Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
Книга найдена

— Ауб Эренфеста, что это значит? — спросил гиб Дальдольф, проходя в гостиную после того, как он получил срочный вызов из своей провинции в свой же зимний особняк. Глядя на Сильвестра он казался серьезно шокированным, что и неудивительно, если учесть, что герцог сидел внутри прозрачного полукруглого щита.

— Твоя жена проникла в храм, — ответил Сильвестр. — Она забрала писание Эренфеста и подменила его подделкой, которую смазала ядом, планируя убийство Розмайн. У нас есть доказательства, подтверждающие каждое сказанное мной слово. Однажды я уже говорил тебе, чтобы ты никогда больше не приближался к Розмайн. Если ты беспокоишься о своем доме, гиб Дальдольф, то почему предоставил свою жену себе самой?

Гиб тут же рухнул на колени. Он был мертвенно-бледен, а его губы, нет все тело, мелко дрожало. Его сын, который, вероятно, должен был стать следующим гибом Дальдольфом опустился на колени рядом с отцом, крепко сжимая зубы.

— Я предупреждал вас, отец. Я говорил, что эта женщина слишком эмоциональная, и она никогда не вела себя как настоящая дворянка. Я говорил вам, запереть ее, пока она не уничтожила наш дом ради этого бесполезного Шикикозы. На самом деле, я всегда был против того, что вы относились к ней как к первой жене, после смерти моей матери.

— Ты его наследник? — спросил Сильвестр.

После нерешительной паузы, молодой человек ответил.

— Мое имя Иеремия. Я был наследником своего отца до того, как эта женщина погубила всех нас, — он поморщился, пытаясь сдержать бессильный гнев, а после, кажется, у него не осталось даже этого гнева.

— Ты все еще можешь занять свое место в качестве следующего гиба.

Иеремия тут же вытянулся, ошеломленный сказанными словами. Гиб Дальдольф был так же потрясен этими новостями, что даже не мог вымолвить и слова.

— Святая Эренфеста более милосердна, чем ты думаешь, — продолжил Сильвестр. — Преступления должны принадлежать человеку, который совершил их, а не ложиться на весь род. Именно так, с мольбой глядя на меня, она сказала мне. Разве мы не можем пощадить тех, кто не совершил ничего плохого? Об этом она просила меня.

— Не может быть... Это правда?! — в унисон воскликнули они, переводя взгляд с Сильвестра на меня. По выражению их лиц было ясно, что они пытались определить не было ли это какой-то уловкой. Мне нужно было разрядить атмосферу, мы ничего не добьемся, если они будут относиться к нам с таким подозрением.

— Гиб Дальдольф, — сказала я, выходя на первый план, с самой милосердной улыбкой, на которую была способна. — Я хочу только вернуть свое украденное писание. Виконтесса уже пострадала от своих действий, и я не хочу, чтобы она забрала с собой свою невиновную семью.

Мои искренние слова, должно быть сделали свое дело, так как они оба вдруг показались куда более расслабленными, чем раньше. К сожалению, этого нельзя было сказать о старом слуге, которого я связала и почти пытала во время нашего предыдущего визита в этот дом. Он все еще казался напуганным и полным сомнений.

Послушай, старик, я хочу помочь. Тебе лучше молчать о нашей прошлой встрече.

Я специально многозначительно улыбнулась ему, отчего он отшатнулся и мелко задрожал.

— Тем не менее, — вмешался Сильвестр, говоря все тем же ровным тоном. — Я не могу так просто согласиться на просьбу Розмайн. Не тогда, когда мы казнили так много людей из-за их родственных связей в прошлом. Необходим компромисс. Если вы хотите жить, то вы должны вернуть нам писание, доказать, что у вас нет никаких злых намерений в отношении меня и моей семьи, а также посвятить мне имя.

— П-посвящение имени? — переспросил гиб.

— Да. Мы не можем обходиться полумерами. Гиб Дальдольф, будущий гиб Дальдольф, если у вас обоих хватит решимости, чтобы преподнести мне свои имена, то я прослежу, чтобы измена виконтессы Дальдольф никак не коснулась вашего дома.

