Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
Начало зимней разлуки: Корнелиус — Начало занятой зимы

— У тебя крайне кровожадное выражение лица, Корнелиус. Он заметит, если ты не начнешь держать себя в руках, — тихо предупредила Леонора, прислоняясь ко мне и мило улыбаясь.

Я вздохнул и перестал смотреть на гиба Герлаха. Мы были в оживленном большом зале, и скоро должен был начаться праздник начала года. Это был первый раз, когда я буду участвовать в зимнем общении в одежде настоящего взрослого рыцаря, а не ученика.

По правде говоря, я очень хотел бы пнуть его по этой самодовольной физиономии, прямо здесь и сейчас, но это было бы неразумно. Сейчас все было не так, как раньше, когда у нас было возмутительно мало улик, которые могли бы оправдать аресты. Теперь у нас было все, что было нужно. Если мы дадим ему повод для беспокойства, то это только осложнит грядущую чистку, поэтому я изо всех сил попытался выдавить из себя улыбку.

— Я буду осторожнее, — заверил я Леонору. — Я просто не могу не напрягаться, когда думаю о том, что наконец-то пришло время закончить со всем этим.

— Конечно, из-за такого нельзя не волноваться.

Чистка была уже на горизонте, и хотя знавшие об этом рыцари на первый взгляд казались спокойными, их взгляды приобрели особый стальной блеск. Между тем дворяне из бывшей фракции Вероники вели оживленные дискуссии о визите госпожи Георгины и отъезде господина Фердинанда в Аренсбах. Нужно было на многое обратить внимание, например, все ли основные подозреваемые здесь, или не узнали ли они о наших планах.

— Еще раз Эйвилиб, бог жизни, спрятал Гедульрих, богиню земли, — объявил ауб Эренфест, начиная пир. — Мы все должны молиться о возвращении весны.

После ауб Эренфест объявил, что господин Фердинанд отбыл в Аренсбах досрочно, а Хартмут был назначен главным священником вместо него, чтобы поддерживать Розмайн в храме. Как только он закончил с новостями, пришло время крещений и дебютных выступлений.

Господин Мельхиор был крещен весной, и в этом году он будет участвовать в зимнем дебюте. Он практиковался в игре на фешпиле вместе с Розмайн, так как ему нравилась ее компания.

Розмайн и Хартмут — глава храма и новый главный священник, — уже были на сцене, готовясь к проведению церемонии крещения. Хартмут помог Розмайн подняться на небольшую платформу, после чего она начала свою речь.

— Мы приветствуем новых детей Эренфеста.

Используя магический инструмент, чтобы усилить свой голос, Розмайн произнесла приветствие и рассказала подходящую к случаю историю из писания. Это были те обязанности, которые раньше выполнял господин Фердинанд. Она рассказывала о богах своим еще совсем юным голосом, все это время держа писание закрытым, отчасти для того, чтобы обмануть тех, кто знал о его подмене.

— В поведении госпожи Розмайн произошли заметные изменения. В ее глазах появилось что-то новое, — заметила Леонора. — В последнее время она выглядела особенно обеспокоенной — настолько, что Рихарда начала волноваться.

— Она выглядит встревоженной, потому что все еще расстроена тем, что господина Фердинанда больше нет в Эренфесте, — ответил я.

Отношения Розмайн с господином Фердинандом резко изменились в тот день, когда было принято решение о его отъезде. Они вдвоем вошли в его потайную комнату, и с тех пор Розмайн без колебаний начала выражать свою привязанность к господину Фердинанду. Их внезапная близость начала проявляться и в их разговорах. Наша работа, как рыцарей сопровождения, заключалась в том, чтобы всегда быть рядом с нашими господами для того, чтобы мы всегда могли отслеживать такие изменения.

Они также дарили друг другу подарки — хотя это само по себе не было чем то необычным, учитывая все обстоятельства. Это было обычным делом, когда члены семьи делали подарки для того, кто уезжает для женитьбы в другое герцогство, а уезжающий дарил то имущество, которое не мог забрать с собой. Необычной частью были сами прощальные подарки: обед в итальянском ресторане был одним из них. Сначала этот подарок смутил меня, но после того, как Розмайн представила это как благодарность господину Фердинанду и его последователям за всю их тяжелую работу, он начал казаться мне менее странным.

