Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
Мельхиор и весенний молебен

Как я и просила, Кларисса начала работать в замке вместе с Филиной. Матиасу и Лауренцу было поручено продолжать работу с рыцарским орденом, а Брюнхильда брала Бертильду и постоянно ездила в Грешель и обратно. В общем, мои последователи были весьма заняты.

Впрочем, я, как и следовало ожидать, тоже.

До своего отъезда Фердинанд выполнял примерно половину объёма работы главы храма, и сваливать всё на Хартмута  не представлялось возможным. Я хотела выполнить всё сама, но это оказалось даже труднее, чем я предполагала, и только по мере того, как моё время утекало между обсуждениями с Эльвирой тонкостей печатной промышленности и подготовкой к нашей поездке в Кирнберг, я поняла, насколько сильно Фердинанд поддерживал меня, когда дело касалось дворянской стороны вещей. Каждый день был так же удручающе плотно расписан, как и предыдущий, перегруженный планированием и другими мелкими деталями.

«Я знаю, что это невозможно, но... господин Фердинанд! Пожалуйста, вернитесь!»

На следующий день после весенней церемонии крещения нас собирались навестить представители компании «Гилберта». Поскольку я собиралась заказать новые наряды и украшения для волос, они даже попросили, чтобы маме разрешили присутствовать на встрече. По их словам, было решено, что лучше будет изменить узоры и цвета красок, чтобы дополнить то, насколько я выросла.

Ремесленников, которые не научились общаться с дворянами, нельзя было приводить в замок, но в храме были помещения, куда могли войти простолюдины. Именно там они и попросили о встрече, и я сразу же согласилась.

— Госпожа Розмайн, — сказал Хартмут, — не будут ли покои директора приюта более удобными для простолюдинов-ремесленников? Если они не могут посетить замок, наверняка им будет тяжело в дворянской части храма.

Он привел разумные доводы, и я согласилась, что буду заказывать одежду там. То, что он всегда подмечал такие мелочи, внушало доверие,  так что я даже решила спросить о разрешении Камиллу посетить храм, несмотря на то, что Фран и Зам сказали, что дети до крещения не могут его посетить

— Я была бы признательна за возможность удовлетворить просьбу компании «Плантен», если это возможно, — сказала я.

Хартмут опустил глаза в раздумье, а затем нерешительно сказал: 

— Это было бы неразумно. 

Фран и Зам посмотрели на него с облегчением.

— Это потому, что некрещёных детей нельзя пускать в храм? — спросила я довольно резко.

Хартмут покачал головой.

— Нет, госпожа. Меня это нисколько не волнует. Напротив, мы принимаем новых священников-учеников, и господин Мельхиор собирается регулярно навещать нас со своими последователями. Если бы с нашими гостями обошлись несправедливо, смогли бы вы поступить так, как подобает члену герцогской семьи? Или вы бы забыли обо всём в порыве защитить простолюдинов? Если вам дорога эта компания «Плантен», я бы посоветовал не подвергать их ненужной опасности.

«Он прав! Я бы все забыла!»

Я вовсе не была уверена, что если Камиллу что-то будет угрожать, не потеряю контроль над собой, желая защитить его. Увидев, как кто-то обращается с ним как с недочеловеком или ожидает от него выполнения неразумных приказов только потому, что он ещё не крещён, я бы оставила благородный этикет в стороне.

— Я понимаю, — сказала я. — Я извинюсь перед компанией «Плантен», виня только свою собственную неспособность.

«Бвеххх... Камилл будет так разочарован. Если тебя это утешит, я тоже очень расстроена».

После того, как я продолжила вяло выполнять официальные обязанности, Хартмут, слегка поколебавшись, внезапно обратился ко мне. 

—  Госпожа Розмайн, если вы встретитесь до весеннего молебна, пользуясь тем фактом, что число дворян в храме ещё не увеличилось... Возможно, это сможет немного уменьшить опасность для них..

— Главный священник! — воскликнули Фран и Зам, широко раскрыв глаза.

Хартмут ответил с непринужденной, совершенно невозмутимой улыбкой:

— Ничего не поделаешь, — сказал он. — Мой долг — исполнять любое желание госпожи Розмайн.