Посвящение имени было единственным способом посвятить имя абсолютной верности. Эта клятва отдавала вашу жизнь в руки господина или госпожи, тем самым демонстрируя полную лояльность последователя. Требования, которые мы выдвигали, были далеки от обыденных, и особенно трудно их было принять тем, кто мог осознать последствия таких действий. Оба Дальдольфа нервно сглотнули.

— Ауб Эренфест, я... Я хочу выразить свою преданность и благодарность за предоставленную возможность спасти свою семью, — укрепив свою решимость произнес Иеремия.

Гиб Дальдольф некоторое время молчал, а после сжал кулаки, зажмурился и склонил голову.

— Я польщен вашей добротой, ауб, но я не могу выполнить ваше условие.

— Отец?! — закричал Иеремия, не веря своим ушам. Я так же не ожидала, что гиб откажется от возможности спасти свою семью.

Гиб Дальдольф отлично понимал, что все взгляды сейчас сосредоточены на нем, и с полным болью вздохом он закончил.

— Мне больше нечего вам преподнести. — Он уже принес такую клятву кому-то другому. Фердинанд и его последователи говорили, что посвящения имени были исключительно редки, но теперь я уже в этом сомневаюсь.

Сильвестр покачал головой.

— Если ты больше не можешь дать клятву, то Дальдольф...

— Но! Ради моего дома я продемонстрирую вам свою верность и искренность. Пожалуйста, позвольте мне найти писание и без тени сомнения доказать вам, что мы не таим ни тени злого умысла. — умолял гиб, отчаянно пытаясь избежать возможной казни за поступок его жены.

— Кому ты посвятил имя? — спросил Сильвестр, с прищуром глядя на мужчину. — Твой ответ определит, могу ли я доверять тебе или нет.

— Госпожа Вероника, мой господин.

Когда будущий гиб достиг совершеннолетия, еще до рождения Сильвестра, он был должен сделать выбор кому отдать свое имя: Веронике или Георгине. Он выбрал первую, так как в то время она была первой женой герцога.

— Ты хочешь сказать, что есть и другие люди, с кровью Аренсбаха, которые отдали свои имена, так же как и ты? — уточнил Сильвестр. — Моей матери и сестре?

— Да, милорд. Мы должны были объединиться и стать прочным щитом, чтобы противостоять Лейзегангам и защитить госпожу Веронику.

Комнату заполнила неловкая тишина. Теперь я поняла, почему средние дворяне, которые составляют ядро бывшей фракции Вероники, не меняли сторону, как это обычно делают низшие и средние дворяне. Похоже, что между двумя нашими герцогствами существуют большие культурные различия, по крайне мере в том, что касается отношения к посвящению имени.

— Ты ведь не просил, чтобы и твой сын принес подобную клятву, верно? — спросил Сильвестр, переводя взгляд на Иеремию.

— Я не чувствовал в этом необходимости. Когда он достиг совершеннолетия, госпожа Вероника уже обладала достаточной властью, чтобы сдерживать Лейзегангов, а ее фракция была достаточно велика, чтобы ее единство уже не имело решающего значения. Ауб Эренфест. Я сделаю все, что смогу. Пожалуйста, пощадите мой род.

Сильвестр посмотрел на гиба Дальдольфа, а после махнул рукой.

— Верните украденное писание, только после этого я буду решать твою судьбу. Я намерен очень внимательно наблюдать за всеми вашими действиями.

— Для нас это большая честь.

И с этого момента начались поиски писания. Гиб Дальдольф начал с того, что посылал один ордоннанц за другим к тем, кого он знал. Все они содержали одно и тоже сообщение: «Моя жена отправилась в дворянский район раньше меня, но я не могу ее найти. Вы не знаете, где она может быть?» Тем временем Фердинанд провел тайные похороны трех умерших женщин, а после использовал магические камни с их тел, чтобы подтвердить, что виконтесса Дальдольф действительно была среди них.

