Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
Начало занятий для кандидатов в аубы

Как только наш разговор с Хиршурой закончился, все постепенно начали уходить из комнаты для собраний. Однако я все еще оставалась сидеть за столом. Я хотела поговорить с Родерихом и взяла для этого у Рихарды магический инструмент, блокирующий звук. Наш разговор начался только после того, как Родерих сжал инструмент в руке.

— Родерих, ты сказал, что догадываешься, почему ты получил все элементы, это так?

— Я понял это, когда учитель Хиршура сказала, что мы все связаны с вами. Дело в посвящении имени, — он поднес руку к груди и его взгляд затуманился, похоже он вспоминал свой ритуал. — Когда я отдал вам свое имя, то был связан с вашей маной. В какой то миг я почувствовал, что эта связь может как пощадить меня, так и с такой же легкостью лишить меня жизни. Таким образом, думаю, что ваша мана повлияла на мой ритуал божественной защиты. Я полагаю, что и вы сами имеете все элементы?

Я кивнула. Родерих выглядел довольно уверенным, когда спрашивал об этом, так что я не видела причин лгать ему.

— Похоже это действительно из-за меня. Интересно... Значит ли это, что те, кто принес клятвы господину Фердинанду и госпоже Георгине, так же получили через них связь с новыми элементами?

— Если задуматься... то я замечал, что мне стало легче заниматься смешиванием. Однако это было лишь незначительное улучшение, настолько незначительное, что в то время я просто предположил, что у меня был хороший день. Я считаю, что такие рыцари как господин Экхарт, острее должны были ощутить этот эффект, так как они используют ману своего господина или госпожи в битвах.

Но теперь, получив божественную защиту от основных богов, расход маны Родериха должен был заметно сократиться.

— Тем не менее, я полагаю, что те, кто отдал свои имена господину Фердинанду и госпоже Георгине, ощутили на себе куда меньше влияния, так как они приносили присягу уже после своего ритуала обретения божественной защиты, — продолжил Родерих. — Более того, и это только мое мнение, я не считаю разумным раскрывать информацию о том, что посвящение имени может привести к получению большего числа элементов.

— И почему?

— Посвящение имени — это ритуал, при котором один человек доказывает свою преданность, предлагая свою жизнь другому. Я не думаю, что это нужно делать ради того, чтобы получить новое сродство, — почти шепотом сказал Родерих. Он бросил все, даже свою семью, чтобы служить мне. Поэтому то, что он не хотел, чтобы его решимость была неправильно истолкована как эгоцентричная попытка получить больше сродства, вполне имело смысл.

Я медленно кивнула.

— Я бы не хотела принимать имена тех, кто просто хочет получить от меня мою близость к различным элементам.

— Однако дети из бывшей фракции Вероники в настоящее время вынуждены давать имена для того, чтобы выжить. Это не нормально.

— Действительно...

— И среди тех, кто должен отдать свое имя ради выживания, наверняка есть те, кто пожелал бы посвятить имя вам исключительно ради увеличения числа своих элементов. Я предполагаю, что это не то поведение, которое вы бы оценили.

Я была настроена принять имена четырех человек, которые выбрали меня после тщательного размышления, но Родерих был прав. Я бы не хотела иметь дело с теми, кто придет ко мне только ради сродства.

— Больше всего я боюсь, что если вы обнародуете эту информацию, то дети из бывшей фракции Вероники будут вызывать еще больший гнев со стороны других дворян, и крики о том, чтобы признать их виновными на основании родства, станут еще громче. Необходимость клясться своими именами станет куда меньшим наказанием, если при этом служба герцогской семье дополнится возможностью получить новые элементальные сродства.

Большинство членов бывшей фракции Вероники были средними и низшими дворянами. Некоторые из средних дворян могли бы считаться высшими дворянами благодаря своей аренсбахской крови, но даже у них было только от одного до трех родственных элементов. Это посвящение имени позволило бы им иметь столько же элементов, сколько у семьи герцога, и так же они смогли бы изучить мой метод сжатия маны. Вряд ли такое пришлось бы по нраву другим дворянам.

