень серьезно, и я должен увидеть это сам?

Я ухватил Толстяка за руку, подтянулся, встав на край обгоревшего гроба, и полез наверх.

Это был промежуточный этаж(1) высотой чуть больше метра. Там я увидел лежащих вповалку людей, все из команды госпожи Хо.

В помещении стояла невыносимая вонь: смесь запахов гниющего дерева, плесени и испражнений.

Зажав нос, я осмотрелся. На полу везде были темные потеки: кровь, моча, фекалии стекали от лежащих тел и уже давно высохли.

Толстяк, продолжая кашлять, прохрипел: "В основном тут мертвецы."

Я растерянно оглядывался, но никак не мог рассмотреть лица лежавших. Первой, кого я узнал, была госпожа Хо, потому что ее белое лицо выделялось среди прочих. Ползком я приблизился к ней. Она давно была мертва, глаза помутнели, став голубовато-янтарными, рот широко открыт, а на лице застыло выражение беспокойства и напряжения.

Должно быть, она боялась смерти, подумалось мне. Я вздохнул. Честно говоря, это был чужой мне человек, и никаких чувств я не испытывал, но все же она — старшая. А еще до сих пор не могу сдержать грусть, когда вижу, как в труп превращается кто-то, кого я знал и помнил живым.

Продолжая осматриваться, я еще увидел несколько знакомых лиц, все застывшие и безжизненные. Из-под их тел текли струйки мочи и фекалий. Эти люди мнили себя при жизни могущественными и сильными, но сейчас предстали передо мной в таком неприглядном виде.

"Где младший брат?" Только сейчас мое сердце оборвалось, я осознал, что все кончено. Это отличалось от рассказов Призрака, похоже, они нашли место, где можно спрятаться от смертельного действия щелочи, но смерти избежать не смогли.

Странно, но я не испытывал грусти и печали. То, что охватило меня сейчас можно назвать словом, мало подходящим для описания эмоций, это было какое-то запредельное ощущение, готовое выплеснуться наружу, подобно лаве во время извержения — "коллапс"(2). Однако, мне быстро удалось подавить это состояние. Не знаю, включились ли мои инстинкты, заставляющие меня убегать от реальности, или же мой мозг не желал принять то, что я видел своими глазами, и решил просто игнорировать происходящее.

Толстяк с фонарем отправился в дальний угол, где лежал ворох одежды, и сказал: "Ты сюда не подходи. Я посмотрю, нет ли чего ценного. Но здесь сильно воняет."

Я выругался про себя: "Как можно быть таким чурбаном бесчувственным? Младший брат умер, а он рассуждает о вони?!" Эти мысли привели меня в чувство, и первым добрался до вороха одежды, разбросал его и увидел лицо младшего брата.

Я словно окаменел, а разум опустел.

Не могу описать это ощущение всепоглощающей пустоты в сердце. Я лишь осознавал, что не знаю, как поступить дальше.

Умер?

Да нет, он просто пошутил.

Действительно мертв? Да ладно, это, хоть и жестокая, но просто шутка.

"Эй, просыпайся, пора домой," — сказал я, погладив его по щеке. Внезапно мне стало весело, я обернулся к Толстяку и сказал: "Посмотри, я нашел брата."

"Я знаю," — хрипло отозвался Толстяк.

Потом мои руки начали дрожать, я совсем не мог их контролировать. Глядя на трясущиеся пальцы, я не мог понять, почему нет печали. Мое сознание все еще игнорировало факты, но тело уже испытывало отчаяние.

В голове билась мысль, что все происходящее реально, это блядская реальность, Молчун действительно мертв. Блять!

Смерть — это часть нашего мира, и Молчун когда-нибудь умер бы.

Этот терем клана Чжан — действительно дьявольское место. Я думал, что Призрак просто пугал нас, но теперь земля ушла у меня из-под ног.

Молчун — невероятный, необычный человек, настоящее чудо. И его смерть заставила меня почувствовать, насколько жесток реальный мир. Ну почему чудеса не могут существовать вечно? Или он не был чудом, это просто иллюзия, мое субъективное восприятие, и сейчас наваждение, наконец, исчезло.

Я долго сидел, не двигаясь, прежде чем начал чувствовать легкие уколы грусти. Мои инстинкты не давали прорваться чувствам, кипевшим в душе. Даже подавляемые инстинктом самосохранения, они причиняли боль. Казалось, если я выпущу свои чувства наружу, то тоже умру здесь.

Со мной творилось что-то странное, не грусть, не страх, не злость. Не знаю, сможет ли кто-то понять мое состояние в тот момент.

В какой-то момент всплыло острое отчаяние, потом снова недоверие к тому, что я видел. Мой разум отказывался анализировать происходящее, и только смешанные чувства пытались вырваться наружу.