Но то, что произошло дальше принять было куда сложнее.

После Розмайн и господин Фердинанд подарили друг другу талисманы из магических камней, и каждый из них был движим желанием удивить другого. Чары такого уровня накладывали только чрезмерно заботливые родители, но ничто не могло остановить Хартмута после того, как Розмайн попросила его о помощи.

Если бы это были просто обычные магические инструменты, я бы не так сильно беспокоился, но...

Хотя никто из нас не хотел политического брака, я счел очень проблематичным тот факт, что господин Фердинанд дал Розмайн магический камень более высокого качества и с большим количеством маны, чем тот, который подарил своей невесте. Вместо этого подарок должен был достаться госпоже Дитлинде, и я не мог быть единственным человеком, который так думал. Если бы Розмайн была совершеннолетней, а не ученицей академии, все восприняли бы этот подарок, как предложение руки и сердца.

— Я действительно не ожидала, что господин Фердинанд подарит ей такое очаровательное украшение для волос, — сказала Леонора. — Это застало меня врасплох, если не сказать больше.

— Экхарт сказал, что тут нечему удивляться, раз господин Фердинанд уже столько раз одаривал ее различными защитными магическими инструментами, и что это не наше дело комментировать подарки, которые они дарят друг другу... но все же. Это действительно немного бессмысленно, не так ли?

Розмайн получила пять радужных магических камней, соединенных с палочкой для волос цепочками из маны. Экхарт, Юстокс и Хартмут были единственными, кого это не шокировало. Все остальные последователи смотрели на этот подарок широко распахнутыми глазами. Розмайн тоже выглядела удивленной, но то, как она пробормотала себе под нос «Меня сразили пять раз», наводило на мысль, что причина ее изумления отличалась от их.

— Тем не менее, неужели господину Вильфриду действительно нечего сказать о том, что леди Розмайн носит столько магических инструментов подаренных господином Фердинандом?.. — спросил я.

Как только будет заключен брак и пара начнет смешивать свою магическую силу, структура их магической силы станет схожей. Тогда их магическая сила будет влиять на силу их детей, поэтому большинство мужей будут категорически против того, чтобы их жены носили что-то, содержащее магическую силу других мужчин, кроме отцов. Это определенно не было чем-то, что я смог бы вытерпеть. Если бы Леонора носила магические инструменты с магической силой другого мужчины, не важно опекуна или еще кого-нибудь, я бы попросил ее немедленно снять их.

— Возможно, он видит, что эти чары ничем не отличаются от других, — предположила Леонора. — Я полагаю, что он считает тот факт, что господин Фердинанд защищает госпожу Розмайн, совершенно естественным. Не говоря уже о том, что он слишком молод, чтобы у него развилось чувство чужой магической силы, поэтому он пока не может полностью понимать свою позицию в качестве ее жениха. Когда он станет достаточно взрослым, чтобы чувствовать протест к этому украшению для волос, возможно, он решит просто заменить его подарив ей новое, — после этих слов она прижала руки к груди, а ее губы растянулись в улыбке. — Одним прекрасным аспектом жизни женщины является то, что защитные магические инструменты и магические камни, которые она получает от отца, медленно заменяются чарами от ее будущего мужа.

Под ее рубашкой был камень, который я подарил ей на помолвку. Внезапно меня охватило желание сделать для нее еще больше магических инструментов.

— Не говоря уже о том, — продолжила Леонора. — Что госпожа Розмайн действительно нуждается в этом магическим инструменте для обеспечения ее собственной безопасности. Как ее последователи, мы должны радоваться, что господин Вильфрид пока не воспринимает это как что-то отвратительное. Я никогда бы не подумала о том, что госпожа способна дать такое сложное благословение...

Леонора имела в виду благословение, которое Розмайн дала перед отъездом господина Фердинанда. По словам самой Розмайн, радость от превращения поместья в библиотеку она направила в свою молитву. Вместо того, чтобы высвободить свою сырую магическую силу со стандартным «Хвала богам!» тем не менее, она использовала свое штаппе, чтобы дать благословение содержащее в себе все элементы.

