Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
Студенческие встречи (третий год)

— Церемонии уже завтра, а кандидаты в аубы, как и в прошлом году, так и не сообщили мне о том, что ученики Эренфеста уже прибыли в общежитие.

Хиршура ворвалась в общежитие, когда мы, кандидаты в аубы, ужинали в компании своих последователей, и, увидев ее, Вильфрид и Игнац обменялись взглядами, которые так и говорили «Черт! Мы снова забыли!» По правде говоря, я тоже забыла о том, что мы должны были сообщить ей об этом. Работа с детьми из бывшей фракции Вероники, естественно, была более приоритетной.

— Мои самые искренние извинения, — ответил Вильфрид, тут же вскакивая со стула. — Однако у нас есть свои обстоятельства и...

Он замолчал, не зная, как объяснить, не упоминая о чистке. Хиршура подняла брови и с явным подозрением посмотрела на него, так что я тоже быстро поднялась, чтобы взять инициативу в свои руки.

— Мы искренне извиняемся за то, что в очередной раз не связались с вами. Не хотите в качестве извинения поужинать вместе с нами? Я многое хочу узнать о планах на предстоящий год, и в обмен у нас есть новости, которые могут вас заинтересовать.

Хиршура посмотрела на тарелки на столе, затем улыбнулась. Похоже вид вкусных блюд перед ее глазами смягчил ее раздражение.

— Рихарда, пожалуйста, приготовь место для учителя Хиршуры.

— Конечно, госпожа.

Ожидая, пока ей принесут еду, Хиршура рассказала нам о рейтинге Эренфеста в этом году и о том, чего нам стоит ожидать от предстоящих церемоний. Один из последователей Вильфрида передал эту информацию другим ученикам в общей комнате.

— Профессор Хиршура, Раймунд или Фердинанд связывались с вами? — спросила я.

— Фердинанд прислал мне одно письмо, которое я получила в конце осени. В нем он сообщил мне, что скоро уезжает в Аренсбах, и попросил присмотреть за вами. Раймунд еще не приходил в мою лабораторию, поэтому я ничего о нем не слышала.

Учителей дворянской академии держали в курсе результатов собрании герцогов, поэтому она знала о помолвке Фердинанда и Дитлинды, но она не ожидала, что у него будет так мало времени на подготовку к отъезду. Когда она узнала об этом из письма, то эта новость была для нее полной неожиданностью.

— Забавно, что Фердинанд, которого госпожа Вероника так презирала, оказался тем, кто осуществил ее мечту о близкой связи с Аренсбахом, — вздохнула Хиршура.

На моих губах заиграла улыбка. За исключением тех, кто был особенно близок к Фердинанду, большинство дворян были рады браку с кандидатом в аубы из Аренсбаха. Я была рада узнать, что Хиршуру не одурачил фальшивый энтузиазм, проявляемый Фердинандом. Она сразу же поняла, что на самом деле он не хочет уезжать.

— Учитель Хиршура, Фердинанд подарил мне свое имение и сказал, что я могу превратить его в личную библиотеку. Есть много магических инструментов, которые я хотела бы сделать для своей библиотеки, и с этой целью в этом году я намерена плотно сотрудничать с Раймундом в вашей лаборатории.

— О да, господин Фердинанд был вашим опекуном, не так ли? Хм... Значит, он передал вам свои исследовательские документы? Или он забрал их с собой?

Хиршуру явно больше всего интересовали исследовательские документы, поэтому я попыталась вспомнить, взял ли Фердинанд что-то с собой в Аренсбах. Насколько я помню, у него было так мало времени, что он смог упаковать только самое необходимое. Он также сказал, что ему не стоит сразу перевозить важные вещи, так как он не ожидал того, что у него будет возможность их использовать.

— Думаю, они все еще где-то в Эренфесте, — сказала я. — Фердинанд сейчас скорее всего проживает в комнатах для гостей в замке Аренсбаха, не так ли? План состоит в том, чтобы отправить остальную часть его имущества, когда у него будут более подходящие покои после его церемонии звездного сплетения.

