Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
Изготовление образцов высочайшего качества

Осмотрев бумагу и инструменты, разложенные на столе в мастерской, я повернулась к Хартмуту и Клариссе: 

— Ну что, начнëм? 

Первым делом мы должны были проверить атрибуты и качество наших ингредиентов, чем я занялась с помощью некоторых инструментов, оставленных Фердинандом. Мой текущий план состоял в том, чтобы посмотреть, насколько можно повысить качество более распространëнной бумаги из эйфона и нансейва, а затем поэкспериментировать с более редкой бумагой из тромбэ. 

— Вы хотите добиться высочайшего качества?.. — нахмурившись, спросила Кларисса, держа в руках небольшой лист бумаги из эйфона. Она изготавливалась простолюдинами без использования магической силы, поэтому её качество как магического инструмента было довольно низким: бумага вмещала мало магической силы и имела слабое сродство к небольшому числу атрибутов. Бумагу из тромбэ, в свою очередь, можно назвать довольно качественной, однако и она уступала более традиционному виду магической бумаги — пергаменту, изготавливаемому из шкур магических зверей.

Следует отметить, что, говоря в письме о «высочайшем качестве», Фердинанд не просил просто лучшую бумагу из доступных. Ингредиенты строго разделялись на уровни по целому ряду критериев, которые можно было объективно измерить. Выделялось высочайшее качество, высокое качество, нормальное качество и низкое качество, и Фердинанду нужна была только бумага высочайшего качества. При этом один и тот же ингредиент или материал оценивался по-разному в зависимости от используемых критериев: ингредиент, имеющий высочайшее качество по вместимости магической силы, не обязательно имел высочайшее качество и по сродству к атрибутам. В нашем случае Фердинанд хотел получить магическую бумагу высочайшего качества с точки зрения вместимости магической силы. 

Кларисса продолжала: 

— Господин Фердинанд не уточнил, из каких материалов мы должны сделать его бумагу, так почему бы не использовать звериные шкуры, как это принято? Это значительно упростит процесс.

Обычно именно на пергаменте из звериных шкур рисовали магические круги для смешивания и применения магии, а потому способ его создания преподавался в дворянской академии. Однако это не означало, что изготовить такую бумагу было легко: чтобы добиться качества, требуемого для применения в продвинутом заклинании, требовалось захватить сильного магического зверя и снять с него шкуру.

— Шкуры зверей были бы идеальным вариантом, если бы мы хотели просто улучшить качество бумаги, но господин Фердинанд просил передать ему как минимум триста листов. Неизвестно, сколько ресурсов уйдёт на их изготовление, — сказала я. Материалов в его мастерской было в избытке, но даже их не хватило бы на такое количество бумаги. — И поскольку речь идёт о «высочайшем качестве», мы не можем идти на компромисс, выбирая цели для охоты. Так сколько же опасных магических зверей нам придётся поймать?

Хартмут кивнул. 

— Как только зверь умирает, его шкура исчезает вместе со всем телом. Будет сложно собрать такое количество материалов. Даже если мобилизовать всех рыцарей сопровождения госпожи Розмайн, я сомневаюсь, что мы успеем собрать достаточно.

— Думаю, я справлюсь, — ответила Кларисса, её голубые глаза горели решимостью. Я не удивилась бы, узнав, что служащие Дункельфельгера тоже ходят на охоту.

Возможно, годика за три Кларисса могла бы постепенно собрать достаточно шкур, если б не была так занята помощью в передаче дел, но у нас нет этого времени. Я могла предположить, что Фердинанд обратился ко мне с этой просьбой, потому что знал: единственный выход — это самостоятельно улучшить качество растительной магической бумаги.

— Всë-таки триста листов высочайшего качества... — пробормотала Кларисса. — Интересно, как господин Фердинанд намерен их использовать?

— Обычный человек, вероятно, использовал бы их в крайнем случае, — ответила я, — но это господин Фердинанд. Я ожидаю, что он будет использовать бумагу не жалея, чтобы облегчить процесс смешивания.