«Вот это да! Хартмут на самом деле очень крут?! Хотя... он всё ещё немного странный», — восхитилась я.

Фран и Зам были вынуждены подчиниться Хартмуту, и я получила разрешение для Камилла посетить храм. Это было замечательно, но... в прошлом Фердинанд делал мне выговоры и ограничивал меня, теперь же Хартмут подталкивал меня и поощрял исполнять мои желания, что несколько пугало меня. От этого ощущения необходимости самостоятельно нажимать на тормоза по спине пробежал холодок.

— Хотя, если подумать, лучше отказаться от этой идеи. Я не хочу рисковать, подвергая опасности компанию «Плантен».

— Какая жалость, — сказал Хартмут.

— Подожди, почему ты разочарован?.. — спросила я. 

Я отказывалась от возможности увидеть своего родного младшего брата, но я не понимала, почему это должно волновать Хартмута.

Он подозрительно улыбнулся, и в его оранжевых глазах появился блеск.

— О, я ничего особенного не имел в виду.

«Он определенно что-то имел в виду! Этот взгляд в его глазах ужасает! Беги, Камилл! Беги!»

В итоге мы пришли к выводу, что Камилл сможет посещать мастерскую только после крещения и официально станет учеником компании  «Плантен». Мне было немного грустно от этого, так как я с нетерпением ждала встречи с ним, но я с облегчением поняла, что защищаю своего дорогого младшего брата от Хартмута и других дворян.

***

— Благословенно таяние снега. Пусть безграничное великодушие Богини Весны благоволит вам.

Это был день моей встречи с компанией «Гилберта», и я прибыла в покои директора приюта в сопровождении только женщин-рыцарей и слуг. Коринна вышла вперед и произнесла обычное приветствие торговцев. Тули стояла среди множества швей позади неё — и там была и мама тоже! Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз видела её вблизи.

«Привет, мааам. Давно не виделись. Посмотри сюда. О, наши глаза только что встретились!»

Мама мягко улыбнулась мне. Она стояла в конце группы, но от одного взгляда на её лицо у меня потеплело на сердце. Я не сводила с неё глаз, пока швеи снимали с меня мерки.

Тем временем Лизелетта, которая к этому моменту уже привыкла вести дела с компанией «Гилберта», обсуждала с Коринной, какие наряды мне понадобятся. Гретия всё это время внимательно слушала.

— Могу ли я предположить, что весенние наряды госпожи Розмайн тоже придется изменить? — спросила Коринна. — Если мы хотим удлинить её одежду, то нам придется либо добавить кружева, либо полностью заменить нижнюю часть.

— Действительно, — ответила Леонора. — Кроме того, не могли бы вы заменить пуговицы на спине на шнуровку?

Когда измерения были завершены, я начала обсуждать украшения для волос с Тули. Леонора и Юдит, должно быть, заинтересовались нашим разговором: они стояли позади меня, но я чувствовала их взгляды на своей спине. Ангелика, как всегда, охраняла дверь, поэтому её поблизости не было.

— Госпожа Розмайн, — сказала Тули, — я вижу, что вы повзрослели и лицом. Есть ли у вас что-нибудь на примете для вашего летнего украшения для волос? Есть ли какие-то конкретные цветы, которые вы хотели бы, чтобы я использовала?

— Мои вкусы не слишком изменились, поэтому вы можете выбрать те цветы, которые подойдут мне в моем нынешнем виде. Если возможно, я бы хотела, чтобы они сочетались с окрашенной тканью.

Летняя ткань ещё не была окрашена, и я хотела привлечь маму к нашему разговору. Однако вместо того, чтобы подойти, она просто получила сообщение через Тули. Её не научили правильному стилю речи и поведению при общении с дворянами, поэтому это был единственный способ общения, когда рядом были мои последователи-дворяне. Я понимала, что этого не избежать: мы не могли рисковать тем, что она будет в каком-то смысле грубой или невежливой, но это всё равно расстраивало.

«По крайней мере, я могу с ней видеться. С Камиллом у меня даже этого не будет...»