— Я полагаю, что вы не взяли с собой ничего из этих исследований?

— Я даже не думала об этом...

Только тогда я поняла, что не подготовила документы, необходимые для того, чтобы контролировать Хиршуру. В прошлом году это было так просто, потому что мне нужно было просто сложить в свой багаж документы, которые отобрал для меня Фердинанд, но теперь, когда он уехал, я должна была заниматься этими вопросами самостоятельно.

Он действительно был очень основательным, не так ли?

Я и близко не являюсь такой же способной. Я даже не подумала о том, что нужно сообщить Хиршуре о том, что все ученики уже прибыли в общежитие. Что я буду делать, если мне будет нужна ее помощь в этом году?

— И все же, почему вы, кандидаты в аубы, едите отдельно от других студентов? — спросила Хиршура, оглядывая столовую.

Вильфрид и Шарлотта все еще пытались найти отговорку. Мы не могли рисковать утечкой информации о чистке, когда не знали о том, что происходит в Эренфесте. Риск утечки конфиденциальной информации был слишком велик.

— Мы решили, что в этом году нам лучше пока держать дистанцию, — объяснила я. — Тем не менее, я уверена, что вскоре все снова вернется на круги своя.

— Что происходит в Эренфесте?..

— Мы сообщим вам, когда проблема будет решена, — с улыбкой ответила я.

Хиршура какое-то время пристально смотрела на меня, а затем, казалось, поняла, что я не собираюсь давать ей какую-либо еще информацию.

— Я понимаю. В таком случае, я с нетерпением жду вашего визита в мою лабораторию, как только все закончится. Я полагаю, что до тех пор вам будет нелегко, но пожалуйста, позаботьтесь о себе, госпожа Розмайн.

— Хм?

Благодаря моему второму юрэве, я чувствовала себя сильнее день ото дня. Я больше не была настолько больна, чтобы каждый говорил мне о том, что я должна немного отдохнуть и быть осторожной со своим здоровьем.

Хиршура заметила мое замешательство и сделала явно раздраженное лицо.

— Атмосфера в общежитии снова стала напряженной. Чувство единения и сотрудничества, сложившиеся за последние несколько лет, ушли. Возможно, это потому, что даже святая Эренфеста так обеспокоенно хмурится.

Я прижала руки к щекам. Я не хмурилась и не капельки не выглядела несчастной. Нет, я улыбалась, я была уверена, что улыбалась. Но когда я наклонила голову, Хиршура положила свои руки на мои и приблизилась поближе ко мне. Я чувствовала тепло, которое передавалось от ее кожи к моей.

— Вы вольны прикладывать все необходимые усилия, — с тихим голосом сказала она. — Но главное в процессе не упускайте из виду, кто вы есть на самом деле.

Затем Хиршура встала и вышла из общежития, так же быстро, как и пришла. Я потеряла дар речи. Моя голова была полна вопросов, на которые я не знала ответов.

Что она имела в виду, когда советовала не потерять из виду, кто я?..

***

Настал день церемонии продвижения и студенческих встреч. Я оделась, надела плащ и брошь, а затем воткнула радужную палочку для волос под украшение для волос с цветами. И как раз в этот момент пробил третий колокол. Нам пора было идти в актовый зал.

Я села в своего ездового зверя и спустилась на второй этаж, где встретилась со своими последователями-мужчинами: Родерихом и Теодором. Брюнхильда дождалась, пока остальные мои последователи тоже подошли, а после развернулась ко мне.

— Госпожа Розмайн, мы решили, что Леонора, Юдит и Теодор будут выполнять роль рыцаря, я — слуги, а Родерих — служащего. Вас это устроит?

— Хорошо, Брюнхильда. Это подойдет.

Учитывая статус каждого из них, это был единственный выбор, который они могли сделать в текущей ситуации. И эта ситуация заставила меня ощутить серьезную нехватку высших дворян среди моих последователей.

Мы продолжили спускаться на первый этаж и обнаружили, что Шарлотта уже там и общается с первокурсниками.