Как только это было сделано, гиб Дальдольф открыл потайную комнату своей жены, как ему и приказали, и позволил нам обыскать ее.

— Иеремия, помоги им в их поисках. Я продолжу работу с ордоннанцами, — сказал он. Похоже ему нужно было выслушать множество ответов, которые поступали один за другим.

Мы решили рассказать Иеремии все, что знали о действиях виконтессы Дальдольф, надеясь, что это поможет ему понять ее планы и облегчит наши поиски. Слушая наш рассказ, он все сильнее хмурился и в какой то момент не выдержал и даже пробормотал:

— О чем она думала?.. — после, когда мы закончили наше обсуждение, он повернулся ко мне и снова заговорил. — Госпожа Розмайн, как выглядит писание? Я собираюсь приказать своим последователям тоже поискать его, но я никогда не видел его вблизи. Полагаю, что они тоже не смогли бы его опознать.

Я описала размер, обложку и прочее. После главный слуга дал указание всем слугам и начался тщательный обыск имения.

— А для чего используется писание? — спросил Иеремия. — Это могло оказать влияние на то, где виконтесса Дальдольф решила его спрятать.

— Церемонии, в основном. Я могу проводить их и без него, так как знаю все молитвы наизусть, но в каждом герцогстве есть только одно писание, поэтому я не хочу его терять. Не говоря уже о том, что книга потребуется моему преемнику, когда он начнет заучивать молитвы. Согласно воспоминаниям Эгмонта и оставленной записке, она украла наше писание просто для того, чтобы создать проблемы.

— У него нет другого применения?

Ну, оно так же может служить руководством о том, как стать зентом... но я не собираюсь об этом говорить.

— Если есть, то я не знаю об этом, — ответила я.

Иеремия нахмурился, и именно тогда Фердинанд и главный слуга вернулись с обыска. Они перевернули вверх дном все поместье, для того, чтобы найти писание, но все было безрезультатно. Нам казалось вполне вероятным, что книга будет в поместье, ведь виконтесса Дальдольф не ожидала, что мы заметим ее действия так скоро. И от этого наша неудача была еще более разочаровывающей.

— Скорее всего, его куда-то унесли, — сказал Фердинанд, а после посмотрел на Иеремию. — Скажи, у виконтессы был круг перемещения?

— Она не могла изготовить свой личный, и мы не давали ей разрешения пользоваться тем, что есть в нашем поместье.

Чтобы предотвратить убийства и возможные засады, только герцог мог создавать круги, которые могут переносить людей. И даже так, эти круги были ограничены территорией герцогства. Те, что использовались для пересечения границ, к примеру для доступа в дворянскую академию, для активации требовали разрешения короля.

Круги, используемые для перемещения товаров, также не могли перемещать вещи через границы герцогств. Это было теоретически возможно, но такие круги потребовали бы разрешения двух герцогов, поэтому судя по всему встречались они крайне редко. Риски были слишком велики, ведь менялись поколения правителей, менялись династии и менялась политическая обстановка.

Личные круги перемещения подобные тем, которыми пользовался Фердинанд, функционировали немного по другому принципу. Четко определялся круг для отправки и круг для получения. А значит вещи можно было перемещать только в одном направлении. Вдобавок ко всему, поскольку мана использовались и при отправке и при получении, для их использования нужно было одобрение обеих сторон. Это и многие другие ограничения были введены для предотвращения отправки опасных предметов.

Проще говоря, даже если бы виконтесса использовала круг перемещения, который она откуда-то достала, то писание все равно все еще было где-то в Эренфесте.

— Гиб Дальдольф, есть ли среди знакомых твоей жены кто-то, кому понадобилось бы писание, или кто-то, кому она могла бы доверить такой опасный предмет? — спросил Фердинанд. Хотя он довольно давно изучил бывшую фракцию Вероники, так что я уверена, что он и так знает ответ на этот вопрос. Его вопрос был просто проверкой для Дальдольфов, чтобы проверить, действительно ли они искренни в своем желании сотрудничать.