Как только мы закончили обсуждать мои украшения для волос и зимние наряды, Моника выступила вперед и попросила Коринну переделать и мою мантию главы храма. 

— Церемониальные одеяния должны быть закончены до весеннего молебна, — сказала она. — Что касается повседневных одеяний, то их лучше всего переделать во время молебна, когда они ей не потребуются.

Коринна записала всё в свой диптих. Ей предстояло много работы, ведь нужно было завершить мои летние наряды до конца весны.

«Хотя с церемониальными одеяниями проблем не возникнет: ей нужно только удлинить их, а не делать заново».

— Эти амулеты я дарю всем своим эксклюзивным мастерам, — сказала я. — Я хочу дать их Коринне и моему Ренессансу. Пожалуйста, постарайтесь всегда держать их при себе.

— Для нас это большая честь.

Я подарила амулеты маме и Коринне, тем самым завершив нашу встречу.

***

С каждым днем к храму подъезжали всё новые и новые повозки с мебелью для священников-учеников, которые будут участвовать в весеннем молебне. Вскоре я увидела слуг Мельхиора, которые деловито следили за тем, чтобы его вещи были занесены в храм, и обустраивали его комнату.

— Розмайн.

— Добро пожаловать, Мельхиор.

Два дня назад я получила сообщение, что Мельхиор посетит храм, чтобы проверить свою комнату. Его дворянские и храмовые слуги были заняты обсуждением этого вопроса, поэтому я уговорила его посвятить два небольших камня магической силы божественному инструменту: ему нужно было начать с меньшего количества, чтобы не создавать слишком большую нагрузку на тело.

После завершения ритуала посвящения мы вместе пили чай: если оставить Мельхиора голодным, он рискует упасть в обморок. Во всех делах небрежность — самый большой враг человека.

— Компания «Отмар» прислала повара для обучения, — сказала я. — Сейчас он работает на моей кухне, но начнет готовить еду на твоей, как только научится основам. 

— Ясно. Также я спросил отца, могу ли я пойти с тобой на весенний молебен. Он сказал, что мне нельзя оставаться на ночь.

Нужны были кареты для перевозки служителей, а также ингредиенты и повара для приготовления пищи. Подготовка покоев Мельхиора в храме потребовала немало времени и денег, поэтому Сильвестр решил не тратить ещё больше, предоставляя ему жилье на весенний молебен.

«К тому же, у него почти не было последователей его возраста».

У Мельхиора был старший брат и 2 старшие сестры, поэтому он мог набрать не особо много последователей, не закончивших дворянскую академию. Насколько я помню, у него таковых было всего двое, оба младше меня.

Он продолжил:

— Я думал, что поездки на ездовом звере моего последователя и возвращения в тот же день будет достаточно, чтобы получить его разрешение, но он спросил, как я планирую ехать без церемониальных одеяний. Вильфрид сказал, что я могу просто одолжить твою синюю мантию, но... можно ли?..

— Можно, но они украшены цветами. Вильфрид подготовил себе мантию специально для того, чтобы не носить их.

— О... Цветы, — повторил Мельхиор. Он сделал странное лицо, а затем, казалось, укрепил свою решимость, сказав: — Пожалуйста, одолжи их мне. Шарлотта сказала, что, когда я начну участвовать в церемониях, мы будем слишком много работать, и у меня не будет времени сидеть и наблюдать. Она сказала, что я должен воспользоваться этой возможностью и посмотреть, как вы проводите церемонию, ведь я могу многому у тебя научиться.

«Подожди, что? Шарлотта хвалит меня?! Мельхиор видит во мне пример для подражания?!»

Тогда всё было решено: мне нужно было очень постараться. Я попросила Монику принести бережно хранимые синие мантии, а затем одолжила их Мельхиору.

— Значит, теперь я могу наблюдать за церемониями? — спросил он.

— Верно, — сказала я. — Не забудь следить за всем внимательно. В конце концов, ты — следующий глава храма.

***

Через несколько дней после визита Мельхиора Фритака освободили. Я забралась в своего зверя и отправилась в рыцарский орден для церемонии передачи, а затем полетела с ним обратно в храм. Канфель, казалось, был больше рад тому, что его коллега вернется к прежней работе, чем тому, что Фритак избежал наказания.