— Даже если так, это будет трудно скрыть, ведь так много детей будет приносить клятвы в одно и тоже время, — сказала я. — Мне нужно будет спросить совета у ауба. Родерих, учителя уже знают о том, что ты получил все элементы, но постарайся больше никому не сообщать об этом.

***

Я продолжала сдавать все свои теоретические и практические уроки с первого раза, а выходные постепенно приближались все ближе и ближе. Каждый раз, когда я шла в аудиторию или малый зал, я видела, как другие студенты указывали на меня и бормотали что-то вроде: «Я слышал, что она произвела масштабное благословение, играя на фешпиле...» или «Это было самое большое благословение, которое я когда-либо видел раньше!» — так много людей были свидетелями моего благословения, что мне было бессмысленно пытаться отрицать это, вместо этого моим единственным вариантом было просто терпеливо ждать, пока они в конце не перестанут обсуждать это.

Я написала Клариссе письмо с просьбой о встрече и отправила отчет в Эренфест, чтобы дать Хиршуре возможность поговорить с Сильвестром. Я также написала письмо Фердинанду, но все время упускала возможность передать его Раймунду, который в основном отсиживался в общежитии своего герцогства.

В первый День Земли все первокурсники получили свои штапы и закрылись в своих комнатах, в то время как более старшие ученики отправились в место сбора, чтобы собрать ингредиенты для своих практических занятий. В обычной ситуации они бы занялись сбором вскоре после прибытия в академию, но чистка по понятным причинам вынудила нас, второкурсников и третьекурсников, отложить это.

Количество трав заметно уменьшилось, ведь более старшие ученики уже успели собрать часть из них, поэтому я отошла в сторону от случайных глаз и слила часть своей маны в землю, чтобы насытить ее. Отчасти это было способом предотвратить еще одно нежелательное благословение в будущем.

И... надеюсь, что это сработает

***

Таким образом, мои будни проходили без каких либо происшествий, и незаметно наступила новая неделя. Скоро мне предстояло посетить мое первое занятие по выбранному направлению, и думая об этом, я спустилась в столовую, на завтрак. Родерих был единственным, кто ждал меня на пролете второго этажа. Теодора не было.

— Он должно быть, еще не закончил поглощать свою божественную волю.

— Я уверен, что он выйдет из комнаты к полудню.

Это не было чем-то странным. Каждый впитывал свою божественную волю в собственном темпе. Когда я заглянула в коридор, ведущий к комнатам мальчиков, я представила себе, как усердно работает Теодор, стараясь как можно скорее превратить свое штап в оружие и мысленно поддержала его.

После завтрака все собрались, чтобы позаниматься в общей комнате. Эта практика будет продолжаться, пока мы не закончим со всеми нашими теоретическими занятиями. Первокурсники и второкурсники сдали все экзамены за первую неделю, а поскольку самих предметов у них было мало, это означало, что они были самыми быстрыми в этом году. Это особенно порадовало Шарлотту, так как она чувствовала, что смогла исправить свои прошлогодние недостатки.

Теперь ученики третьего курса и старше вели напряженную борьбу за наивысшие оценки в своих специализациях. Команда служащих была наиболее мотивирована.

Я тоже сделаю все возможное!

— Я вижу, что у курса кандидатов в аубы нет своего отдельного корпуса... — сказала я. У рыцарей, служащих и слуг были свои здания, где проводились их занятия, так почему же у нас такого нет? На самом деле это даже немного расстраивало.

Рихарда усмехнулась, увидев, как я наморщила нос.

— Центральное здание и есть корпус для членов королевской семьи и кандидатов в аубы. Для них есть отдельные классные комнаты в одной из частей здания. Они расположены таким образом, чтобы ученики с более высоким статусом тратили на дорогу куда меньше времени, чем все остальные.

