Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 39. Странная дыра

Я никогда не забуду следующие несколько минут своей жизни.

В этом темном потоке не было монстров или чего-то страшного. И мое сознание упорно не хотело признавать безысходность создавшегося положения. Зато подсознание слишком ясно давало понять, что я очень скоро должен умереть, и на этот раз никакой надежды на спасение нет.

Это ужасное состояние, его словами не описать. Сейчас я горько жалел о всех своих решениях, принятых с самыми благими намерениями. Мой разум заставлял меня продолжать бороться и искать выход до последнего, но что-то внутри меня сопротивлялось, требуя смириться, погружая меня в хаос отчаяния. Мне казалось, что я даже начал бредить, представляя, что будет, если мой труп всплывет. Интересно, как семья отреагирует на мою смерть? Сожаление о поспешных поступках и страх сводили с ума и не давали здраво мыслить.

Смотреть на показания счетчика кислорода смысла не было, он не покажет точное время, отведенное мне. Я лишь могу собраться с силами и достойно дождаться своего последнего мгновения в этой жизни.

Я пытался морально подготовиться к тому моменту, когда закончится кислород, и я начну задыхаться. Понимая, что воздуха становится все меньше, я инстинктивно старался дышать медленно и неглубоко, от страха чуть не плакал, не в силах успокоиться, а в голове билась одна мысль: я сейчас умру.

Вскоре кислород закончился, но я продолжал безуспешные попытки дышать, не выпуская изо рта мундштук опустевшего акваланга. С трудом сделав последний вдох, я пытался как можно дольше его задержать. Но с инстинктами не поспоришь: выдохнув остатки воздуха, я снова рефлекторно вдохнул, и хлынувшая в легкие вода словно обожгла их изнутри, заставив тело забиться в конвульсиях.

Пытаться дышать под водой, оказывается, очень больно. После нескольких рефлекторных судорожных вдохов мне казалось, что грудь сейчас взорвется.

Я не могу описать, что я чувствовал, даже не знаю, как долго я сопротивлялся смерти. Постепенно все чувства куда-то отступили, вокруг стало очень тихо, свет стал меркнуть передо мной, в ушах появились какие-то странные звуки: словно кто-то говорит со мной, но голос был похож на плеск воды.

В следующее мгновение я погрузился в кромешную тьму.

Последней мыслью было, что я уже мертв, и обратного пути нет. И умер я не от рук цзунцзы, а просто утонул. Помню, дед говорил, что от рук цзунцзы — смерть, от воды — тоже смерть. Но почему же мы так боимся цзунцзы, а не воды? Люди — смешные животные.

К счастью, ощущение спокойствия, последовавшее за мучительными конвульсиями от недостатка воздуха, было даже приятным. Если смерть приносит такое умиротворение и покой, то не надо ее бояться. Агония гораздо страшнее самой смерти.

Очнувшись, я почувствовал удивление. Правда, мой мозг отказывался анализировать происходящее, и я даже не понимал, что это удивление, и почему оно возникло.

Но постепенно сознание возвращалось ко мне.

Первое, что заставило меня думать — боль. Сначала она появилась в руках, медленно захватила плечи и проникла в легкие. Казалось, что в груди у меня сжимается и разжимается пружина, сделанная из колючей проволоки, и каждый вдох был настолько мучителен, что хотелось снова умереть.

Я все силы вкладывал в сопротивление этой боли. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я привык к новым ощущениям. Затем постепенно начали восстанавливаться и другие чувства.

В памяти замелькали картинки недавнего прошлого: возвращение из Фанчэнгана, погружение, странный зеленый свет в затопленной деревне, старинный ханьский терем, железные статуи, удушье... я, оказывается помнил все до мельчайших деталей. И снова накатило удивление: я же умер. Так почему я снова очнулся?

На мгновение мне показалось, что все эти картины в моей памяти были сном. Может быть, ничего не произошло, просто я спал и видел кошмар? Но боль во всем теле была вполне реальной, во сне такое невозможно, для боли должны быть объективные причины.

Я попытался пошевелить руками. Это было очень сложно, но я почувствовал, что вокруг меня влага. Кажется, я лежал на мокром камне. А еще ко мне вернулся слух: звук, который я расслышал, становился все четче: кто-то напевал странную песенку, и...

Это же голос Толстяка!

Петь он никогда не умел: ни слуха, ни голоса. От этого вокального издевательства я сразу пришел в себя, из последних сил попытался повернуть голову и посмотреть на поющего, но тут же закричал от боли.

