Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
Исследования ритуала и новости о чистке

Когда Хиршура ушла, Сильвестр медленно огляделся и вздохнул.

— Ну, учитывая, что мы получили совет от члена королевской семьи, я думаю, нам следует использовать вариант с совместным исследовательским проектом. Конечно, вы ученики, будете теми, кто будет проводить настоящее исследование, и я полагаю, что Розмайн возглавит его, поскольку она одновременно служащая, кандидат в аубы и наша глава храма. Розмайн, что ты об этом думаешь?

— Ну... если нам нужно объединиться с другим герцогством, чтобы улучшить репутацию Эренфеста и заслужить больше доверия, то я определенно хотела бы работать с Дункельфельгером.

Сильвестр внимательно посмотрел на меня.

— Но почему Дункельфельгер? Если мы хотим, чтобы другие доверились нашим исследованиям, не лучше ли будет выбрать Древанхель?

— Если мы будем работать с Дункельфельгером, то я могу рассчитывать на поддержку госпожи Ханнелоры. У меня нет близких друзей среди учеников Древанхеля. Хотя главная причина, по которой я хочу работать с Дункельфельгером, заключается в том, что их кандидаты в аубы и рыцари-ученики получают защиты от подчиненных богов, что делает их идеальными подопытными.

Древанхель мог бы стать лучшим напарником в исследовании магических инструментов и кругов, но здесь речь была о божественных защитах. Другими словами, они не смогут предоставить нам достойные объекты для исследования.

— Не говоря уже о том, — продолжила я, — что в числе учеников Дункельфельгера есть Кларисса, невеста Хартмута, которая желает стать моей последовательницей. Как начинающая служащая, она должна способствовать тому, чтобы работа шла как можно ровнее, и, если наши исследования дадут хорошие результаты, нам будет легче забрать ее в Эренфест.

Родители Клариссы наверняка захотят расторгнуть ее помолвку, ведь теперь Хартмут вошел в храм Эренфеста в качестве главного священника. Однако, если наше совместное исследование улучшит репутацию храма в глазах других дворян, или по крайне мере покажет, что наш храм отличается от храмов других герцогств, тогда возможно, эта проблема разрешится сама собой.

— Не говоря уже о том, что Кларисса — высшая дворянка. Если она выйдет замуж за Хартмута и приедет в Эренфест, то мы сможем больше узнать о том, как ведут себя представители высокоранговых герцогств. Теперь, когда от нас ожидают, что мы будем вести себя как высокопоставленное герцогство, она станет важным активом для Эренфеста.

— Ага. Нам понадобится кто-то вроде нее, и скоро. Давай постараемся избежать отмены помолвки, — согласился Сильвестр.

Наша проблема была настолько серьезной, что королевская семья взяла на себя смелость вмешаться.

Эренфесту нужно было научиться вести себя как герцогство высшего ранга, и единственные, кто могут научить нас, — это выходцы из этих высших герцогств.

Вскоре после того, как Сильвестр согласился, что мы должны объединиться с Дункельфельгером, Флоренция проинструктировала своего служащего подготовить чернила и бумагу, а затем посмотрела на меня.

— Ты сказала, что хочешь раскрыть только безобидные аспекты этого исследования. Пожалуйста, скажи мне, какие части, по твоему мнению, соответствуют этому определению.

— Безусловно. Да, можно повысить шансы получения божественной защиты через молитвы. Однако это не сработает, если эти молитвы будут неискренними. Также нужно предложить магическую силу богам. Это и есть те «безобидные» теории, которые, я думаю, мы должны исследовать совместно с Дункельфельгером. В качестве дополнительного преимущества мы должны иметь возможность доказать наши теории, сравнив рыцарей-учеников из Дункельфельгера, получивших божественную защиту, с теми, кто ее не получил.

— Однако, — продолжила я. — как сказала учитель Хиршура, нам также понадобится некоторая информация, которая будет касаться Эренфеста, чтобы Дункельфельгер не присвоил себе наши исследования. С этой целью мы добавим, что во время ритуала магический круг должен быть напитан магической силой полностью, даже если низшим и средним дворянами для этого придется использовать восстанавливающие зелья.