Это было хорошо для меня. У меня были бы проблемы, если бы класс располагался слишком далеко. Итак, я направилась в кабинет.

— Ну, учись хорошо, — напутствовала меня Рихарда.

— Я не ожидаю, что у меня будут какие то проблемы, — ответила я. — В конце концов я училась у Фердинанда.

— Я не настолько уверен в себе... — пробормотал Вильфрид. — Я не мог угнаться за тобой и дядей. Поэтому занятия не были так полезны.

Естественно, он не мог посещать храм каждый день, чтобы заниматься с нами, а его меньшее количество маны, чем у меня, означало, что он неизбежно тратил больше времени на окраску магических камней.

— Но ты все равно подготовился, и теперь у тебя есть множество божественных защит. Я уверена, что тебе будет намного легче во время уроков в академии, чем когда мы учились дома.

— Надеюсь...

Я вошла в класс вместе с Вильфридом и сразу увидела, что в отличие от малого зала, здесь стояло довольно много невысоких парт. Если судить по нашим с Фердинандом урокам, такая высота столов нужна для того, чтобы нам было удобно смотреть сверху вниз на миниатюрные сады, с которыми мы будем работать.

Хотя для меня они все же высоковаты...

Мне, вероятно, понадобится подставка или что-то в этом роде. Бегло осмотрев кабинет, я заметила, что такая вещь уже стояла у одного из столов, расположенных ближе всего к месту учителя. Это точно было подготовлено для меня.

Конечно, кто-то столь проницательный, как госпожа Эглантина, не мог не подготовиться заранее. Хотя я чувствую себя немного неловко из-за того, что я буду единственной, кто пользуется подставкой.

Я вздохнула и снова огляделась. До сих пор мы ходили на занятия вместе с высшими дворянами, но здесь были только другие кандидаты в аубы, и притом их было очень не много. Мысли о том, как нас мало, заставляли меня грустить.

— Госпожа Ханнелора, как дела?

— Госпожа Розмайн, господин Вильфрид. А как вы сами?

Я быстро направилась к Ханнелоре. Насколько я поняла, Хиршура уже поговорила с ней о ее божественной защите на этих выходных. Мне было интересно узнать, что она ответила нашему смотрителю.

— Мне сказали, что учитель Хиршура уже расспрашивала учеников Дункельфельгера, но, эм... как все прошло для вас, госпожа Ханнелора? Она имеет привычку упускать из вида все остальное, когда сосредотачивается на своих исследованиях, поэтому я немного обеспокоена.

— Она сказала, что хочет проверить верна ли ваша теория, госпожа Розмайн. Мне и самой было любопытно, почему я получила дополнительную божественную защиту от подчиненных богов, но эта теория все объяснила. Теперь я чувствую себя намного спокойнее, — радостно ответила Ханнелора.

— Значит, вы молились каждый день?

— Эм, ну... Я продолжала думать о том, как сильно я хотела бы получить защиту от Дрефангуа, и я часто молилась, чтобы поддерживать в порядке магические инструменты, которые Кордула дала мне, — она закатала рукав, чтобы показать защитный магический инструмент в форме браслета. Он был похож на те, что носила я сама. Украшенный магическим камнем чуть большего размера чем обычно, он был отмечен знаком Дрефангуа.

— В таком случае, Ангрифу вы также молились ежедневно? — продолжила я свои расспросы.

— Что до него... Ах. Я не думаю, что часто молилась ему, но часть культуры Дунгельфельгера состоит в том, чтобы восхвалять военное искусство. Мы часто поем и танцуем перед матчами, а после победы проводим церемонии, на которых посвящаем свою ману богам, покровительствующим в битвах. После того, как мы победили в состязании герцогств, мы с братом преподнесли свою ману богам. Учитывая что мой брат так же получил защиту от Ангрифа, вполне вероятно, что в этом виноваты именно наши традиции.