— Вы не сможете вернуться в общежитие без своего плаща и броши, — сказала она. — Так что не забудьте их. Теперь все собрались? О, нам еще не хватает членов бывшей фракции Вероники? Марианна, Рудольф, не могли бы вы проверить их для меня?

Марианна и Рудольф прошли мимо меня, когда я спускалась по лестнице, намереваясь выполнить полученный приказ.

Все собравшиеся дети были одеты преимущественно в черную одежду с желтыми плащами и брошами, а волосы всех девушек украшали украшения для волос. Девочки-первокурсницы носили украшения для волос, которые мы им подарили, но у многих старших учениц теперь были украшения, которые они купили самостоятельно. Так что теперь у нас не было такого внешнего единства, как в прошлом году.

Я тоже не носила свое прошлогоднее украшение для волос. Я не могла носить сразу три украшения для волос, поэтому отдала предпочтения двум наиболее важными: палочке с радужными камнями, которую подарил мне Фердинанд, и причудливому украшению для волос от Тули.

Я отозвала своего ездового зверя, мне разрешалось использовать его только в общежитии, и отправилась к Вильфриду.

— Хм? Что-то случилось, Розмайн?

Я наклонила голову на бок и провела пальцами по радужным магическими камням, свисающими с моей палочки.

— Фердинанд дал мне это зачарованное украшение для волос, но я думаю, что нам стоит вести себя так, словно бы это твой подарок. Убедись, что когда мы на публике, ты придерживаешься той же истории.

— Почему?

— В противном случае люди скажут, что камни в его подарке лучше, чем магический камень, который он подарил Дитлинде, когда делал предложение. И поползут слухи. Так Брюнхильда сказала мне.

В моих глазах одно украшение с магическим камнем ничем не отличалось от другого. Кроме того, Фердинанд не упоминал о каких-либо потенциальных проблемах, когда советовал мне носить это украшение для волос постоянно, поэтому я думала, что их и не будет. Однако, похоже, не все были согласны с этим, и после целой лекции Брюнхильды и Лизелетты я начала понимать почему. Это было все равно, что подарить своей невесте кольцо с бриллиантом, а другой девушке — ожерелье с пятью крупными бриллиантами более высокого качества. Конечно, эти украшения носили на разных частях тела, но это не делало общую картину более приемлемой.

— Госпоже Дитлинде не понравится, если она узнает, что Фердинанд подарил мне это украшение для волос. Ты понимаешь, да?

— Возможно? Я не девушка, поэтому не могу сказать, что действительно улавливаю твою мысль.

— Это же очень просто! — вдруг воскликнул один из последователей Вильфрида, хватаясь руками за голову. — Пожалуйста, подумайте еще немного!

Нельзя было отрицать, что нашим отношением с Вильфридом не хватает романтики, как другим парам. Трудно сказать хорошо это или плохо.

— Самым простым решением для меня было бы обходиться без этого украшения для волос в тех ситуациях, когда ее может увидеть госпожа Дитлинда, — сказала я. — Но, учитывая атмосферу в общежитии и подозрения со сторону других герцогств, я не могу так рисковать.

— Верно. Дядя дал тебе этот защитный амулет специально, потому что он ожидает, что ты можешь оказаться в опасности и будешь нуждаться в нем. И ведь тогда на тебя действительно было совершено нападение высшего дворянина Иммердинка.

Упомянутый дворянин на самом деле целился в Хартмута, но это не меняло того факта, что жертвой оказалась я. А потом, вскоре после этого, произошло нападение на церемонии награждения. Никто не мог предположить, что произойдет дальше. Чем больше у меня было защитных чар, тем лучше.

— Наша легенда будет заключаться в том, что мои опекуны: отец, Фердинанд, герцогская чета и ты, — достали по одному камню, из которых Фердинанд затем сделал этот амулет, — объяснила я. Брюнхильда сказала, что это также послужит защите чести Фердинанда, когда украшение для волос госпожи Дитлинды заставит всех усомниться в его вкусах и моде. — Я просто не хочу, чтобы на Фердинанда смотрели свысока или чтобы госпожа Дитлинда возмущалась. Имей в виду, что отношение к Фердинанду в Аренсбахе резко изменится, если люди будут думать, что он относится ко мне лучше, чем к своей невесте.