— Восстанавливающие зелья? — переспросила Флоренция, удивленно глядя на меня. Как член герцогской семьи, она, вероятно, никогда не испытывала недостатка в магической силе при заполнении магического круга.

— Магический круг для получения божественной защиты большой и сложный, не так ли? По словам господина Гундольфа, низшие и средние дворяне изо всех сил стараются заполнить его своей магической силой, поэтому вместо того, чтобы заполнять весь, они отдают предпочтение только тем частям, которые относятся к их элементам. Таким образом они могут обеспечить себе защиту основных богов, если правильно произносят молитву. Если эти ученики не используют восстанавливающие зелья, они не могут полностью заполнить круг и получить защиту вне родственных им стихий.

— Я впервые слышу об этом, — сказала Флоренция.

Между прочим, учебная программа в дворянской академии зависела от доступного количества магической силы. Из уроков низших дворян о ритуалах и тому подобном было исключено много информации, чтобы подстроиться под их нехватку маны.

— Более того, мы ведь произносим молитву, когда пополненяем основание герцогства маной в Эренфесте, не так ли? — спросила я. — Как оказалось, в других герцогствах этого не делают. Я полагаю, что именно поэтому Вильфрид получил так много божественных защит. А как обстоят дела во Фрёбельтаке?

— Мы тоже не молились. Я была удивлена, увидев, что другие делают это, когда впервые участвовала в ритуале восполнения  в Эренфесте, — ответила Флоренция. Она просто плыла по течению и следом за другими произносила молитву, направляя свою магическую силу.

— Кажется, Эренфест вполне может быть единственным герцогством, которое все еще молится во время ритаула восполнения.

— Знаешь, а мы ведь не всегда так делали, — вмешался Сильвестр, скрещивая руки на груди и морща брови.

— Что? Это не вековая традиция?! — воскликнула я. — Тогда как долго это происходит?

— Мой отец начал ее примерно в то время, когда Констанция вышла замуж в другое герцогство. Насколько я помню, я тогда был на втором или третьем курсе.

— Означает ли это, что ты тоже получил дополнительные божественные защиты? — уточнила я, все еще удивленная тем фактом, что эта традиция такая молодая.

— Я не уверен, была ли причиной наша молитва, но... да.

— Защиту от каких богов ты получил, отец? — спросил Вильфрид.

Сильвестр только фыркнул на это, а его взгляд начал блуждать по комнате.

— О, Сильвестр... — дразня улыбнулась ему Флоренция. — Твой собственный сын задает тебе вопрос. Так почему бы не ответить ему?

Наступила пауза, прежде чем Сильвестр наконец сдался.

— Либесхильфе и Глюклитат, — первая богиня была озорной и любящей пошутить богиней сватовства, которая когда-то украла у Дрефангуа нити судеб, чтобы связать мужчин и женщин. А второй был богом испытаний, который даровал удачу тем, кто преодолевал назначенные ему испытания.

Услышав, что Сильвестр заслужил защиты этих богов во время своей учебы в дворянской академии, можно было сразу понять, что в то время он думал только о романтике. Я уверена, что он молился им столь же искренне, сколь Филина молилась Местионоре.

— В любом случае, Розмайн, — сказала Флоренция. — Не могла бы ты рассказать мне, какие области этого исследования ты считаешь опасными?

— Я собираюсь выяснить, могут ли ученики, которые часто молились и посвящали свою магическую силу богам, получить новые божественные защиты после достижения совершеннолетия. Мои последователи теперь часто посещают храм, так что я проверю свою теорию на них.

Возможно таким образом мы сможем помочь Ангелике, которая во время учебы не смогла получить защиты даже от основных богов. Мне также было любопытно посмотреть, сможем ли мы получить несколько дополнительных защит для Дамуэля. Учитывая, что Филина получила дополнительные защиты, то вполне возможно, что те, кто посещают храм, получат еще больше.