Я не могла даже предположить, зачем Фердинанду понадобилось столько бумаги, но вспомнила, что, занимаясь смешиванием, он использовал её тоннами. Когда речь идёт об этом его увлечении, здравому смыслу Фердинанда доверять не стоит.

— Пока же, — продолжала я, — давайте сосредоточимся на повышении качества имеющейся у нас бумаги, взяв за основу наши совместные с Древанхелем исследования.

Мы начали удалять из бумаги примеси магической силы и подмешивать в неë высококачественные ингредиенты того же атрибута, надеясь увидеть улучшения. Потребовалось больше попыток, чем я хотела бы сосчитать, но в итоге бумага из эйфона и нансейва повысила качество с низкого до нормального.

— Но это всё равно недостаточно хорошо... — вздохнула я. Мы продолжали смешивание снова, снова и снова, но бумага улучшалась со скоростью улитки. Это начинало меня беспокоить. До сих пор я использовала только те рецепты, которые Фердинанд довёл до совершенства путем долгих экспериментов или которые Раймунд усовершенствовал вместо меня; мне никогда не приходилось проходить путь изнурительных проб и ошибок в попытках внести свои собственные усовершенствования. Меня не могло не расстраивать, что всё идет не так гладко, как я предполагала.

— Как господину Фердинанду удаётся так легко создавать новые магические инструменты и совершенствовать их? — размышляла я вслух. — Мой дух уже почти сломлен.

—  Не стоит так унывать, — сказал Хартмут, пытаясь подбодрить меня. — Мы уже добились определенных успехов, а ведь это только первый день работы. Магическая бумага, воспроизводящая звук, теперь намного приятнее уху, а бумага, которая может сама себя собирать, теперь двигается быстрее, чем когда-либо прежде.

Я обратила внимание на результаты наших трудов. Раньше бумага из эйфона могла издавать только отрывистые звуки, но улучшение её качества сгладило эту проблему. Звуки, которые она издавала, теперь были настолько впечатляющими, что её, вероятно, можно было использовать в каком-нибудь аналоге музыкальной шкатулки. Что касается бумаги из нансейва, то её мелкие частицы, которые раньше только ползли к крупным, теперь двигались гораздо быстрее.

— Но всё равно это не приближается к тому высочайшему качеству, которое хочет получить господин Фердинанд...

— Нам предстоит долгий путь, но будет интересно посмотреть, как изменится бумага по мере дальнейшего повышения её качества. Будем вкладывать в это все силы.

Хартмут и Кларисса выпили по мощному лекарству восстановления магической силы, а затем предложили сделать перерыв на обед. Я согласилась: мне всë равно уже надоело заниматься смешиванием, и мы вместе вышли из мастерской.

За едой мы обсуждали, как можно ещë сильнее улучшить бумагу. 

— Госпожа Розмайн, давайте увеличим количество её атрибутов, — предложил Хартмут. — Поиск материалов, обладающих высоким сродством к бумаге, может оказаться непростым делом, но если мы добьëмся успеха, то наши усилия позволят улучшить её качество. Может быть, добавим новые ингредиенты в надежде, что наша бумага приобретёт все атрибуты?

— Я ожидаю, что это приведет к ещё большим неудачам, но... Полагаю, у нас нет другого выбора, — признала я.

Начиная с полудня, я выбрала несколько случайных высококачественных ингредиентов из мастерской и стала постепенно добавлять их в наш состав. Если какой-либо из них вызывал положительные изменения, я добавляла ещё и наблюдала за результатами. В процессе проб и ошибок удалось придать бумаге больше атрибутов, но её качество, несмотря на некоторые улучшения, всё ещё оставалось лишь нормальным.

«Это уже начинает раздражать».

Одно дело — смешивать, следуя рецепту, но мне совсем не нравилось проводить время в экспериментах. Это не похоже на чтение, где я могла полностью погрузиться в процесс на несколько часов каждый день — мы только начали, а я уже чувствовала напряжение.

Во время очередного перерыва моя обычная чашка чая была заменена на лекарство восстановления. По словам Хартмута и Клариссы, для одного дня работы мы добились очень больших успехов, но я сжала губы, чувствуя, как всë медленно движется.