Петь и танцевать перед матчами, да? Это очень похоже на выступления болельщиков, которые можно увидеть на больших чемпионатах. Что ж, если подумать, это имеет смысл.

Это объясняет, почему только Дункельфельгер получает защиту от богов, покровительствующих в битвах. Они молятся им до и после игр в диттер и вкладывают всю душу в этот акт преклонения, поэтому логично, что их вера вознаграждается.

— Мы предположили, что рыцари-ученики получают эту защиту, из-за того, что учитель Руфен включает эти традиции в курс обучения всех наших рыцарей. Те, кто искренне участвует в этих ритуалах, и получает защиту, — продолжила Ханнелора. — Те кто произносил молитвы или пел военные песни просто потому, что им так велели, видимо, не получали божественной защиты. — Господин Вильфрид, должно быть, получил так много защит, потому что он молится многим богам каждый день.

— Похоже, что наше решение отправлять кандидатов в аубы на весенний молебен, чтобы помочь с нехваткой маны в герцогстве, было правильным, — сказал Вильфрид.

Ханнелора с улыбкой кивнула, а потом посмотрела на меня, словно вдруг вспомнила о чем то.

— В таком случае... сколько божественных защит получили вы, госпожа Розмайн? — спросила она, выглядя при этом более смущенной. — Вы ежедневно молитесь, как глава храма, так что, это должно быть необычайно высокое число.. И ритуал заставил вашу ману переполниться до такой степени, что вы невольно даровали благословение на уроке музыки, не так ли?

— Ну, это...

Все присутствующие в комнате кандидаты в аубы теперь смотрели прямо на меня. Они, должно быть, подслушивали наш разговор. Даже я понимала, с моей стороны было бы глупым сказать правду, потому что ее раскрытие только вызовет новые проблемы.

— Точное число — секрет, — ответила я. — Потому что, эм... это не то, о чем стоит сообщать на публике.

Ханнелора оглядела всех, кивнула и сказала:

— Значит, вы получили так много, что не можете даже сказать об этом.

Внезапно все вздрогнули и бросились к своим столам. Эглантина, наш учитель, вошла в кабинет в сопровождении многочисленных ассистентов. Они несли в руках большие коробки.

Я подошла к столу в первом ряду, где уже стояла подставка. Вильфрид выбрал место поодаль, но, по приятному стечению обстоятельств, рядом со мной оказалась Ханнелора.

— Мы будем работать рядом, госпожа Розмайн.

— Верно. Это будет хороший урок.

Волосы Эглантины, которая теперь стояла за кафедрой перед нами, были собраны в очень сложную прическу. Она была одета в одежду, которая пусть и сохраняла стиль одежд учителей академии, но все-таки подчеркивала то, что теперь она принадлежит к членам королевской семьи. Ее черный плащ делал ее новое положение особенно ясным.

И она стала учителем для того, чтобы собирать информацию обо мне?

Мое сердце сжалось от боли, когда я вспомнила об этом предупреждении Хиршуры. То, что они хотели получить от меня какие то сведения, само по себе было уже достаточно грустным... но еще печальнее было то, что их подозрения были полностью оправданы. У меня действительно была информация, которая может заинтересовать королевскую семью. Писание содержало в себе инструкции о том, как стать зентом. Но раскрытие этой информации подвергло бы меня и моих близких опасности, поэтому я не собиралась ее раскрывать.

— Рада снова вас всех видеть, — сказала Эглантина. — Теперь я буду вашим учителем, а не старшим товарищем по учебе, но я все равно рада проводить время со всеми вами.

Даже когда мне было так грустно, Эглантина выглядела все так же прекрасно, как и всегда. Она очаровательно улыбалась и двигалась с изяществом, словно бы танцевала. После обычного долгого дворянского приветствия она объяснила, почему ее назначили на это место вместо предыдущей пожилой учительницы, которая раньше вела этот курс. Она была первой среди других кандидатов в аубы во время своей учебы, и король, очевидно, счел ее наиболее подходящей кандидатурой для наставления будущих поколений студентов.