— Более того, я хочу проверить, можно ли успешно проводить ритуалы в храмах герцогств, чтобы не ограничиваться ритуальным залом дворянской академии. Если все пройдет хорошо, то мы сможем позаботиться о том, чтобы наши люди имели больше божественных защит, чем в любом другом герцогстве.

С точки зрения доступной магической силы для нас было бы настоящим благом, если бы взрослые в Эренфесте смогли получать божественную защиту в храме.

Сильвестр погладил подбородок, выглядя не особо убежденным моими аргументами.

— Ты можешь говорить об этом, но в Эренфесте нет необходимого круга для проведения ритуала. Если только... ты же не сделала его самостоятельно, верно?

— Еще нет, но я срисовала круг в свой диптих во время ритуала, так что скоро я создам его.

У меня уже был под рукой рисунок магического круга. Пока я буду осторожна и внимательна, я могу быть уверена, что мне удастся повторить его. Процесс даже не займет очень много времени, потому что если мы будем делать его дома и в тайном месте, то нам не будут нужны все эти дополнительные линии, нужные для маскировки настоящего круга.

— Но, постой... Ты должна была стоять в центре круга, и декоративные линии и узоры сделали бы копирование просто невозможным. Особенно для кого-то твоего роста. Как ты его перерисовала?

Ответ был прост — я видела круг с верхней части алтаря, и настоящий круг подсвечивался моей магической силой. Однако это объяснение не сделало бы всю эту картину более нормальной. Основываясь на том, что мне рассказала Хиршура, статуи, которые сдвигаются в сторону, чтобы открыть путь, были крайне редким и странным событием. Это был тот момент, который мне необходимо сначала обсудить с Фердинандом, а потом уже рассказывать кому-то еще.

— Розмайн, как ты его перерисовала? — снова спросил Сильвестр, подаваясь вперед.

Мой мозг работал на полную мощность, в поисках выхода из этой затруднительной ситуации. Мне нужно было придумать какую-нибудь полуправду, которая позволит мне не показаться лгуньей, в том случае, если Фердинанд разрешит мне рассказать о том, что произошло на самом деле.

— Б-боги сказали мне!

— Что? Боги?

— Да. Я слышала, как они шептали мне, — с улыбкой ответила я. — Зарисуй этот круг, сказали они.

Это было не совсем ложью, в конце концов именно боги дали мне возможность подняться к святыне. Но так как Сильвестр — и, если уж на то пошло, все остальные люди в комнате, смотрели на меня с подозрением, то я решила сменить тему.

— К слову, чем закончилась чистка?

В одно мгновение все повернулись к герцогской чете, начав сверлить взглядом уже их. Эта новость была чрезвычайно важной для тех из нас, кто находился в дворянской академии. Мы все хотели узнать детали.

Выражение лица Сильвестра ожесточилось.

— Мы уже отправляли вам известие, о том, что чистка завершена. Мы устранили тех, кто посвятил имя первой жене другого герцогства, а также тех, кто активно содействовал ее планам по причинению вреда Эренфесту. Те, кто никому не посвятил имя, в настоящее время заключены в тюрьму и все еще находятся под следствием.

Мы все сглотнули. По словам Сильвестра, сейчас они были заняты разбором последствий чистки, то есть расследованиями и приведением в действие назначенных наказаний. Вот почему Карстед, командир рыцарей, не смог покинуть Эренфест, чтобы сопровождать Сильвестра.

— Что касается тех, кто приносил клятву и был казнен, то первым из них был гиб Герлах и его семья. Далее...

Сильвестр продолжал перечислять тех, кто был казнен за то, что они посвятили имя Георгине. Большинство этих имен я уже слышала от Матиаса и Лауренца. К моему удивлению, список был меньше десяти человек, даже с учетом супругов и близких родственников, которых казнили по причине кровного родства. Эта новость была большим облегчением. Если тенденция сохранится, то лишь немногие из детей бывшей фракции Вероники будут должны посвящать имя ради своего выживания.