Таким образом, Фритак стал священником, который должен был сам зарабатывать деньги, а не получать поддержку из дома. Впрочем, он не планировал жить сильно хуже — не сейчас, когда он получал финансирование от ауба, доход от праздника урожая, деньги за свою работу и ещё немного за переписывание книг, взятых в дворянской академии. Это осознание лишь придало ему ещё больше решимости работать изо всех сил.

В этом году, поскольку у него не было времени на подготовку, Фритак собирался остаться в храме и заниматься канцелярской работой вместо того, чтобы участвовать в весеннем молебне.

— После нашего ухода Вильфрид и Шарлотта придут за чашами, — сказала я. — Пожалуйста, позаботься о том, чтобы они их получили.

Вильфрид и Шарлотта собирались посетить все земли, управляемые гибами, кроме Кирнберга. В обязанности Фритака входило передать им чаши, которые они должны раздать. Это было не слишком сложно — каждый граф получал три, каждый виконт — две, а каждый барон — одну, но, скорее всего, он чувствовал себя очень напряженно из-за общения с герцогской семьей. Хартмут справился бы с этим без проблем, но в данный момент он отсутствовал: вместе с семьей и Клариссой он отправился к пограничным воротам, чтобы извиниться перед Фрёбельтаком и забрать багаж невесты.

Во время весенней молитвы храм будет загружен как никогда, поэтому я связалась с Флоренцией и попросила её вернуть Филину в храм на этот период. Я не была уверена, как к этому отнесется Филина: очевидно, ей нравилось вновь заниматься переписыванием в замке.

«Я тебя полностью понимаю. Заниматься переводом книг гораздо веселее чем обычной работой, не так ли?»

Филина и Кларисса то и дело встречались со мной в моей библиотеке, чтобы дать мне отчеты, и мне было ясно, что они усердно работают. Кларисса, будучи уже взрослой, собиралась участвовать в собрании герцогов, поэтому она старалась запомнить как можно больше документов, которые могли бы помочь ей в переговорах с Дункельфельгером.

— Ради вас, госпожа Розмайн, я приложу все силы, чтобы Эренфест получил самые выгодные условия, — сказала она.

Кларисса просматривала бумаги с почти демоническим выражением лица и задавала вопросы даже по самым незначительным вопросам, а её энтузиазм был заразителен. Филина рассказала мне, что у Клариссы была привычка вникать в самые тривиальные, казалось бы, детали, что очень влияло на молодых служащих.

Филина не могла присутствовать на собрании герцогов, поэтому в основном занималась повседневными делами. Они не слишком отличались от той работы, которую она выполняла в храме, поэтому у неё не было с ними особых проблем. Кроме того, у неё было много возможностей пообщаться с Рихардой, благодаря которой она узнала о довольно напряженной перепалке между Вильфридом и Сильвестром на днях. Рихарда сказала, что такое поведение нормально для мальчиков такого возраста, как Вильфрид, но она всё равно была очень обеспокоена.

«Интересно... Вильфрид проходит через переходный возраст?»

Я уже хорошо знала, какими надоедливыми могут стать мальчишки, когда достигают определенного возраста: время, проведённое как Урано, убедило меня в этом. Возможно, не все мальчики были одинаковы, но у них была тенденция к резким взглядам. Из-за этого мне не хотелось находиться рядом с ними.

***

Как всегда, весенний молебен начался с того, что я проводила кареты. В них ехали мои слуги, служители, повара, еда и одежда. Я смотрела, как они удаляются вдаль, а отец и ещё несколько солдат охраняли меня.

Монастырь в Хассе уже получил известие от компании «Плантен» о предстоящем визите Мельхиора. Предположительно, все там были заняты приготовлениями.

Оттуда я вернулась в покои главы храма. Канфель зашёл ко мне перед отъездом в центральный регион. Я дала ему магический камень с запасом магической силы и чашу, а затем проводила его.

Только после обеда прибыли Мельхиор и его последователи, и мы отправились в Хассе. Вместе со мной в моем пандобусе ехали Мельхиор, один из его рыцарей сопровождения, Фран, Ангелика и ящик с лекарствами.