Магический круг, который использовала Розмайн, был известен только главам храма, а это означало, что даже господин Фердинанд никогда не видел его раньше. Круг загорался божественным цветом каждого бога, когда она называла их имена, а затем, наконец, благословение пролилось дождем на тех, на кого было направлено. Зрелище было настолько похоже на сон, что я невольно вздохнул с благоговением, хотя я был далеко не единственным, кого поразило это зрелище.

Это был первый раз, когда я видел благословение, включающее в себя каждый элемент. До этого я был знаком с подобным только из книг, где встречались описания удачных примеров. Обычно в таких благословениях не было необходимости, и, по правде говоря, я всегда предполагал, что жизнь не позволит остальным элементам раскрыть свою силу.

Всякому, кто был свидетелем такого грандиозного зрелища, было трудно отрицать тот факт, что Розмайн — святая. В тот момент и я был готов поверить, что это правда. Хартмут был в таком восторге от произошедшего, что иметь с ним дело теперь было большой головной болью. И эта головная боль никак не заканчивалась, потому что этот энтузиазм не собирался гаснуть.

— Это действительно немыслимо, — продолжила Леонора. — Я не думаю, что есть хоть одно герцогство, которое не хочет получить в свои руки святую Эренфенста. Ауб сказал нам никому не говорить об этой молитве, но госпожа Розмайн выработала привычку поддаваться эмоциям, а после направлять эти эмоции в молитву. Мы не знаем, когда она сможет сделать это снова, и мы не можем предугадать, кто выберет ее своей мишенью, после этого.

Розмайн более чем достаточно раз падала в обморок из-за того, что она сдерживала свои эмоции и не выплескивала их в молитве во время нахождения в дворянской академии. Насколько я понял, теперь, когда комки ее маны рассосались после пребывания в юрэве, она перестала терять сознание. Но юрэве не изменило ее привычку давать внезапные благословения.

— Если говорить так, то неудивительно, что господин Фердинанд подарил Розмайн украшение для волос с радужными магическими камнями и попытался привязать ее к Эренфесту при помощи библиотеки, — сказал я. — Я едва могу справиться со своим беспокойством теперь, когда она уезжает в дворянскую академию без меня.

Я беспокоился о том, как пройдут разговоры с детьми из бывшей фракции Вероники и о том, что невозможно предугадать, как будет действовать Розмайн.

— Я буду тщательно следить за ней в дворянской академии, — заверила меня Леонора. — Ты должен сделать, как сказал господин Экхарт, не так ли, Корнелиус? Сосредоточь все свои усилия на этом.

— Ага. Ты снова напомнила мне, насколько превосходен Экхарт.

В общем, я считал себя довольно способным рыцарем сопровождения. Я улучшил свои отметки в дворянской академии, после того как обучал Ангелику, увеличил свои объемы магической силы благодаря методу сжатия Розмайн, прошел обучение у дедушки, получил место в группе танцующих с мечом на выпускном и хорошо зарекомендовал себя в дворянской академии, и пару лет подряд получал звание отличника. Однако по сравнению с Экхартом, мне нужно будет пройти еще долгий путь.

— Проверка личных предметов на яд — это работа слуг, а мы — рыцари сопровождения, — заметила Леонора.

— Тем не менее, трудно отрицать то, что рыцарь сопровождения должен знать, как защитить своего господина или госпожу от любой опасности. К тому же, если подумать... у Ангелики есть скорость реакции, у Дамуэля — контроль над магической силой, у Юдит есть возможность атаковать с расстояния, у тебя есть стратегические способности и знания о магических зверях. Я единственный у кого нет специализации.

Кто-то более великодушный мог бы назвать меня мастером на все руки, но другим я явно проигрывал во всех отношениях. На самом деле я не хотел быть мастером на все руки.

— Нет причин так расстраиваться, — сказала Леонора, утешая меня нежной улыбкой. — Если тебе интересно мое мнение, то компетентность во всех областях — это и есть твоя сильная сторона. Ты нивелировал все свои слабости, поэтому у тебя их и не осталось. Разве это не чудесно? Кроме того, у тебя больше магической силы, чем у любого из нас, — услышать ее похвалу было искренним облегчением для меня.

— Леонора, как насчет того, чтобы начать уборку в нашем поместье, когда придет весна? Так же, как господин Фердинанд отдал свое поместье Розмайн, Экхарт отдал мне свое, — сказал я.