— Я бы сказал, что гиб Герлах — наиболее вероятный кандидат. Как и моя покойная жена, он посвятил имя госпоже Георгине. Ее решение украсть писание могло быть также принято ради госпожи Георгины, все-таки она действовала не поставив свой дом в известность. Гиб Герлах был служащим до того, как занял пост гиба, так что он скорее всего способен самостоятельно создавать круги перемещения.

— Разумно, — кивнул Фердинанд, выглядя удовлетворенным этим ответом. Похоже ответ гиба Дальдольфа соответствовал его собственным размышлениям. — Тем не менее, в ее покоях, ее потайной комнате или комнатах ее последователей не было кругов перемещения. А без них писание не могло бы быть мгновенно перемещено. У вас есть какие либо еще идеи, кроме гиба Герлаха?

— Моя госпожа ни разу не покидала поместье после того, как вернулась, — заговорил главный слуга. — У нее не было запланированных встреч, и она не встречалась с кем-то за пределами поместья. Поскольку в ее комнате нет балкона, я также считаю разумным сделать вывод, что она не могла покинуть дом незаметно на своем ездовом звере.

Его слов, вместе с ответами, которые получил гиб Дальдольф через ордоннанцы было достаточно, чтобы заключить, что после возвращения она никуда не выезжала. А учитывая, что Фердинанд приказал рыцарям наблюдать за ее перемещениями после того, как мы вернулись в замок, мы могли быть уверены, что она никуда не улизнула.

Мне пришла в голову идея, что возможно она пошла куда перед тем, как вернулась в поместье, но временной промежуток между тем, когда Эгмонт видел ее отъезд и тем, когда она вернулась в поместье, как раз соответствовал дороге от одного места к другому. Она совсем недавно «пропала без вести» и для нее было неразумно летать над дворянским районом с писанием в руках.

Круга перемещения нет, и она не покидала поместья... Это кажется чрезвычайно небрежным, особенно если учесть что она натворила перед тем, как вернуться в дворянский район.

Она использовала своих людей чтобы следить за итальянским рестораном, а также послала их в компанию «Гилберта», чтобы купить ткань и выведать информацию. Должно быть в этих действиях было что-то большее, чем мы думали поначалу. Я снова обратила свое внимание на главного слугу, когда вспомнила об этом факте.

— Скажи, когда прибыла ткань из компании «Гилберта»? — спросила я, помня, что мы должны расследовать и остальные неясные пока места. Узнать больше сведений о причинах покупки ткани, также было важным, потому что это могло навлечь неприятности на нижний город.

— Ткань компании «Гилберта»? — переспросил старик.

— Да. Кто-то, кто, как мы полагаем, был слугой виконтессы Дальдольф купил ткань, окрашенную по новой моде в магазине компании «Гилберта». Мне интересно, имеет ли это какое то отношение к инциденту с писанием. Ведь эта покупка была совершена в тот день и точно известно, что раньше она никогда не пользовалась услугами этого магазина.

— Ааа, — протянул он. — Ткань прибыла еще до возвращения миледи. Около полудня пришел торговец, чтобы доставить заказ. Я не узнал этих людей, но у них было письмо, которое написала миледи, так что я оплатил товар и принял его. Во второй половине дня ткань забрал слуга.

— Стоп.

К полудню виконтесса уже вернулась в поместье. Использовал ли этот слуга ткань, чтобы обернуть ей писание? Если это так, то компания «Гилберта» действительно может оказаться втянута в эту неразбериху.

— Этот другой слуга, куда он унес ткань? — спросила я. — И нет ли шанса, что он унес писание вместе с ней?

Все взгляды сосредоточились на главном слуге. Он должен был вызывать карету, так что без колебаний ответил.

— Я помню, что они направлялись в замок.

— Замок?!

Мои глаза распахнулись. Они действительно переправили писание в замок? Возможно, им было нужно что-то сделать с этой тканью. Я продолжала обдумывать все детали, и тут Иеремия заговорил.

— Кажется... Я понимаю. Это подарок в честь свадьбы господина Фердинанда.

— Что?..