Пение моментально прекратилось, и Толстяк заорал: "Очнулся! Он очнулся!" Затем я увидел склонившееся ко мне заросшее толстое лицо с горящими от радости глазами. За его спиной я заметил Молчуна с фонарем в руках.

Я смотрел на эти две свиные головы(1) и все не мог поверить, что вижу их. Толстяк продолжал что-то говорить, но я не мог различить слова, однако, начинал отчетливо понимать, что на самом деле вижу их. Это не иллюзия! Во мне смешалось множество разных чувств: ярость, страх, надежда, беспокойство. Я даже не пытался бороться с этим эмоциональным ураганом, и не знал, как выразить все это: мне одновременно хотелось горько плакать и смеяться до упаду.

Я пережил слишком много: сильный страх за друзей и за свою жизнь, ни с чем не сравнимое одиночество в пустоте, отчаяние, которое приходит перед смертью. А затем я оказался жив: одно это может свести с ума. Но главная причина эмоционального помешательства не в моих страданиях. Что бы со мной не приключилось, я их нашел, мы снова вместе! И от осознания этого факта мне было невероятно хорошо!

Должно быть, я странно выглядел, пытаясь смеяться и дергаясь при этом от боли. Толстяк решил, что я подавился или не могу дышать. Он помог мне встать, а потом изо всей силы дважды похлопал по спине своими огромными лапами, приговаривая: "Дыши! Дыши спокойнее! Сделай глубокий вдох!"

Он приводил меня в чувство слишком усердно, даже в голове загудело от его похлопываний, теперь мне было не до бурных эмоций. От очередного дружеского шлепка я на самом деле подавился и закашлялся, мучительно и долго выблевывая остатки воды из легких.

Мне было очень плохо, но после я смог повернуть голову, чтобы посмотреть на этих двоих: зрение постепенно прояснялось, а звуки становились более четкими и привычными.

"Как ты? Все еще плохо?" - услышал я заботливый голос Толстяка.

Опасаясь, что он снова начнет спасать меня шлепками по спине, я махнул рукой, не в силах ответить.

Он явно почувствовал облегчение: "Ну слава богу, очухался. Дрищ ты доморощенный! Я уже думал, что ты навсегда останешься овощем, а мне до конца дней жить с чувством вины за это!"

"Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать? Почему я не умер?" Вообще-то я не хотел об этом спрашивать, оно само вырвалось.

"Об этом ты не меня должен спрашивать, а Янь-вана," — ответил Толстяк, помогая мне сесть, и удобно устраивая возле стены, чтобы я мог расслабиться.

Я окончательно пришел в себя и вовсю таращился на них. Я ж этих ослов две недели не видел! Сейчас они были похожи на шахтеров, только что поднявшихся из забоя: в одном нижнем белье, с уставшими и похудевшими лицами, заросшими двухнедельной щетиной. Но я был счастлив: несмотря на такой потрепанный вид, кажется, они здоровы и, главное — живы!

Я, осторожно поворачивая голову, огляделся. Чуть поодаль виднелся небольшой костер. Уж не знаю, где они тут растопку нашли, но огонь неплохо освещал место, где я оказался. Это была невысокая пещера, площадью около тридцати квадратных метров. Если встать в полный рост, то голова упиралась в свод. По стенам везде сочилась вода, с потолка капли срывались так часто, словно шел слабый дождь, земля была мокрой. Стены пещеры каменные, темно-зеленого цвета, который красиво играл в свете фонаря. В противоположной от меня стене виднелась узкая расщелина, куда один человек с трудом протиснется. Выглядела она так, словно каменную стену полоснули ножом, но куда она вела — непонятно.

"Это что за жопа мира? Что с вами случилось? Я так волновался, думал, что вы оба мертвы!" — начав задавать вопросы и ругаться, я никак не мог остановиться.

Толстяк только ухмыльнулся в ответ: "Это длинная история. Я очень переживал, что ты нас найти не сможешь. Ну как? Обнаружил мое послание с курьером и сумел добраться сюда?"

Услышав упоминание "курьера", я так разозлился, что хотел побольнее ущипнуть его. Но у Толстяка было гораздо больше сил, он легко увернулся, и мне оставалось лишь продолжать ругаться: "Твой сучий курьер — очешуенный профи. Послание доставил, и это меня чуть не убило!"

"Надо же какая мудила чешуйчатая! Но хорошо, что ты нас все-таки нашел, — подытожил мою ругань Толстяк и тут же спросил. — Скорее расскажи, как ты добрался?"

Как же он меня бесит! Рассказать, как я сюда попал? Он издевается? "Я не знаю. Разве это не ты меня спас?"

Толстяк, услышав мой вопрос, разволновался, даже в лице переменился: "Я тебя спас?"