— Мало кто может так же долго поддерживать магическую силу, как вы, госпожа Розмайн, редко кто так много смешивает в такой короткий срок, — пояснил Хартмут. — За один день вы провели столько экспериментов, сколько высший дворянин моего уровня  смог бы сделать за три.

Благодаря большому количеству магической силы я могла полагаться на грубую силу при проведении экспериментов. Это делало меня гораздо эффективнее других служащих, и наши результаты это подтверждали.

— Хм... Если моё преимущество в избытке магической силы, то, возможно, стоит добавить в состав золотую пыль. В конце концов, это же сгустки чистой магической силы, верно? Это может заставить качество нашей бумаги резко возрасти.

— Вашу золотую пыль?.. — повторил Хартмут. — Это, конечно, может существенно повысить качество, и поскольку это ваша собственная магическая сила, то это должно добавить и некоторое сродство.

Я выпила ещë одно лекарство восстановления, а затем начала вытягивать из магических камней постороннюю магическую силу, чтобы сделать их чище. После я влила в магические камни свою ману, и камни один за другим превратились в золотую пыль. Хартмут и Кларисса наблюдали за этим зрелищем с расширенными глазами.

«О да... Госпожа Ханнелора была также удивлена, когда я сделала золотую пыль во время занятий на курсе кандидатов в аубы».

Но если Ханнелора выглядела несколько отчужденной, то Хартмут и Кларисса наклонились вперед и пристально смотрели на меня с явным блеском в глазах. Получилось два совершенно разных способа выразить удивление.

— Такое пьянящее великолепие! — воскликнула Кларисса.

— От великолепной госпожи Розмайн я не ожидал ничего другого, — добавил Хартмут. — Обычный служащий никогда бы так не поступил, опасаясь растратить и магическую силу, и магические камни!

И вот, как и планировалось, мы использовали золотую пыль, полученную во время перерыва, для дальнейшего улучшения нашей бумаги. Я помешивала содержимое котелка и вливала в него свою магическую силу, понемногу добавляя и золотую пыль. Когда мы закончили, я разрезала бумагу из эйфона и разложила еë на инструментах для определения качества и атрибутов.

— О, бумага действительно приобрела все атрибуты, а её качество стало высоким...

На это ушло безумное количество магической силы, но качество сразу возросло. Однако оно всë ещё не было высочайшим.

— Не знаю, что ещё мы можем сделать, чтобы дальше повысить качество... — сказала я. — Хотелось бы, чтобы господин Фердинанд был здесь и рассказал мне.

К моему удивлению, я была единственной, кто потерял надежду и впал в уныние. Хартмут и Кларисса с неподдельным волнением рассматривали улучшенную бумагу, а затем начали проводить с ней всевозможные опыты.

— Госпожа Розмайн, если мы воспользуемся новым свойством этой магической бумаги — самовосстанавливаться, то сможем использовать один и тот же лист снова и снова! — воскликнула Кларисса, сверкая глазами.

Оказалось, что фрагменты улучшенной бумаги из нансейва могут не просто собираться в одном месте, а сплавляться вновь. Это было забавно, но не меняло того факта, что мне нужна была магическая бумага высочайшего качества.

— Госпожа Розмайн, эта бумага издает такие плавные звуки, что мне кажется, будто она поëт для меня! — признался Хартмут. — Возможно, она способна воспроизводить не только ноты, но и слова заклинаний, если на ней нарисовать правильные магические круги. Давайте поэкспериментируем и посмотрим, какую пользу эта бумага может принести.

— Хартмут, Кларисса, мне неинтересно ни одно из ваших предложений, — сказала я, — но вы можете сами проводить такие эксперименты, если хотите.

Моя задача состояла в том, чтобы улучшить качество бумаги, а не найти применение еë улучшенным свойствам. Мы экспериментировали с золотой пылью, но даже это не подняло качество дальше высокого уровня. Похоже, на сегодня лучше закончить со смешиванием и подумать о том, как преодолеть следующий барьер качества.