— Таким образом, единственные ученики, которые должны назвать имена ради своего спасения, это Матиас, Лауренц, Мюриэлла, Бартольд и Кассандра, — сказал Сильвестр. — Я пока не могу дать точных гарантий для остальных, но они скорее всего будут иметь возможность вернуться к своим семьям.

Бартольд планировал отдать свое имя Вильфриду, а Кассандра — Шарлотте. Остальные трое выбрали в качестве своей госпожи меня, что стало для меня большим сюрпризом, учитывая то, что при изначальном обсуждении я должна была иметь меньше всего последователей, посвящающих мне имя.

— К сожалению, гиб Герлах взорвал себя, — продолжил Сильвестр. — Бонифаций бросился вперед, и попытался скрутить его при помощи штапа, но взрыв произошел слишком быстро. Мне сказали, что рука — это единственное, что сохранилось для его опознания. Герб на кольце и магическая сила в нем подтверждали, что они принадлежали гибу.

Я понимала, что гиб Герлах был отцом Матиаса, но все же он был верен Георгине и постоянно покушался на меня, поэтому я была рада услышать, что он умер. Можно было с уверенностью сказать, что теперь я и мои близкие в большей безопасности, чем раньше.

— Мы закончим допрос наших пленных и вынесем им приговор за то время, пока продолжается учебный семестр в дворянской академии, — пояснил Сильвестр. — Я ожидаю, что все ученики, чьи семьи просто получат штрафы или иные легкие наказания, смогут вернуться домой уже к концу зимы. Дети тех, кто подвергнется более суровым наказаниям, например, приговорам к длительному каторжному труду, будут жить в общежитии замка. Это также относится и к детям, которые сейчас живут в приюте.

Предупреждение Матиаса привело к тому, что чистка началась значительно раньше, чем планировалась изначально, но к счастью все более или менее прошло по плану. Большинство детей, которые беспокоились о том, что они никогда не смогут увидеть своих родителей, вскоре воссоединятся с ними.

— Сколько детей попало в приют? — спросила я. — Им достаточно еды и спальных принадлежностей?

— Да. Похоже Хартмут знал, что ты будешь беспокоиться о них. Он регулярно подает отчеты о том, как дела в приюте.

Затем Сильвестр повернулся к одному из служащих, который вышел вперед и передал мне стопку документов. В приют попало семнадцать детей, и была составлена таблица с указанием их имен, возраста, имен родителей и краткой характеристики, данной Вильмой. Как и ожидалось, многие из них были эмоционально нестабильны. Между тем, те, кому уже было пять или шесть лет, скрипели зубами и отказывались явно показывать свои эмоции, сдерживая желание заплакать. Возможно из-за того, что они уже успели впитать в себя дворянское воспитание.

Мое сердце сжалось при мысли обо всех этих бедных детях, которые тоскуют по своим семьям. Я слишком хорошо понимала эту боль и печаль, и в моей голове тут же мелькнули воспоминания о разлуке с собственной семьей.

— Мама, а что насчет игровой комнаты? — спросила Шарлотта.

— Все дети были собраны в одном месте, и когда с чисткой было закончено, их семьям разрешалось по одному забирать их оттуда, — ответила Флоренция. — Чистка была столь масштабной, что в ней принимали участие даже служащие и слуги, поэтому для защиты детей их было удобно собрать всех в одном месте.

Потом детей, за которыми не пришли их семьи, оказавшиеся в заключении, оставили в игровой комнате, где им рассказали о чистке и их возможном будущем. Лишь небольшое число из них будет должно принести посвящения имени ради выживания, и, оставив их там, им дали возможность обсудить с друг другом, как они будут жить дальше.

— А что случилось с Николаусом? — спросила я.

Николаус был сыном второй жены Карстеда, Труделиды, и хотя мы почти не общались, он все еще был моим сводным братом. Мне всегда было любопытно, что он думал обо мне. Он иногда смотрел так, словно хотел что-то сказать, но не мог.