В этом году Дамуэль и Ангелика охраняли меня на весеннем молебне. Корнелиус тоже хотел приехать, но я приказала ему готовить свое поместье к новой жизни с Леонорой. Он пытался возразить, что в этот бурный период мне нужно взять с собой как можно больше рыцарей сопровождения, но в поместье не хватит комнат, чтобы разместить столько рыцарей-дворян, а я не желала слушать жалобы на то, что я слишком близка с простолюдинами.

Корнелиус действительно хотел отдать предпочтение моей безопасности перед подготовкой своего поместья, но я не собиралась с этим соглашаться. Для пущей убедительности я велела ему вернуться домой, повидать Аурелию и её ребенка, а затем поговорить с Лампрехтом о нынешней ситуации с Вильфридом.

Находясь в пандочке, мы пронеслись по окрестностям в мгновение ока, и прошло совсем немного времени, прежде чем мы прибыли в Хассе.

— Это Хассе? — спросил Мельхиор. — Удивительно близко.

— Так кажется, когда путешествуешь на ездовом звере, — сказала я, — но кареты объезжают лес, поэтому их путь занимает гораздо больше времени. По земле это заняло бы полдня.

Я медленно начала спускаться, повторяя слова моих слуг о поездке. Погода была хорошая, поэтому площадь уже была подготовлена, и все горожане были там, ожидая нас.

Мы приземлились на площади под восторженные возгласы и пылкие взмахи руками — реакция, которая застала Мельхиора врасплох. Я попросила его вылезти из моего пандобуса, а затем направилась к сцене, чтобы встретиться с мэром.

— Госпожа Розмайн, — провозгласил Рихт. — Мы ждали вас.

Мы обменялись приветствиями, затем я сказала:

— Рихт, это мой младший брат Мельхиор. Он сегодня здесь, чтобы наблюдать за церемонией. 

Я сказала Мельхиору, где ему встать, а затем кивком головы подала знак Франу.

— Весенний молебен начинается, — объявил Фран. — Старосты поселений, поднимитесь на сцену.

Пять человек с десятилитровыми ведрами в руках поднялись на сцену... и остановились. Большой золотой чаши, этого известного всем божественного инструмента, нигде не было видно. Они смотрели между мной и тем местом, где должна была находиться чаша, явно обеспокоенные.

Я встала на подставку и проскандировала: «Эрдеграль». Тут же появилась «пропавшая» Чаша, и многие зрители вскрикнули от удивления — не только жители Хассе, но и последователи-дворяне, не участвовавшие в ритуале посвящения дворянской академии. Я не обратила на них внимания и начала молиться Фрютрене.

— О богиня воды Фрютрена, приносящая исцеление и перемены. О двенадцать богинь, которые служат рядом с ней...

Чаша вспыхнула золотым светом, когда я влила в неё свою магическую силу. Я продолжила молитву, все время направляя магическую силу в сосуд.

— Богиня земли Гедульрих освободилась от бога жизни Эйвилиба. Я молюсь, чтобы ты даровала своей младшей сестре силу зарождать новую жизнь. Я предлагаю тебе нашу радость и песни ликования. Я возношу к тебе наши молитвы и благодарности, чтобы мы были благословлены твоей очищающей защитой. Я прошу, чтобы ты наполнила все жизни на просторах смертного царства своим божественным цветом.

Затем Фран наклонил чашу и, как мы делали это несколько лет назад, вылил сияющую зелёную жидкость в вёдра сельских старост.

— Слава Гедульрих, богине земли, и Фрютрене, богине воды!

«Да. Самодельные чаши работают отлично».

Я удовлетворенно кивнула, затем заметила, что Мельхиор смотрит на меня обеспокоенными глазами.

— Розмайн, — сказал он, — смогу ли я сделать чашу к следующему году?

— Ни в коем случае, — ответила я. — Сначала ты должен получить образование в дворянской академии. Кроме того, тебе нет необходимости учиться делать чаши: Вильфрид и Шарлотта используют божественный инструмент из храма для проведения своих церемоний.