Экхарт когда то жил там со своей ныне покойной женой Хайдемари, но его переезд в Аренсбах означал, что он больше не нуждался в этом доме.

— Взамен мы выделили комнату для хранения самых ценных вещей моего старшего брата.

Экхарту, по-видимому, было приказано оставить все важные для него вещи здесь, в Эренфесте, по крайне мере до тех пор, пока ситуация в Аренсбахе не прояснится. Таким образом, он перенес все, что напоминало ему о Хайдемари в одну комнату. Я до сих пор помню, как он с сожалением гладил дверь, прежде чем запереть ее.

— И еще, — продолжил я. — Лампрехт сказал, что лучше всего доверить выбор мебели жене, так как именно она будет проводить больше всего времени в доме, но...

— Корнелиус, разве госпожа Эльвира не научила тебя тому, что ты не можешь приглашать свою невесту в свое поместье до того, как брак не будет официально заключен, — спросила меня Леонора. — Я расскажу ей об этом, — ее губы были поджаты в знак недовольства, но озорной огонек в ее глазах цвета индиго доказывал, что она просто дразнит меня.

— Значит, после церемонии вручения дипломов?

— Я с нетерпением жду этого, — хихикнула Леонора.

Вскоре после этого началось выступление господина Мельхиора. Розмайн с ностальгической улыбкой слушала, как он играл песню богине Весны, которую она сочинила, а господин Фердинанд аранжировал.

Крещение и дебют прошли без происшествий, к моему большому разочарованию. Я надеялся, что кто-нибудь поднимает шум из-за того, что Розмайн не открывает писание, заявив, что это подделка, но почему-то никто даже не попытался.

***

После праздника начала года Розмайн направилась в игровую. Она будет посещать ее каждый день, до самого своего отправления в академию. Все крещенные в этом году дети приветствовали ее, и она сразу начала выяснять, как идут дела. Она была занята тем, что мотивировала детей сладостями, давала инструкции последователям господина Мельхиора и прорабатывала учебный план с Морицем, параллельно занимаясь своей собственной учебой.

Господин Вильфрид играл с детьми первым. Он умел делать игры захватывающими, а затем плавно переводить фокус внимания на обучение. Что касается господина Мельхиора, он, похоже, еще не считал себя кандидатом в аубы и просто пользовался этой возможностью, чтобы поиграть со братом. Вероятно, он станет серьезнее и самостоятельнее, когда брат и сестры уедут в дворянскую академию.

Госпожа Шарлотта работала с госпожой Флоренцией над размещением детей, чьи родители будут обвинены в измене. Поэтому она не появлялась в игровой комнате после первого приветствия. Похоже она последовала совету Розмайн и планировала использовать приют в качестве примера для их воспитания. Я слышал, что она отклонилась от первоначального плана, объединив отдельные комнаты в общие пространства, где дети смогут зализывать раны друг друга и оказывать друг другу поддержку.

Николаус тоже попадет туда.

Я посмотрел на своего сводного брата Николауса, который в свою очередь смотрел в мою сторону, пока я стоял за спиной Розмайн. Мать, Труделида, посвятила имя госпоже Веронике и в настоящее время все больше склонялась в сторону госпожи Георгины.

По словам матери, Труделида была слугой госпожи Вероники до того, как вышла замуж за отца. Она презирала господина Фердинанда, в котором видила источник страданий своей госпожи, не любила Розмайн, которую, основываясь на слухах, считала бывшей простолюдинкой. И она была недовольна герцогом, который заточил ее госпожу в белую башню.

В нашем поместье собиралось много информации, потому что это был родной дом Розмайн, а отец был рыцарем сопровождения герцога. Труделида будет осуждена за сообщение этой информации дворянам, которые посвятили имя госпоже Георгине. Ее не казнят, но в конечном итоге она окажется в тюрьме, и ее магическую силу будут постоянно забирать ради нужд герцогства. По крайне мере именно так я понял ее будущую судьбу.

— Корнелиус, у тебя мрачное выражение лица, — сказала Розмайн. — Что-то случилось?

— Нет, госпожа Розмайн.