— Дядя всегда беспокоится об окружающих его людях, но никогда о себе... — со вздохом сказал Вильфрид. Затем он закатал рукав, чтобы показать два амулета, висящие на его запястье. Один блокировал физические атаки, а другой на основе маны.

Фердинанд, по-видимому так же подготовил магические инструменты для защиты Шарлотты, Сильвестра и Флоренции.

— Хорошо. Я скажу, что мы все вместе приготовили магические камни, а потом дядя придумал украшение.

Внезапно, где-то над нами раздался ужасный грохот. Затем последовало несколько ударов, как будто кто-то дрался там.

— Леонора!

— Натали!

— Алексис!

Рыцари сопровождения, чьи имена были названы, сразу же бросились наверх, а остальные выстроились в оборонительную формацию. Через мгновение шум прекратился, и в скорее появился Лауренц, ведя за собой первокурсника, которого скрутили полосами света.

— Лауренц, что это за шум? — спросила я.

— Как мы и ожидали, один из студентов собирался использовать студенческие встречи, чтобы предупредить свою семью о чистке. Он намеревался попросить кого-нибудь из другого герцогства отправить им это письмо, — после Лауренц протянул лист бумаги, на котором были написаны пронизанные отчаянием строки.

«Каждый, кто посвятил имя госпоже Георгине или совершил преступление против герцога, будут задержаны и наказаны. Ты ведь не сделала ничего плохого, правда, мама? Отец? Мы еще встретимся, не так ли?»

У этого студента было так много любви к своей семье, я чувствовала ее в каждом написанном им слове, и от одной этой мысли у меня так сжимало в груди, что мне хотелось плакать. Часть меня хотела облегчить его боль и отправить домой к родителям, но я была на стороне тех, кто проводил чистку. Я ничего не могла сказать или сделать, поэтому просто стиснула зубы.

— Лауренц, что ты собираешься делать с этим мальчиком? — спросила я.

Он тонко улыбнулся.

— Мы решили, что ни один ученик из бывшей фракции Вероники не будет присутствовать на церемонии продвижения и студенческих встречах. Матиас попросил вас сообщить учителю Хиршуре, что по общежитию прокатилась заразная болезнь, и что нам потребуется несколько дней, чтобы выздороветь.

— Лауренц, это...

Я собиралась сказать: «это не то, что я просила», но Вильфрид схватил меня за руку и оттащил в сторону прежде, чем слова успели слететь с моих губ.

— Мы договорились оставить им право решить вопросы своей фракции самостоятельно, Розмайн, — сказал он. — Мы не можем позволить отцу и всем остальным узнать, что один из студентов пытался слить информацию подозреваемым и другим герцогствам, особенно когда мы только что дали им возможность избежать наказания. Если ты заботишься о них, то отступи.

— Вильфрид..

— Мы предсказывали, что по крайней мере один человек попытается сделать что-то подобное, не так ли? И ты знаешь, что мы решили делать в такой ситуации, — продолжал он, переводя взгляд со связанного ребенка на меня. У нас было два выхода: следовать традиции и наказать всех на основании близкого родства или сделать вид, что мы ничего не видели. — Твое сострадание пощадило меня раньше, когда я совершил преступление из любви к своей семье. Я собираюсь предложить этому ученику ту же возможность, что и ты дала мне в тот раз.

— Я хочу спасти как можно больше детей, поэтому я тоже буду смотреть в сторону. Лауренц, другие дети из бывшей фракции Вероники в твоих руках.

— Тогда мы приступим. Следите за своим выражением лица и осанкой. Мы не можем позволить жителям других герцогств узнать, что происходит.

Вильфрид приказал открыть главную дверь, после чего мы колонной вышли в коридор. Теперь, когда дети бывшей фракции Вероники остались в общежитии, нас стало намного меньше. Еще не было третьего колокола, а я уже устала.