— Доставив ткань в замок в качестве подарка на свадьбу господина Фердинанда, они смогут без подозрений после переслать ее в Аренсбах. Этот метод позволяет избежать потребности в использовании кругов перемещения и необходимости пересылать все через гиба Герлаха. Если кто-то хочет передать писание госпоже Георгине, то это самый безопасный путь.

Фердинанд, член герцогской семьи, женился на представительнице другого герцогства. По этому случаю Аренсбах прислал нам множество подарков, и Эренфест, в свою очередь, тоже собирался отправить дары. Насколько я помню, в замке была целая комната, где хранились эти подарки, которые перед началом зимнего общения начали отправлять гибы и дворяне.

— Ткань окрашенная по новой моде Эренфеста могла бы стать подходящим свадебным подарком, — продолжил Иеремия. — И поскольку это женский подарок, то без сомнения ее передадут госпоже Дитлинде или госпоже Георгине, а не аубу Аренсбаха или господину Фердинанду.

Мы уже продали наш метод изготовления унишама, а украшения для волос дарили на выпускных церемониях, поэтому их везли прямо в академию. Однако эта ткань была нашей новинкой, и в отличие от сладостей, она бы не испортилась от долгого хранения. Иеремия пояснил, что виконтесса могла просто приготовить достаточно большую коробку, чтобы туда поместилась и книга и ткань. И так как подобный подарок был вполне подходящим даром от жениха невесте, то она бы не вызвала никаких подозрений.

Это напомнило мне о том, что когда я хотела подарить Аурелии ткань, Брюнхильда сказала мне, что такой подарок лучше сделать Лампрехту.

Я быстро вскочила на ноги и сказала.

— Я еду в замок, — наконец-то у нас появилась занцепка, и я не собиралась терять время попусту.

Фердинанд отправил ордоннанц служащему из замка, чтобы сообщить, что мы скоро прибудем для проверки свадебных подарков. Я сопровождала его, чтобы помочь в поиске ткани, которую сделали именно в компании «Гилберта». Мы приказали нескольким рыцарям оставаться в поместье Дальдольфа, чтобы приглядывать за гибом и остальными, пока они продолжают собирать улики.

Итак, первым делом мы отправились в кабинет Фердинанда в замке. Там нас уже ждал служащий, которого я никогда раньше не встречала. Он был одним из последователей Фердинанда, который помогал ему в замке, но никогда не посещал храм.

— У меня с собой ключ от комнаты с дарами, — сказал он. — Вам стоило только попросить, и мы бы проверили все от вашего имени. Я понимаю, что у вас много дел, — он казался недовольным тем, что Фердинанд сам выполняет подобную работу, так что, вероятно, этот человек был моим союзником в вопросе снижения нагрузки Фердинанда.

Фердинанд покачал головой.

— Ауб сообщил мне, что прибыло уже множество подарков. Я должен поблагодарить отправителей во время зимнего общения и подарить им что-то взамен, и хотя проверить все будет непростой задачей, я не могу проявить искренности, если не сделаю этого лично. Нынешняя ситуация отлично подходит для того, чтобы заняться этим вопросом. Сейчас нет никаких храмовых церемоний, которые могли бы меня отвлечь, — с фальшивой улыбкой объяснил он. Он забрал ключи у служащего, а после положил на стол какие то документы. — Меня будут сопровождать Розмайн и Юстокс. А ты пока можешь изучить этот вопрос.

— Господин Фердинанд, почему госпожа Розмайн может сопровождать вас, а я нет? — спросил служащий с подозрением глядя на меня.

— Из-за моей личной эгоистичной просьбы, — ответила я. — Я хочу подготовить подарки для госпожи Дитлинды и госпожи Летиции, но я опасаюсь, что могу послать им что-то, что уже подарил кто-то другой. Поэтому я попросила разрешения посмотреть, что дарили мои конкуренты. Прошу прощения, если моя просьба кажется несколько поспешной, но у меня осталось не так уж много времени, прежде чем мне придется уезжать в дворянскую академию.