Мне всегда было интересно, что я почувствую, если Молчун умрет. Будет ли это печать или неприятие, сумбур мыслей или калейдоскоп чувств. Но мне казалось, я смогу это вынести. Теперь же, когда это произошло, я чувствовал себя очень странно и ничего не мог поделать с собой. Я не смогу с этим справиться.

Я словно стал полным идиотом и не знал, показать свои чувства или же продолжать притворяться спокойным, сдерживая боль. В конце концов чувства взяли верх. Я так и сидел рядом с неподвижным телом и смотрел на него.

Но как только слезы уже были готовы политься из глаз, я вдруг увидел, как Молчун шевельнул рукой, царапнув доски пола!

Толстяк позвал меня: "Ты чем занимаешься? Прекращай страдать фигней, вставай и помоги мне!" По моим щекам все еще текли слезы, но сердце уже бешено колотилось. Я обернулся и запинаясь, сказал: "Он... он... кажется, его труп ожил!"

"Вот блять, младший брат стал ожившим трупом. Он будет потрясающим цзунцзы, король цзунцзы, — отозвался Толстяк. — Хватит херь нести, вставай."

"Он... он... действительно ожил!" — доказывал я. И вдруг в моей голове возник целый ряд картинок, как кино. Что мне делать, если младший брат правда станет живым трупом? Команда даому и цзянши? Это уже будет не грабеж, а дипломатическая миссия на территории цзунцзы.

Толстяк, увидев мое перекошенное лицо, спросил: "Да в чем дело-то?" Но, направляясь ко мне, заметил, что рядом с ним труп тоже пошевелился.

На его лице не было страха, он продолжал ползти ко мне. А я, указывая на тело рядом с ним, бормотал: "Этот тоже шевелится. Тут инкубатор трупов? Они все — живые мертвецы?"

"Какой инкубатор? Эти люди еще живы," — заявил Толстяк.

"Живы?" Я никак не мог взять в толк, что он говорит. Толстяк подтвердил: "Я не говорил, что здесь все мертвы! Многие еще живы, но в плохом состоянии. Пошевеливайся. Надо осмотреться и найти что-то полезное — воду, лекарства. Тем, кто еще жив, нужна вода."

Только сейчас до меня дошло, он ведь так и говорил. Но я все равно начал ругаться: "А сразу конкретно сказать не мог. Я же до смерти перепугался!"

"Я не такой, как ты. Я думаю о том, как людей спасти, а ты философствуешь о жизни и смерти, — прервал меня Толстяк. — У младшего брата пульс довольно ровный, здесь есть те, кому гораздо хуже, они могут не выжить. Если поторопимся, то можем спасти всех."

Я взглянул на младшего брата. Его лицо было таким же бледным, как и у других. Но, коснувшись шеи, я почувствовал ровное биение артерии.

Пульс слабый, но его состояние на самом деле не безнадежное. В один миг все обуревавшие меня чувства словно испарились, напряжение исчезло. От радости я чуть в обморок не хлопнулся, даже в глазах потемнело. Похоже, мое сердце не выдержало таких резких перемен. Толстяк похлопал в ладоши, привлекая к себе мое внимание: "Поторапливайся, надо спасать остальных. Брат в порядке, ему серьезная помощь не требуется, а вот остальные без нас не справятся."

Толстяк был прав. Если я сосредоточусь только на младшем брате, то многие умрут. Это противоречит моим моральным принципам.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы развеять усталость, вызванную бурными эмоциями, я успокоился.

На этаже нашлась бутыль, но вода в ней была несвежая. Я засыпал туда таблетки с антисептиком. Осматривая тела, мы находили тех, у кого еще прощупывался пульс, а кожа не была холодной, и давали им понемногу воды. Эти люди все были без сознания, и внешне походили на настоящие трупы.

"В чем причина такого состояния? Это отравление?" — спросил я Толстяка.

Он торопливо расстегивал куртки, обнажая гнойные язвы.

"Посмотри, здесь все щели заткнуты тряпками и замазаны чем-то вроде воска. Они постарались максимально ограничить сюда доступ щелочи. Ее здесь было мало, но и времени прошло много. Яд постепенно накапливался в организме при дыхании, — объяснил Толстяк. — Если выпить цианистый калий, смерть наступит через секунду. Если вдохнуть цианистый калий — смерть тоже наступит через секунду. Такова печальная истина."

"Ты же необразованный, но знаешь, что такое цианистый калий? — усмехнулся я.

"Конечно знаю. Любой, кто читает детективы, знает, — гордо сообщил Толстяк. — Хо Юаньцзя, погибший от цианистого калия — мой кумир(3)."

Я вернулся к нашему делу: "Что делать со всеми этими людьми? Как думаешь, в их вещах есть какие-нибудь лекарства?"

"Если были, то они бы их использовали. А еще заметь, ни на ком нет противогазов. Видимо, от отравы противогазы оказались бесполезны."