— Теперь, когда я получила эту должность, я намерена делать все, что в моих силах для того, чтобы вы стали достойными кандидатами в аубы, — закончила Эглантина. Затем она посмотрела на своих последователей, которые начали расставлять коробки, которые принесли с собой.

Как только на каждом столе появился свой ящик, последователи быстро вышли из класса, видимо, чтобы не узнать содержания нашего урока. Я вспомнила, как Фердинанд запрещал всем кроме кандидатов в аубы посещать наши занятия.

— Думайте об этом как о более простой форме магии основания, — сказала Эглантина, заставив всех посмотреть на ящики перед ними. Если смотреть сверху, то это были квадраты со сторонами примерно шестьдесят сантиметров, наполненные сухим песком. Это немного напоминало кусочек пустыни. В самом центре был магический инструмент, около десяти сантиметров в диаметре, облицованный мрамором, в который были вплавлены магические камни разных размеров.

Довольно большой.

Этот инструмент был примерно в два раза больше, чем тот, которым я пользовалась на своих уроках с Фердинандом. Пока я изучала его на наличие другие отличий, начался сам урок.

— В течении третьего года обучения вы, как кандидаты в аубы, научитесь управлять магией основания, — сказала Эглантина.

Каждый из нас должен был построить город в своей песочнице, тем самым практикуясь в использовании упрощенных версий магии основания. Это было тоже самое, что заставлял нас делать Фердинанд.

Это хорошо. Я была бы серьезно сбита с толку, если бы наши уроки имели другое содержание.

— Этот ящичек представляет ваше герцогство, а магический инструмент — замена его основания, — с улыбкой продолжила свои объяснения Эглантина. Сухой песок внутри был землей, которая полностью потеряла свою ману, но если мы напитаем его своей маной, то снова получим плодородную почву. — Во первых, достаньте свои штапы и окрасьте герцогства своей маной.

Как нам и было приказано, мы сформировали свои штапы. Лучшего инструмента для управления маной у нас не было. После я направила свою ману через палочку, касаясь ей одного из магических камней. Хотя на магическом инструменте было много камней, но они все были связаны друг с другом, так что их можно было окрасить разом, прикоснувшись только к одному из них.

Хорошо. Потихоньку. Бве?!

О нет. Что мне делать? Штап вообще не справляется со своей задачей. Я не могу контролировать собственную ману.

— О боги. До меня доходили слухи, но вы действительно очень опытны, госпожа Розмайн.

— Госпожа Эглантина...

— Учитель Эглантина, позвольте напомнить. Ахаха. И все же... кто бы мог подумать, что вы не только окрасите магический инструмент, но и весь сад за такое короткое время.

В мгновение ока некогда пустыне образное содержимое моего ящика превратилось в черную землю, сквозь которую начали пробиваться ростки. И по мере того, как моя мана продолжала вытекать из меня, количественно зелени неуклонно увеличивалось. Эглантина наблюдала за всем этим с веселой улыбкой, а ее оранжевые глаза блестели, когда она бросила, что даже зная все эти слухи обо мне, она удивлена увидев их воплощение в реальности. А мне просто хотелось закричать.

Не смотрите на меня с таким волнением, Эглантина! Я проблемный ребенок, который даже не может управлять своей маной!

Эглантина наклонила голову, все еще разглядывая мой сад.

— О, что мне теперь делать? Мой план на сегодняшний урок состоял в том, чтобы каждый ученик сначала окрасил основание, а после наполнил землю своего герцогства маной, но похоже, что вы уже почти закончили. Хотите перейти к следующему шагу? Или предпочтете идти вровень с остальными и подождете следующего урока?

Я задумалась на мгновение, а затем сказала:

— Я хотела бы закончить с общим планом курса пораньше. Мне нужно практиковаться в контроле своей маны, и в любом случае я не могу покинуть аудиторию до тех пор, пока мои последователи не придут за мной.