Пока Николаус признавал преступления матери и стремился к тому, чтобы его пощадили, отец, несомненно заберет его домой для воспитания. Однако лично я хотел держать его как можно дальше от нашей семьи. Неизвестно, какие идеи вложила в его голову Труделида, и мы пока не могли подтвердить, что он не будет держать обиды на Розмайн.

Хех... Я тоже слишком опекаю ее, да?

***

Вскоре настал день отъезда госпожи Розмайн в дворянскую академию. Господин Вильфрид уже был у круга перемещения, заранее закончив со своими сборами. Ауб Эренфест молча смотрел на него.

— Вильфрид, я оставляю детей бывшей фракции Вероники в твоих руках.

— Да, отец. Я спасу как можно большее число из них.

Было решено, что ни один из студентов не вернется домой из дворянской академии до того, как все не закончится, чтобы избежать утечки информации и помех при чистке. Они будут проинформированы о произошедшем только тогда, когда семья герцога прибудет на состязание герцогств.

Как только господин Вильфрид ушел, настала очередь Розмайн. Ее багаж был сначала размещен на круге и перемещен в академию. План состоял в том, чтобы она начала распространять свои печатные книги в этом году, поэтому она взяла с собой очень много книг. Невозможно было скрыть широкой улыбки на ее лице, когда она бросала взгляды на коробки, в которых лежали ее сокровища. Ее выражения лица было полной противоположностью той торжественной решимости, с которой ушел брат.

Пока отправляли ее багаж, Розмайн обменялась короткими словами со всеми, кто пришел ее провожать. Это был мой первый опыт, когда я наблюдаю за ее отъездом, раньше я всегда уезжал в академию раньше нее.

— Я доверю тебе зимнюю игровую комнату, — сказала она, обращаясь к господину Мельхиору, который был сильно расстроен из-за того, что оставался единственным жильцом в Северном крыле. После она повернулась к госпоже Шарлотте и продолжила. — Увидимся завтра.

Хартмут не переставал выражать свои опасения, теперь когда Розмайн потеряла своего самого надежного союзника. Поэтому для него было облегчением видеть, что все дети ауба отлично ладят. Хартмут просто слишком много думал. В окружении Розмайн было много людей, поддерживающих ее.

— Ты можешь оставить это на нас, — с улыбкой сказала госпожа Флоренция, а после с легким беспокойством посмотрела на Розмайн. — Будь осторожна, Розмайн. Юрэве сильно повлиял на твое здоровье и ману, и ты не можешь предсказать, какими будут последствия.

— Хорошо, — ответила Розмайн, а после повернулась к дедушке. — Я знаю, что у тебя много планов на зиму, но не перенапрягайся.

Чистка должна была начаться после только после окончания охоты на Повелителя Зимы, так как мы не могли рисковать ни одним из наших людей в такое критическое время года.

Тот факт, что оба события должны были произойти одно за другим, уже ложился тяжелой нагрузкой на рыцарей, и это только усугублялось тем, что мы потеряли господина Фердинанда и Экхарта, двух сильнейших бойцов герцогства. В этом году дедушка будет участвовать в охоте и чистке, чтобы заполнить эту дыру.

— Не беспокойся. Можешь рассчитывать на меня, — ответил дедушка, так радуясь заботе Розмайн о нем, что мне хотелось так же громко заявить о том, что нет причин быть таким взволнованным. Когда мы готовили план чистки, он казался особенно нетерпеливым, и даже громко кричал: «Я пойду первым!» и «Мы должны сделать чистку нашим приоритетом, ставя ее перед всем! Все что нам нужно — чтобы победить Повелителя Зимы, это просто несколько омолаживающих зелий!» Конечно рыцарский орден быстро начал отказываться от этих безумных идей.

— Розмайн, не слишком увлекайся, — сказал отец.

— Я с нетерпением жду, когда ты принесешь нам еще больше цветочных историй, — добавила матушка.

Переговорив с нашими родителями, Розмайн повернулась к нам, своим последователям.

— Дамуэль, Ангелика, Корнелиус, я понимаю, что вам будет нелегко посещать храм, ведь у вас есть и другие обязанности, но я верю, что вы справитесь с этим, — сказала она.

— Да, госпожа!