Это было странно. В подобной ситуации, даже не будучи уверенными в успехе, большинство наденет противогаз, так спокойнее. Противогазы, как и другие средства защиты, тут были, я нашел несколько брошенных в сторону. Что тут произошло?

"Когда ты пришел, противогазы так и были разбросаны на полу?" — спросил я. Толстяк кивнул.

Что-то тут не так: брошенные противогазы не давали мне покоя. "Кажется, мы ошибаемся. Они надевали противогазы, но это не помогло. А потом кто-то нашел их, пытался осмотреть, и снял."

Толстяк кивнул: "Логично. А кто это был?"

Я задумался. Вероятнее всего, в команде возникли разногласия, и они разделились на две группы. Думаю, одной группой осталась руководить госпожа Хо, а вторую увел Молчун. Люди госпожи Хо попали в ловушку, а Молчун пошел их спасать. Добравшись сюда, он обнаружил, что госпожа Хо уже мертва, но и сам оказался в этой же ловушке.

Это объясняет, почему не все здесь мертвы. Молчун и его люди, появившиеся здесь позднее, получили меньшую дозу яда. Они же и сняли противогазы с погибших, чтобы установить их личности.

Думаю, такая версия происходящего вполне логична. Однако, я вспомнил еще кое-что. Здесь могли побывать и люди Цю Декао.

Ведь это человек лаовая вынес отсюда меч Молчуна, сказав, что нашел его в руке мертвеца. Значит, этот человек побывал здесь. Или кто-то другой, кто передал ему меч.

Я вспомнил ужасный взгляд этого парня, он так странно смотрел на меня. Я не знаю, что он хотел этим сказать, да и никто уже не узнает.

Мы обыскали весь этаж и нашли выход на верхний этаж, а рядом с ним потайную дверь. Помещение за ней оказалось хранилищем похоронной утвари. Открыв дверь, я увидел множество старинных предметов: необычный бело-голубой фарфор, картины, оригинальная каллиграфия. Все это было беспорядочно свалено в кучу.

Я сразу понял, зачем тут потайная комната, и для чего так стремилась сюда госпожа Хо. В тереме клана Чжан хранилась большая коллекция живописи и каллиграфии. Но система безопасности, где используется щелочь, уничтожила бы эту коллекцию в считанные минуты. Поэтому архитектор Лэй спроектировал хранилище, защищенное от внешнего воздействия.

Старуха Хо, видимо, узнала о тайной комнате, изучая чертежи Янши Лэй.

Конечно же, он — гений архитектуры. Если бы не эта хитрость, лежащие здесь люди превратились бы в расплавленные щелочью лужи. А я узнал бы Молчуна только по его длинным пальцам.

Примечания переводчика

(1) Промежуточный этаж, 夹层, цзячэн. На русский язык это слово можно перевести по разному: мезонин, чердак, технический этаж. Обычно такие помещения обустраиваются под крышей, если дом не слишком высокий. Но У Се упоминал, что высота терема семьи Чжан — около одиннадцати этажей. Вероятно, архитекторы предусмотрели технические этажи не только под крышей, но и между этажами. В таком случае это помещение будет называться промежуточным этажом. Оно отличается от обычного этажа отсутствием окон и усиленной гидроизоляцией. Назначение промежуточного этажа — свободный доступ к вентиляции, канализации, водопровода и других вертикальных инженерных систем. В старинных зданиях промежуточные этажи использовались также в качестве кладовок, хранилищ, секретных помещений.

(2) Коллапс, 崩溃 — слово, использованное в оригинале, можно перевести также, как "крушение надежд" или "катастрофа". Но коллапс будет точнее, так как в прямом значении это еще и состояние, иногда возникающее на пике адреналинового шока. Состояние патологическое, близкое к тому, что в народе описывают "окаменел": комплекс симптомов (головокружение, слабость, полуобморочное состояние, жажда, озноб, холодный пот, бледность и цианоз, аритмия, одышка без удушья, затемнение сознания и заторможенность, безучастность, тремор). В отличие от классического шока у человека, испытывающего коллапс, возникает сильное желание избавиться от гнетущего ощущения, выплеснуть его (как описывает У Се), но сделать это трудно.

(3) "Хо Юаньцзя, погибший от цианистого калия". Толстяк, как всегда, книги читает через слово. Или не читал, а смотрел художественное кино. Хо Юаньцзя — легендарный мастер у-шу, противник иностранной колонизации Китая. Умер в 42 года от отравления мышьяком. Однако, доподлинно неизвестно, были ли отравление умышленным. Дело в том, что следы мышьяка были обнаружены только после эксгумации в связи с перезахоронением тела. Вполне вероятно, что мышьяк попал в организм бойца с лекарствами: в китайской народной медицине в то время триоксид мышьяка использовался довольно часто.