Развеселившись, я призвала свой пандобус и забралась внутрь. Мельхиор последовал за мной со своими рыцарями сопровождения. Отсюда был прямой путь в монастырь.

— На днях мы предложили свою магическую силу божественному инструменту, помнишь? — сказала я. — Если ты будешь регулярно делать такие подношения, молясь богам, то магический круг божественного инструмента будет появляться в твоей голове всякий раз, когда ты захочешь его использовать. Среди моих последователей есть те, кто научился пользоваться инструментами самостоятельно.

— Теперь я могу сделать копье Лейденшафта, — вмешалась Ангелика, в голосе которой звучала гордость. Она не могла долго держать инструмент в руках, но хотела использовать его для проведения церемонии благословения. Но на этом её надежды и мечты не закончились — она также хотела использовать это же копье, чтобы однажды победить Бонифация. Приятно было знать, что у неё есть высокие амбиции, к которым она стремится.

— Если ты хочешь сам овладеть божественными инструментами, Мельхиор, то тебе придется потрудиться, чтобы сжать свою магическую силу, — сказала я. — Но подношения и молитвы превыше всего.

— Я сделаю всё, что в моих силах! — воскликнул Мельхиор, преисполненный решимости. Это был хороший, честный ответ.

Когда мы прибыли в монастырь, все вышли поприветствовать нас. Я представила Мельхиора, затем мы все прошли внутрь. Слуги будут готовить наши комнаты, поэтому я решила провести небольшую экскурсию.

— Неужели здесь нет детей? — спросил Мельхиор.

Я покачала головой.

— Даже самые молодые ученики уже близки к совершеннолетию.

Мы часто обменивались взрослыми только между Хассе и Эренфестом, и даже Марта, бывшая сирота из Хассе, теперь была близка к совершеннолетию. Другими словами, Мельхиору будет трудно найти ещё одного ребенка.

— В результате того, что мы, кандидаты в аубы, объехали центральный регион, урожай улучшился, и родителям больше не приходилось отказываться от своих детей, — объяснила я. — Если бы не зимняя чистка, думаю, в приюте Эренфеста тоже не было бы много детей.

— А, понятно...

Я показала Мельхиору здание для мальчиков, где солдаты готовились к ночлегу, мастерскую и её работу, а затем, наконец, большие поля, где монастырь выращивал вкусные овощи.

— Мельхиор, ты ведь впервые видишь ферму, не так ли? — спросила я. — Здесь выращивают продукты, которые ты ешь. Овощи с полей Хассе очень вкусные, а всевозможные плоды можно собрать в ближайшем лесу. В связи с этим я думаю, что собирательство в дворянском лесу будет для тебя хорошим опытом.

Закончив нашу обычную экскурсию, мы зашли внутрь и выпили чаю. Дворяне и солдаты сидели за отдельными столами, а Мельхиор, судя по виду, удивился, что мы вообще сидим в одной столовой. Их взгляды постоянно метались между столами отца и других солдат и нашим собственным.

— У священников есть отдельные столовые в зимних усадьбах и летних поместьях гибов, — сказала я, — но здесь, в Хассе, мы едим все вместе.

— По крайней мере, не могли бы они поесть в другое время?.. — спросил один из рыцарей сопровождения Мельхиора.

Я посмотрела на него с улыбкой.

— Их мнение слишком ценно для этого. Именно здесь я говорила с солдатами и просила их поддержки в обеспечении успеха энтвикельна нижнего города.

Глаза Мельхиора цвета индиго начали сверкать. Его жадное желание быть полезным означало, что он следит за каждым моим словом.

— Это наш отец создал это место, — сказала я ему. — Одна из лучших сторон ауба Эренфеста в том, что он действительно признавал мнение людей, с которыми я сталкивалась в центральном регионе и в этом монастыре. Вместо того чтобы пренебрегать простолюдинами, считая их ниже себя, он использовал их чувства для укрепления герцогства. Тебе было бы хорошо перенять его хорошие черты и стать главой храма, который сможет понять и извлечь пользу из мнения простолюдинов, даже после моего ухода.

Мельхиор торжественно кивнул.