Фердинанд кивнул и сказал, что мы больше не можем терять времени, и после мы отправились в комнату с подарками. Я следовала за ним, хотя по пути не могла не оглянуться на служащего. Он немного сгорбился, выглядя опечаленным, а после он потянулся за оставленными бумагами.

— Мне... как-то жаль его, — сказала я. — Он должен работать в полном одиночестве.

— Ничего не поделаешь, — ответил Фердинанд. — Или ты собираешься объяснять ему все обстоятельства, если мы все-таки найдем то, что ищем?

— Знаю я, знаю...

Я двигалась рядом с Фердинандом, сидя в пандочке, конечно, пока мы не достигли места назначения. Юстокс использовал ключ, который получил от Фердинанда, чтобы открыть для нас дверь. Внутри мы увидели стопки подарков, которые возвышались одна над другой.

— Так много коробок, — заметила я очевидное.

— Они должны защитить дары от возможных загрязнений, когда их будут грузить в повозки, — ответил Фердинанд. Использование коробок так же было идеальным выходом, когда дело доходило до необходимости аккуратно сложить что-то, как это было сейчас. — А теперь давайте начнем поиски. Я полагаю, что ты сможешь опознать ткань, которую мы ищем.

Я отвечала за проверку ткани, так как лучше всех была знакома с ассортиментом, который предлагала компания «Гилберта». Мои последователи подносили мне одну коробку за другой, а Фердинанд проверял от кого какая.

— Складывайте коробки, которые мы проверили сюда, — сказала я. — Старайтесь не смешивать их с теми, которые нам еще только предстоит открыть.

Мои рыцари сопровождения продолжали передавать коробки, словно хорошо отлаженный механизм, Фердинанд в это время проверял содержимое каждой, а Юстокс вел записи. Меня привлекали к осмотру только тогда, когда находили ткани нового стиля. Ни одна из них не была окрашена в том же стиле, который был нам нужен, хотя некоторые были все же довольно похожими. Но вот...

— Господин Фердинанд, сюда! Это ткань от компании «Гилберта»! — закричала я. На ткани был тот же цветочный рисунок, что и у мамы, а сама она была окрашена в божественный цвет лета, так что если этот подарок доставят весной, то его вполне можно будет успеть превратить в подходящий сезону наряд.

— Проверка на легкие яды была уже проведена, но прежде чем трогать, изучите более детально. Ткань может быть обработана тем же ядом, что и фальшивое писание, — предупредил Фердинанд, и мои рыцари сопровождения, под чутким контролем Хартмута начали тщательный осмотр.

— Он запомнил все, чему я его учил... — пораженно пробормотал Юстокс.

Убедившись, что ткань не отравлена, я попыталась достать ее из коробки, но это было легче сказать, чем сделать.

— Хи-и, она такая тяжелая...

Ткань была обернута вокруг чего-то большого и тяжелого, настолько тяжелого, что я даже не могла вытащить ее из коробки. В конце концов Леоноре и Ангелике пришлось помочь мне.

— Ой?..

Я ожидала, что обнаружу внутри писание, но вместо этого ткань была обернута вокруг...

— Деревянный ящик.

— Это коробка на удивление тяжелая для того, что используют просто для лучшего хранения ткани. Внутри должно что-то быть, — заметила Леонора. Она открыла коробку, чтобы увидеть еще один защитный слой ткани, а под ним был очень знакомый предмет.

— Мое писание! — воскликнула я.

— Давайте сначала проверим его на яды, госпожа Розмайн, — сказала Ангелика, останавливая меня раньше, чем я успела коснуться книги.

— Вы уже забыли о том, что последнее «писание», которое вы видели, было подделкой? — спросила Леонора, присоединяясь к этому выговору. Похоже у меня нет иного выбора, кроме как ждать.

— Теперь к писанию можно прикасаться, госпожа Розмайн, — сказал Хартмут, когда проверка была окончена. После он вынул книгу из коробки и протянул меня.

Я тщательно проверила обложку и переплёт, глубоко вздохнула и прижала писание к груди.