— Ты в порядке, сестра? — спросила Шарлотта.

— Я слишком хорошо понимаю сильную любовь к семье, поэтому мне больно думать, через что проходит этот мальчик.

— Его страдания может быть трудно вынести, но в противном случае он полностью лишится жизни, — Шарлотта потянулась ко мне, и мы вышли из общежития, взявшись за руки. Я чувствовала тепло от ее прикосновения, и она ободряюще сжала мою руку.

Цифра над дверью нашего общежития теперь была восьмеркой, и мы были ближе к аудитории, чем раньше. Наше продвижение в ранге также означало, что наши места в зале стали куда ближе к сцене, чем в прошлом году.

Я слышала перешептывания, когда мы занимали свои места, но я была слишком занята мыслями о мальчике в общежитии и тем, что произойдет, если нам не удастся завоевать симпатии детей из бывшей фракции Вероники, чтобы обращать на это внимание. Я просто изо всех сил старалась сохранить на своем лице благодарную улыбку, в то время как кто-то из руководства академии говорил ту же речь, что и в прошлом году.

Я все еще была в состоянии ошеломления, даже когда церемония продвижения подошла к концу и все начали делиться на группы в зависимости от своего статуса, чтобы пойти на студенческие встречи. Мы, кандидаты в аубы, покинули место проведения церемонии и отправились в малый зал вместе со своими последователями.

— Господин Вильфрид, госпожа Розмайн и госпожа Шарлотта из Эренфеста, восьмого герцогства, прибыли, — объявили о нашем приходе, когда мы вошли в двери.

Я заметила, что Хильдебранд сидит в дальнем конце комнаты. Очевидно,что ему, как члену королевской семьи, снова пришлось наблюдать за дворянской академией. Я улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Мне сказали не общаться с королевской семьей, но не думаю что есть что-то плохое в простом обмене улыбками.

Как только все собрались, настало время для приветствий. Студенты каждого герцогства начали приветствовать принца, а после возвращаясь к своим местам, по пути приветствуя учеников из герцогств более высоких рангов.

Классенбург, затем Дункельфельгер, затем Древанхель... Первые семь герцогств закончили со своими приветствиями, а затем наступила наша очередь.

— Еще раз Дрефангуа, богиня Времени, сплела нити наших судеб вместе и благословила нас новой встречей.

Вильфрид говорил с Хильдебрандом как наш представитель. Я стояла между ним и Шарлоттой и могла сказать, что они оба были слишком напряжены, может быть, потому, что им было приказано не связываться с королевской семьей. Хильдебранд, напротив, казался несказанно взволнованным. Его фиолетовые глаза были прищурены в улыбке, которая вызывала у меня удивительную зависть.

Если бы я только могла быть столь же счастливой.

Я не была уверена, почему я чувствую себя именно так. В прошлом году на меня не оказывали такого влияния чьи-то улыбки.

— Розмайн, я с нетерпением жду, когда мы снова проведем вместе время в библиотеке, — произнес Хильдебранд.

— Для меня это большая честь.

Естественно, я не могла сказать ему, что буду держаться от него на расстоянии, чтобы меня снова не отругали, или что вместо этого я планирую отсиживаться в лаборатории Хиршуры. Вот почему я дала такой безобидный ответ с улыбкой.

Поприветствовав принца, Вильфрид, Шарлотта и я направились к следующему столу. Теперь нам нужно было поговорить с Классенбургом. Оказалось, что в этом году у герцогства не было кандидатов в аубы, поэтому Вильфрид обменялся приветствиями с представляющим их высшим дворянином, которого я не узнала. Высший дворянин извинился за неприятности, причиненные их торговцем, а затем сказал:

— Я надеюсь, что наши отношения будут долгими и плодотворными.

К несчастью для него, независимо от того, что он говорит, у нас нет возможности изменить торговые отношения с Классенбургом и увеличить число их торговцев.