— Стило, — в унисон сказали Хартмут и Кларисса. Обычными письменными принадлежностями можно было писать только на низкокачественной магической бумаге, поэтому вместо них они собирались использовать свои штапы. Также можно было использовать магические ручки, использующие магическую силу в качестве чернил.

— Госпожа Розмайн... У нас проблема, — сказал Хартмут. — Даже стило не может писать на этой бумаге.

В тревоге я осмотрела бумагу из эйфона. Сколько бы Хартмут ни проводил по ней ручкой, никаких следов не появлялось.

Кларисса столкнулась с той же проблемой. 

— Такое ощущение, что ваша магическая сила настолько сильна, что отклоняет мою собственную, — сказала она. — Не могли бы вы попробовать написать на бумаге?

Я трансформировала свой штап и попробовала. Линия образовалась без проблем. Хартмут кивнул и сказал, что это разумное развитие событий, поскольку бумагу сделала я, но кровь всë равно отхлынула от моего лица.

Я вздохнула. 

— Если только я смогу использовать бумагу, то мы потерпели неудачу. Это не будет полезно господину Фердинанду, даже если нам удастся сделать еë высочайшего качества, как он просил.

— Не так уж редко бывает, что магический инструмент может быть использован только его создателем или тем, у кого больше магической силы, чем у него, — заметил Хартмут. — Мы с Клариссой постараемся изготовить магическую бумагу высокого качества. Если вы сможете использовать еë, госпожа Розмайн, то господин Фердинанд сможет использовать вашу. Он... У него ведь больше магической силы, чем у вас, верно?

Услышав беспокойство в голосе Хартмута, я тоже немного забеспокоилась. В дворянской академии я уменьшила степень сжатия магической силы, чтобы избежать проблем с контролем, и хотя это позволило моему телу расти, мой объëм маны сильно не увеличился. Но теперь, когда мой штап улучшился, а в Эренфесте появилось множество вещей, для которых требовалась магическая сила: смешивания, проведение ритуалов и энтвикельн, — я вернула уровень сжатия к прежнему. Вероятно, я могла бы вместить больше магической силы соответственно росту моего тела.

Но даже в этом случае я не думаю, что превзошла Фердинанда. Когда я использовала сияющие чернила, ничего странного не происходило, так что это кажется очень маловероятным.

— Да, я так думаю, — ответила я.

— Интересно... На мой взгляд, это лишь вопрос времени, когда вы его обгоните.

— Ну, я не собираюсь доводить своё тело до неестественных состояний, как это делает он.

Я не собиралась становиться безумным служащим, который сжимает свою магическую силу до такой степени, что отравляется ею. Но, несмотря на моё заявление, Хартмут и Кларисса принялись оживленно обсуждать, с каким нетерпением они ждут моего совершеннолетия.

— На приготовление золотой пыли у нас с Клариссой уйдëт гораздо больше времени, чем у вас, госпожа Розмайн, поэтому давайте продолжим завтра. К тому времени у нас всё будет готово.

— Конечно.

Я дала им лекарства восстановления и несколько очищенных магических камней, молясь за их успех. Завтрашние результаты покажут, можем ли мы рассчитывать на то, что Фердинанд сможет воспользоваться моей бумагой.

***

На следующий день Хартмут и Кларисса вернулись с необходимым количеством золотой пыли — хотя, судя по всему, добыть её было очень непросто — и начали смешивать магическую бумагу. Ожидая, пока они закончат, я рисовала на изготовленной вчера бумаге высокого качества магические круги и проводила заинтересовавшие их эксперименты.

Как и предсказывал Хартмут, направление магической силы в магический круг, нарисованный на бумаге из эйфона, приводило к автоматическому воспроизведению текста заклинания. Это требовало немного больше магической силы, чем обычно, но могло оказаться полезным в ситуациях, когда человек не мог произнести заклинание, или когда заклинание было слишком длинным.

«Но проблема в том, что рисовать на ней сейчас могу только я».