— Она выглядит так же, пахнет так же, похоже, что... Это абсолютно точно мое писание, — заявила я, а после уверенно улыбнулась и подняла голову. Фердинанд с явным подозрением посмотрел на меня.

— То, что ты можешь различать книги по запаху, совершенно сбивает с толку.

Простите?!

— Я не согласна с подобной критикой, — сразу же возразила я. — Это показывает мою близость с книгами.

— Как хочешь. Я не настолько зентересован в этой теме, чтобы обсуждать ее дальше, — сказал Фердинанд, отмахиваясь от меня. — В любом случае, должен признать, что в этот раз их заговор был продуман особенно тщательно.

— Если бы это писание нашли в Аренсбахе, то люди бы подумали, что именно ты украл его, Фердинанд.

Он медленно покачал головой.

— Нет, это было бы расценено, как заговор Эренфеста с целью очернить Аренсбах.

— Ну, теперь это уже не имеет значения, — мы разрушили их план. Мы успешно вернули писание, предотвратили обострение проблемы и позаботились о том, чтобы Фердинанд не был ложно обвинен. — Тем не менее, у нас нет ничего, чтобы доказывало связь этого происшествия с госпожой Георгиной, не так ли?

— В настоящее время именно виконтесса Дальдольф организовала этот заговор. Если бы не кольцо Эгмонта, мы бы даже не смогли доказать причастности гиба Герлаха.

Не было никаких сомнений в том, что Георгина дергала за ниточки, но, черт возьми, это действительно головная боль. Эта женщина слишком осторожна и просто раздражающе хитра.

— Однако ты права — мы нашли писание, — продолжил Фердинанд. — Наши имена не были запятнаны, и мы избежали покушения. Кроме того, теперь, когда мы вернули эту ткань, компания «Гилберта» также избежит возможных проблем. К тому же теперь будущий гиб Дальдольф посвятит лично аубу, так что в целом, полагаю, можно считать, что данный инцидент обернулся нам на пользу.

— И помните, что все это благодаря тому, что я смогла заметить, что что-то не так, — сказала я. Кроме этого, от меня не было никакой весомой пользы, поэтому я хотела подчеркнуть свой вклад в нашу славную победу. — Не стесняйтесь осыпать меня похвалами.

— Твоя формулировка подталкивает меня полностью отказаться от желания признавать твою помощь, но, ну... возможно ты права.

— Это не похоже на похвалу.

— Ты поступила так, как поступил бы любой человек, желающий избежать наказания. Вряд ли это стоит особой похвалы.

Не смотря на все мои усилия, Фердинанд отказывался сказать мне хоть одно доброе слово. По крайне мере я могла гордиться тем, что мы без проблем вернули писание и ткань компании «Гилберта». Однако наша работа здесь еще не была окончена. Фердинанд заставил меня помочь ему проверить оставшиеся подарки, и только после этого мы вернулись в храм.

— Используй ключ, чтобы открыть писание и подтвердить его подлинность, — сказал Фердинанд.

— Да.

Я перерегистрировала ключ на свою ману, а после с легкостью открыла книгу. Это было доказательством того, что ключ подлинный. После я смогла подтвердить и подлинность писания, после того, как над страницами всплыл знакомый магический круг и написанный маной текст. Мы, не теряя времени даром, сообщили о своих находках Сильвестру и гибу Дальдольфу.

— Мы нашли писание, — сказала я. — Так же мы нашли ткань компании «Гилберта», так что они не рискуют оказаться замешанными в делах дворян.

Наказания и обвинения были работой Сильвестра, так что я собиралась оставить эту часть на него. Я была уверена, что наказание Дальдольфов не будет слишком серьезным, поскольку они сделали все, что было в их силах для того, чтобы помочь нам найти писание, а также сообщили ценные сведения о дворянах из бывшей фракции Вероники.

— Я рад видеть, что вы нашли писание. Я уже начал волноваться, — сказал Фран, который расплылся в улыбке при виде меня. Я кивнула ему, а после снова прижала книгу к груди.

— Добро пожаловать домой, мое дорогое писание.