Мне были даны инструкции для следующих шагов, которые заключались в том, чтобы нарисовать необходимые чертежи для создания пограничного барьера и ворот, а также подготовить золотой песок, необходимый для энтвикельна.

— На следующем уроке я научу вас именам Бога Тьмы и Богини Света, — сказала Эглантина. — Это откроет перед вами массу новых возможностей.

— Да.

Фердинанд еще не обучил меня этим именам, а поскольку в заклинаниях, которые я использовала, я обращалась к ним только как к Богу Тьмы и Богине Света, то все, что я создавала при помощи энтвикельна, разрушалось примерно через пять минут. Вряд ли кто то мог понять то глубокое отчаяние, которое я испытала, когда увидела, как модель библиотеки моей мечты рушиться прямо у меня на глазах.

Между прочим, когда я попыталась оплакать потерю моей библиотеки, Фердинанд отругал меня за то, что я бездарно теряю время и запретил мне строить новую. Моим следующим планом было создать комнату, заполненную книжными полками... и из-за этого он снова накричал на меня, сказав, что я не должна делать еще одну библиотеку.

Эти воспоминания о нашем прошлом всплыли в моих мыслях, пока я заканчивала с заданием.

Направить ману в магические камни, чтобы превратить их в золотую пыль, было очень просто.

Пока я сжимала в ладонях выданные мне магические камни, превращая их в пыль один за одним, Ханнелора, которая прижимала свой штап к магическому инструменту в своей коробке, в шоке посмотрела на меня.

— Вам очень легко дается превращение магических камней в пыль, госпожа Розмайн.

— Прямо сейчас мне легче без разбора просто вливать свою ману в различные вещи, — сказала я, понижая голос практически до шепота. — Ритуал божественной защиты лишил меня возможности контролировать собственную ману. Все, что я делаю, рискует закончится благословением.

Она распахнула глаза, а потом весело рассмеялась.

— О боги. Если бы вы действительно благословили здесь все, как на уроке музыки, то все сады оказались бы окрашены вашей маной.

— Я позабочусь о том, чтобы подобного не случилось. На самом деле я стала хозяйкой Шварца и Вайса именно из-за благословения.

Если я дам благословение прямо здесь то я действительно могла бы окрасить инструменты в миниатюрном саду у каждого ученика и сделать их своими. Я не могла так рисковать.

Красные глаза Ханнелоры какое то время блуждали по классу, а потом она улыбнулась, но в этой улыбке явно чувствовалось какое-то беспокойство.

— Я говорила в шутку, но полагаю, что для вас это действительно возможно, госпожа Розмайн.

О НЕЕЕЕЕЕТ!

— Ого... хо-хо-хо...хо-хо-хо. Я тоже просто шутила, — сказала я, робко улыбаясь и продолжая превращать в пыль один магический камень за другим. Я отчаянно надеялась, что она мне поверит.

Э-э-э... хорошо. Она мне не верит. Я совершенно разбита.

Пока я топталась на одном месте, желая, чтобы хоть кто-нибудь спас меня, я услышала голос Вильфрида из-за своей спины.

— Учитель Эглантина, я тоже закончил окрашивать магический инструмент, — бодрым голосом сказал он. — Божественная защита действительно упростила для меня использование маны и снизила затраты.

Я обернулась, и мои глаза наполнились слезами, когда я увидала, как Вильфрид гордо хвастается своим садом, который он сделал. А Эглантина в это время хвалила его. Он был просто воплощением отличника, который не знает трудностей на своем пути.

Вильфрид тоже получил кучу божественных защит! Так почему он не страдает из-за этого?!

Выместив на нем свое разочарование, я от всего сердца начала молиться богам, которым даровали мне свою защиту.

О боги, пожалуйста, не позволяйте Ханнелоре, говорить, что она больше не хочет дружить со мной.