"Да!" И я подробно рассказал, как обнаружил рыбку с фонарем, как нашел течение и спустился в колодец.

Пока я говорил, лицо у Толстяка все больше вытягивалось от удивления. Дослушав до конца он переглянулся с Молчуном, сидевшим позади него на камне, у которого тоже на лице застыло странное выражение.

Я задумался: "Да что с вами? Какие-то проблемы? Разве не вы меня спасли?"

Толстяк медленно покачал головой: "Ты что, совсем не знаешь, как сюда попал?"

Я был сбит с толку: "Откуда бы мне знать?... А вы что... тоже не знаете?" Глядя на их удивленные лица, я почувствовал себя нехорошо: "Что происходит? Что со мной случилось?"

Толстяк сел на землю и, выругавшись, вздохнул: "Ну, если ты не знаешь, то нам тем более сие неведомо."

Я больше не мог сдерживать гнев: "Какого хера тут происходит? Ты так и будешь тупицей прикидываться? Рассказывай, как на духу..."

Толстяк указал на Молчуна, предлагая задавать вопросы ему, что я и сделал, настойчиво глядя в упор. Он тихо ответил: "Около пяти часов назад ты появился на том месте, где очнулся. Все это время лежал без сознания. Мы тебе первую помощь оказали, но больше ничего сделать не могли, только ждали, когда ты в себя придешь. И вот ты очнулся спустя пять часов."

Я ждал продолжения объяснений, но Молчун заткнулся, как в рот воды набрал.

"И все?" — удивился я.

"И все," — глухо ответил он.

"Ты не сказал, как меня спасли," — я продолжал настаивать на ответе. Толстяк посмотрел на меня, как на дитя неразумное: "У тебя со слухом плохо? Мы тебя не спасали. Ты просто пять часов назад появился на этом месте, — он сделал паузу, думая, как объяснить получше. — В смысле, до этого тут было пусто. А потом раз — и появился ты."

Я нахмурился. Мне требовалось время, чтобы осмыслить услышанное. Снова переспросил: "Хочешь сказать, что я появился здесь один? Сам по себе?"

Толстяк кивнул: "Мы с младшим братом все это время живем в другой, более сухой пещере. Но время от времени я сюда за водой прихожу. В последний раз, увидев здесь человека, я чуть до смерти не испугался. Но я же Толстяк, никогда не теряю самообладания. Пригляделся — а это ты. Я сразу позвал младшего брата, и мы стали тебя в чувство приводить, как могли. Ты сначала даже не дышал, я боялся, что мы тебя не спасем. Но не зря же я столько сериалов про врачей смотрел, хоть какая-то квалификация есть. Первую помощь мы тебе оказали, но больше ничего делать не решились: вдруг у тебя переломы какие или внутренние органы повреждены. Нам оставалось ждать, когда ты придешь в себя."

Слушая, я смотрел в глаза Толстяка и понимал, что он не врет и не шутит. Это заставило меня задуматься.

Неожиданно это. Придя в себя, я сразу предположил, что меня, потерявшего сознание, нашли Толстяк и Молчун и притащили сюда. Но оказывается, все не так. Но не мог же я сам в бессознательном состоянии добраться сюда. И телепортироваться я еще не научился. Как же я оказался в этом месте?

Был ли неподалеку еще кто-то, оказавший мне помощь? Кто-то вытащил меня из простой водной ловушки и принес сюда?

Мимо заброшенного на дне озера колодца просто проходить с соевым соусом нельзя(2). Значит, кто-то следил за мной?

Я рассказал Толстяку о своих мыслях и спросил его мнение: может, замечали присутствие постороннего или следы. Молчун ничего не ответил, просто головой покачал.

Толстяк грустно усмехнулся и похлопал меня по плечу: "Как ты верно заметил, мы в жопе мира! То, что ты говоришь, невозможно! Если кто тебя сюда и притащил, то, срань господня, это совсем не человек."

"Почему?" — обескураженно спросил я.

Он снова грустно улыбнулся: "Идти можешь? Я устрою тебе экскурсию по этой дыре. Ты сам все увидишь и поймешь, в чем проблема."

Примечания переводчика

(1) 猪头, чжу тоу, свиная голова — довольно грубое ругательство в значении "болван, тупица, олух."

(2) У Се обыгрывает выражение 我只是来打酱油的！(Я просто за соевым соусом пришел!). Это выражение впервые появилось в Гуанчжоу в 2007 году и приобрело переносное значение "Меня это не касается, я просто мимо проходил." Но есть один момент: кажется, по сюжету события в древнем тереме происходили гораздо раньше, когда этого выражения еще не было.