Кларисса надеялась сделать бумагу из нансейва многоразовой, но даже наш высококачественный вариант оказался не настолько прочным. Она вспыхнула золотым пламенем, как и любая другая бумага, оставив после себя лишь несколько горящих фрагментов. Надо признать, было что-то очень приятное в том, что они собирались сами по себе.

— Госпожа Розмайн, мы закончили, — объявили в конце концов два моих служащих. Каждый из них приготовил несколько листов магической бумаги высокого качества, на которых я попыталась рисовать. На бумаге Хартмута мне удалось провести чëткую линию, но не на бумаге Клариссы.

— Значит ли это, что у Клариссы больше магической силы, чем у меня? — спросила я.

— Ни в коем случае, — ответили они оба сразу. Скорость, с которой я превращала свои магические камни в золотую пыль, давала понять, что я далеко впереди, но это был даже не настоящий вопрос. Я задала его в шутку, полагая, что ответ очевиден.

— Что же это такое? — спросила я, наклонив голову к ним.

Клариссе сразу же пришла в голову идея: 

— Должно быть, дело в том, что он посвятил вам имя! Это, во всяком случае, единственное различие между мной и Хартмутом.

Мне очень не хотелось верить в то, что посвящение имени — единственное различие между ними, но, возможно, она была права. 

— Поскольку посвящение имени связывает одного с магической силой другого, это, скорее всего, оказывает влияние.

Именно благодаря посвящению имени Родериху удалось получить все атрибуты, хоть они и проявились не очень сильно. Хартмут тоже находился под воздействием моей магической силы, что, видимо, объясняло, почему я могла писать только на его бумаге.

— Если наши подозрения верны и на бумаге могут писать только её создатели или те, кто посвятил им имя, то это действительно провал, — сказала я.

— Проблема в том, что бумага отражает магическую силу, верно? — спросил Хартмут. — Возможно, мы могли бы попробовать добавить ингредиенты, поглощающие магическую силу.

Я бросила на него недоверчивый взгляд. 

— Ты имеешь в виду чëрные магические камни?

— Если мы сможем использовать ингредиенты, собранные с магических существ тьмы, чтобы придать бумаге поглощающие свойства, не меняя, конечно, еë основных качеств, то мы сможем наносить на неё чернила из магической силы.

«Магические существа тьмы? Имеет ли он в виду таких зверей, как танисбефаленены и тромбэ?»

Я смотрела на бумагу с тромбэ, вспоминая, с какими магическими зверями тьмы мне приходилось сталкиваться в прошлом. 

— Понятно. Тогда давайте попробуем.

Я попыталась соединить лист бумаги из тромбэ с бумагой высокого качества из эйфона, которую сделал Хартмут. Затем я отдала готовый продукт Клариссе, которая отрезала один из углов и попыталась на нëм рисовать.

— Я могу это сделать, госпожа Розмайн! — воскликнула она. Идея Хартмута сработала, и качество бумаги повысилось. Ей лишь совсем чуток недоставало до высочайшего качества. Вероятно, это произошло потому, что бумага для тромбэ впитала в себя очень много моей магической силы, пока я занималась смешиванием.

Затем я нарисовала несколько магических кругов, позволяющих сэкономить время, и использовала их для повышения качества бумаги из эйфона. К тому времени, как я закончила, она, наряду с собственным свойством повторения текстов заклинаний, переняла у бумаги тромбэ свойство огнеупорности.

— Госпожа Розмайн, эта огнестойкая бумага не имела высокого качества, верно? — спросила Кларисса, удивленно моргая. Бумага сгорела в тех местах, где Кларисса что-то нарисовала.

— Действительно. Я использовала её, предварительно, не улучшая. Ещё большее повышение качества может позволить ей остаться совершенно целой. Похоже, что между различными видами бумаги нет особых противоречий, так что мы можем попытаться сделать их все высококачественными и смешать вместе.

И именно этим мы и занялись. Звучало всë довольно просто, но это был вид смешивания, требующий безумного количества магической силы. Чтобы поднять каждый лист до высокого качества, нужно было создать золотую пыль, а чтобы соединить высококачественные ингредиенты, требовалась дополнительная магическая сила.