Не помогало и то, что нижний город был полностью забит приезжими торговцами. На самом деле, мы ожидали, что Аренсбах попытается использовать брак между нашими герцогствами, чтобы получить больше торговых льгот.

Тем не менее из-за чистки, у Эренфеста будет куда меньше маны, чем раньше, поэтому мы не сможем помочь Грешелю провести энтвикельн и стать торговым городом. Интересно, что мы с этим будем делать...

— Господин Лестилаут, госпожа Ханнелора. И снова Дрефангуа, богиня времени, сплела нити наших судеб воедино и благословила нас новой встречей.

— Рада видеть, что вы здоровы, госпожа Ханнелора, — сказала я.

— А я вас, госпожа Розмайн. Я только что узнала от профессора Руфена, что сегодня многие студенты Эренфеста не смогли прийти на собрание из-за болезни, — она явно ожидала, что я буду среди заболевших. Шарлотта плавно шагнула вперед с улыбкой.

— Это произошло после того, как здоровье моей сестры стало крепче. О ее здоровье можно не беспокоиться. Кроме того, когда мы можем передать вам ваше украшение для волос? Розмайн в этом году не нужно будет возвращаться в Эренфест для церемонии посвящения, так что мы можем передать ее во время сезона общения.

Я внутренне поаплодировала Шарлотте, впечатленная тем, что она так мастерски сменила тему, а затем переключила внимание на Лестилаута, который и заказал украшение для волос.

— Дизайн основан на цветах, которые произрастают в вашем герцогстве, верно? Мастер, изготавливающий украшение для волос, был ошеломлен тонким художественным чутьем художника. Окончательный дизайн был прекрасно проработан.

— Хе. Да, это действительно так. Я вижу, что даже у такого захолустного герцогства, как Эренфест, есть зачатки чувства эстетики, — сказал Лестилаут, его губы изогнулись в ухмылке, как будто он думал, что моя похвала была адресована ему.

Идиот...

Я просто хотела узнать, кто придумал дизайн.

— Это был мой брат, — сказала Ханнелора. — Он прирожденный художник, который с юных лет впечатляет нас своим талантом.

— Это довольно неожиданно, — я никогда бы не подумала, что такой шумный парень, который возглавил других учеников для того, чтобы украсть у меня Шварц и Вайс, обладал талантом художника.

— Твое украшение из магических камней тоже не плохое, — сказал Лестилаут. — Откуда оно?

— Ваша похвала честь для меня.

— Мои опекуны трудились над сбором камней, господин Фердинанд разработал дизайн, а после Вильфрид подарил украшение для волос мне. Господин Фердинанд очень талантлив, не так ли?

— Повернись. Я хочу изучить ее более внимательно.

Я собиралась пойти на встречу Лестилауту, но Ханнелора торопливо дернула его за край плаща.

— Брат! Каким бы чудесным не было бы украшение для волос, это крайне грубо, заставлять госпожу Розмайн демонстрировать себя таким образом.

Я замерла как вкопанная, не смотря на то, что уже начала поворачиваться, а после медленно вернулась в исходное положение. Фех. Это было близко. Я чуть не сделала что-то неженственное.

— Мои искренние извинения, госпожа Розмайн, — продолжила Ханнелора. — В любом случае, как только наступит сезон общения, вы можете передать нам украшение для волос, и мы сможем обменяться книгами. Вы в этом году привезли новые книги, да? Я с нетерпением жду, когда смогу их прочитать.

— Верно. Вы закончили работать над книгой по истории нашего герцогства? — спросил меня Лестилаут. Одно дело обсуждать такие вопросы с таким же книжным червем, как Ханнелора, но я не ожидала, что он тоже проявит интерес. В его красных глазах был заметен отчетливый блеск любопытства.

Довольная таким неожиданным развитием событий, я решительно кивнула.

— У Дункельфельгера так много легенд, что было невозможно выложить их все в одной книге. Вместо этого мы намерены опубликовать их в нескольких томах. Первый уже готов, чтобы мы смогли предоставить его вам во время книжного обмена в этом году. И если вам все понравится, то мы можем обсудить продажу остальных частей во время следующего собрание герцогов.