Это должен быть первый раз, когда я буду выполнять зимние обязанности как рыцарь. Я нервничал сейчас по множеству причин, но Дамуэль сказал мне, что в храме есть сладости, которые можно попробовать только зимой, поэтому я чувствовал и воодушевление.

— Хартмут, я вверяю церемонию посвящения и заботу о приюте тебе, — сказала Розмайн. — Ты... уверен, что справишься без меня?

— Вы можете рассчитывать на меня, — ответил Хартмут. — Пожалуйста, сосредоточьтесь на получении удовольствия от студенческой жизни в дворянской академии. Если что-нибудь случится в приюте, я сообщу об этом письмом.

— Большое спасибо. Тогда я пойду. Я непременно передам твое письмо Клариссе, — сказала Розмайн, подкрепляя это обещание серьезным взглядом, брошенным на Хартмута. Ему нужно было сообщить Клариссе о том, что он решил войти в храм. Я почти уверен, что его невеста не обратит внимания на эту новость и все равно приедет в Эренфест, но не все были согласны с моим мнением.

Когда разговор приблизился к своему логическому завершению, вперед выступил ауб Эренфест.

— Розмайн, в этом году ты можешь снова встретиться с принцем Хильдебрандом, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты не ходила в библиотеку. Э-э, по крайней мере до конца сезона общения.

— Понятно, — ответила Розмайн, все еще улыбаясь. Это была крайне неожиданная реакция для человека, который снова и снова доказывал свою одержимость книгами и библиотеками. Даже ауб был шокирован. — Я собираюсь посещать лабораторию учителя Хиршуры и Раймунда в те дни, когда не буду снабжать Шварца и Вайса маной. В конце концов, мне нужно будет делать магические инструменты для моей библиотеки. Мы также можем попросить Раймунда доставлять письма Фердинанду вместо нас, так как Раймунд официально является его учеником. Поэтому я выполню вашу просьбу.

Розмайн с улыбкой помахала нам, а затем шагнула в круг перемещения вместе с Рихардой. Через мгновение они исчезли, а мы, те кто собрался здесь ради ее проводов, начали расходиться. Мы покинули комнату перемещения и направились по своим делам.

Я должен был присутствовать на встрече с другими рыцарями по поводу наших будущих планов. Хартмут упорствовал в том, чтобы не сообщать Розмайн о каких-либо ужасных подробностях, поэтому мы запланировали эту встречу на время после ее отъезда. Мы заняли случайную комнату для совещаний, а затем погрузились прямо в наше обсуждение. Нам предстояло многое сделать и многое обсудить.

— Итак, позвольте мне подвести итог, — сказал Дамуэль. — Во первых, мы собираем информацию в этот сезон общения. Во вторых, мы посещаем храм для церемонии посвящения. Охота на Повелителя зимы должна пройти либо во время самого ритуала, либо сразу после него. А запланирования чистка — сразу после окончания охоты. И под конец у нас есть последствия чистки и приют. Ха... Теперь, когда я перечисляю все это вслух, кажется, что у нас действительно много работы.

Я кивнул. Наши графики были забиты до отказа, но мы по-прежнему были готовы играть роль священников, чтобы гарантировать, что Розмайн сможет провести весь семестр в дворянской академии. Хартмут положил руку мне на плечо и сказал:

— Поскольку ты ее старший брат, подношение небольшого числа магической силы ничего не стоит, когда на другой чаше весов ее спокойная жизнь как студентки, не так ли? — он действительно был безжалостен, когда дело касалось Розмайн.

— И все же, почему гиб Герлах и другие посвящают свою жизнь госпоже Георгине? — спросил я, отчасти из-за раздражения, что они делают мою зиму такой занятой. — Земля, которой они правят, находится здесь, в Эренфесте, так какой смысл в том, что они преданы тому, кто живет в Аренсбахе?

Хартмут пожал плечами.

— У них явно есть причина. Только представь, что госпожа Розмайн будет на месте госпожи Георгины, а ты — на месте гиба Герлаха. Они просто хотят угодить своей госпоже — это же так просто. Хотя нам все равно придется избавиться от них, потому что их самоотверженность граничит с безумием, а это опасно для госпожи Розмайн.

Хм. Значит ты в курсе, что твоя собственная одержимость тоже граничит с безумием?

Это новость для меня.