Однако в итоге наша кропотливая работа принесла свои плоды — мы сделали магическую бумагу высочайшего качества. Хартмут и Кларисса попробовали рисовать на оторванном клочке, и ни у кого из них не возникло никаких проблем. Затем фрагмент перелетел к листу, с которого он был снят, и оба они снова слились в полноценный лист бумаги.

Добавление магического круга к бумаге привело к тому, что лист мог произносить магические заклинания, будучи просто снабжённым магической силой, не сгорал сам по себе и мог после этого восстанавливаться. 

— Я не знаю, как эту бумагу использовать... Но она должна удовлетворить господина Фердинанда, верно? — спросила я Хартмута, показывая бумагу.

Он улыбнулся и кивнул. 

— Я сомневаюсь, что в мире найдется хоть один служащий, который смог бы найти недостатки в этой работе. При этом... Я также не ожидаю, что кто-то ещё сможет сделать это.

— Ну, это, конечно, было немного неудобно.

Чтобы достичь этой точки, нам потребовалось использовать золотую пыль для повышения качества бумаги с низкого до высокого. Затем нужно было сплавить три новых улучшенных листа. В итоге мы получили сверхдорогую магическую бумагу, на изготовление которой ушло безумное количество времени и магической силы.

Кстати, при склеивании трëх листов бумаги получался больший лист размером с два меньших листа, сложенных вместе. Большинство людей подумали бы о том, чтобы разделить его пополам, но кусочки всегда складывались вместе, что было раздражающе негибким.

— Мне потребовалось целую ночь пить лекарства восстановления, чтобы приготовить достаточно золотой пыли для одного листа высококачественной бумаги, — сказала Кларисса, — а потом для самого приготовления пришлось пить ещë. Насколько я понимаю, это было не просто «небольшое неудобство». 

Это была еë работа как служащей — смешивать вместо меня, поэтому её попытки сделать это заставляли еë чувствовать себя неполноценной.

— У меня нет другого выхода, кроме как увеличить запас магической силы и молить богов о дополнительных божественных защитах!

Пока Кларисса горела новой решимостью принести мне как можно больше пользы, Хартмут с любопытством протянул руку к бумаге из тромбэ. 

— Госпожа Розмайн, из какого материала сделана эта огнеупорная бумага? — спросил он. — Вы приобрели её в компании «Плантен», а не в Илльгнере, значит, она должна быть изготовлена либо в мастерской Розмайн, либо в каких-то местных бумажных мастерских.

Я улыбнулась.

— Она сделана из древесных ростков.

— Древесных ростков? — Хартмут выглядел ещë более любопытным. — Я слышал, как воспитанники приюта упоминали о них раньше, но я не знал, что из них производят древесину для изготовления этой бумаги. Интересно, что это за магическое растение?

Я не возражала против того, чтобы сказать Хартмуту, поскольку он посвятил своё имя, но я не могла ничего сказать, когда Кларисса тоже была здесь. Вместо этого я перевела разговор в другое русло.

— У нас есть значительный запас магической бумаги из Илльгнера, но огнеупорной не хватит для наших нужд. За лето нам нужно будет сделать гораздо больше.

Я начала подсчитывать, сколько тау нам понадобится для изготовления ещë одного листа бумаги высочайшего качества. Этот лист отправится в Аренсбах вместе с Сильвестром, и если он получит заветное «очень хорошо» от Фердинанда, мы начнём его массовое производство.

— Я намерена попросить Сильвестра взять не только эти образцы, но и инвентарь для смешивания и материалы, — сказала я. — Нам нужно будет подготовиться к этому.

Я рылась в мастерской, отыскивая вещи, которые Сильвестр мог бы взять с собой на похороны в Аренсбах. Я хотела послать Фердинанду ингредиенты для лекарств восстановления и противоядий, по крайней мере. Хартмут и Кларисса присоединились ко мне, похоже, получая удовольствие.

***

Не за горами весенняя церемония совершеннолетия, а значит, и лето.