— Я понимаю. Тогда я с нетерпением жду нашего чаепития.

Чего он ждет? Лестилаут тоже собирается присутствовать на чаепитии?

Я так привыкла к тому, что он смотрит на Эренфест свысока, что даже представить себе не могла, что он согласится сидеть с нами за одним столом. Что же такого случилось, что вызвало в нем такую перемену? Когда мы двинулись дальше, чтобы поприветствовать Древанхель, я не смогла отделаться от ощущения, что мир вокруг меня стал странно причудливым.

Я снова решила оставить разговор Вильфриду, так как он был хорошим другом Ортвина.

— Многие из наших учеников вынуждены будут пропустить занятия из-за болезни, — сказал он. — Поэтому я думаю, что в этом году мы все пропустим первые занятия в этом году.

— Я понимаю. Это действительно прискорбно. Надеюсь, это не повлияет на наше соревнование?

— Конечно нет.

Они обновили свое обещание в качестве соперников, а после разговор перешел к моей палочке для волос. Я дала тоже объяснение, что и Дункельфельгеру.

После мы поприветствовали Глиссенмейер и Хаухлетце, а затем пришло время для беседы с Аренсбахом.

— Госпожа Дитлинда, — начал Вильфрид. — Еще раз Дрефангуа, богиня Времени, сплела нити наших судеб вместе и благословила нас новой встречей.

Дитлинда, казалось, была в исключительно хорошем настроении.

— У господина Фердинанда всегда такая добрая улыбка, — заметила она. — Он так же посвящает себя своей административной работе, чтобы я могла быть здесь, в дворянской академии.

Ага... Эта фальшивая улыбка.

Все это звучало достаточно безобидно, но слова Дитлинды внезапно заставили меня беспокоиться. У меня возникло ощущение, что Фердинанд пренебрегает едой и сном, вместо этого полагается на лекарства, чтобы справляться со своей работой. Я решила, что напишу ему через Раймунда, когда начнутся занятия.

— Во время праздника господин Фердинанд играл на фешпиле для всех собравшихся дворян, — продолжила Дитлинде. — Это была новая песня, переполненная любовью и страстью, которую он написал специально для меня. В этом году я планирую позволить своим музыкантам играть ее во время чаепитий.

Я рада слышать, что он согласился с моим предложением, но... песня о любви? Фердинанд, сочиняет песни о любви?

Я, конечно, не ожидала, что он сделает что-то настолько банальное. Возможно, мне не нужно было учить его такому методу приобретения союзников.

Вильфрид пришел в себя — слушая, как Дитлинда твердит о том, что Фердинанд добрый и чудесный, он впал в ступор — а после слегка толкнул меня в плечо.

— Розмайн, она действительно говорит о дяде?..

— Звучит неправдоподобно, но это точно должен быть он. Я полагаю, что он заставляет себя.

После Дитлинда объявила, что в этом году она устраивает еще одно чаепитие для кузенов, и что в этот раз я туда приглашена. План состоял в том, чтобы мы воспользовались этой возможностью для того, чтобы передать ей украшения для волос и послушать новую песню Фердинанда. Я с нетерпением ждала возможности услышать, что же он сочинил.

Мы поприветсовали герцогство, занявшее седьмое место, а затем вернулись за свой стол, как раз вовремя для того, чтобы герцогства более низкого ранга начали приветствовать нас. Кандидат в аубы из Иммердинка принес извинения за действия высшего дворянина во время прошлогоднего состязания герцогств. По правде говоря, нападение меня не слишком беспокоило. Это дало нам дополнительную причину отказаться от просьб Центра, а также повод надеть для меня магический инструмент из радужных магических камней. Иммердинк, без сомнения, пострадал куда сильнее, чем мы, хотя я надеялась, что это происшествие не стало причиной для их падения в рейтинге.

Я с улыбкой приняла извинения, надеясь, что в будущем не вызову еще больший гнев со стороны Иммердинка.