— Он в игровой комнате, — сообщила мне Флоренция. — Карстед сказал, что они обсудят его будущее после того, как будет вынесено решение о наказании Труделиды. Тем не менее из-за чистки у Карстеда очень много дел, и он скоро собирается уйти на охоту на Повелителя зимы, так что я ожидаю, что этот разговор будет отложен еще на долгое время.

Ему должно быть страшно...

Когда я подумала о том, что Николаус совсем один и напуган, заговорил Вильфрид.

— Итак, мы знаем, что чистка идет по плану. Отец... тебе удалось заглянуть в воспоминания кого-нибудь из тех, кто давал клятву госпоже Георгине?

— Да. Некоторым. Хотя ничего полезного там не было.

Некоторые из присягнувших, очевидно, взрывали себя, как только видели рыцарей, идущих на их захват. Было достаточно просто убить их на месте, но захват их живыми был крайне важен для получения улик и подтверждений их связи с Георгиной. Конечно, сказать это было легче, чем сделать.

— Те, кто отдал свое имя моей матери или просто совершал мелкие преступления, оказывали некоторое сопротивление, но в целом их захват прошел без проблем. Что касается тех, кто посвятил имя моей сестре... мы не смогли задержать ни одного из них должным образом. Они либо взрывали себя, едва заметив рыцарей, либо были уничтожены Бонифацием, который терял над собой контроль в бою против них. В результате у нас не так много целых голов, с которых можно было бы собрать воспоминания.

Видимо, когда дело доходило до сбора воспоминаний умерших, существовали некоторые ограничения. Еще когда Фердинанд просматривал мои, в то время, когда я была простой священницей-ученицей, он давал мне инструкции, чтобы я показывала ему то, что он хотел увидеть. Однако давать такие инструкции мертвым явно не получится, и чем больше времени прошло, тем менее четкими будут воспоминания.

— Кроме того, даже полученные воспоминания дали нам очень мало доказательств, — продолжил Сильвестр. — Мы узнали, что Георгина посетила Герлаха, и они устроили безумный праздник в честь каких-то сказанных ей слов, но мы до сих пор не знаем, что именно это были за слова. Проблема в том, что зрение и слух каждого человека, чьи воспоминания мы просматривали, были искажены, словно бы кто-то намеренно исказил их память.

— Как?..— спросила я. — Подобное вообще возможно? То есть намеренно? Может быть есть какие-то ограничения в просмотре памяти тех, кто посвятил имя? — мне нужно было знать об этом, так как я уже приняла несколько имён.

Сильвестр нахмурился.

— Помните, в своем отчете Матиас сообщал, что камин был зажжен, несмотря на то, что лето было в разгаре, а в воздухе пахло чем-то сладким?

— Да, я помню. Это что-то значило?

— Служащий, который является экспертом по наркотическим веществам, подозревает, что в этом виноват некий «трук». Это сильное галлюциногенное растение, которое портит воспоминания. В Эренфесте оно не растет, но учеников в дворянской академии обучают тому, насколько оно опасно, — после этих слов Сильвестр тяжело вздохнул. — Моя сестра всегда тщательно подготавливает каждый свой шаг. Она, очевидно, приняла несколько мер предосторожности, чтобы убедиться, что у нас никогда не будет веских доказательств ее участия. Я в ужасе от ее одержимости и того, сколько она изучила ради своей цели.

Подумать только, она разработала и воплотила в жизнь план, позволяющий ей искажать воспоминания ее последователей, зная, что с ними могут сделать в случае, если их все же поймают... Лично я слишком не осмотрительна для того, чтобы продумать такой замысловатый план... то есть, скорее всего я бы даже не подумала, что мне нужен такой план. Я не могу не жалеть о том, что она не использовала свой действительно немалый интеллект для чего-то более созидающего, чем уничтожение чужого герцогства. Мир, несомненно, мог бы приобрести еще множество удивительных вещей, если бы она пошла по другому пути.

Именно. Например, она могла бы попытаться построить библиотеку, или собрать все истории в мире, или написать новые книги.

Я устало вздохнула, копируя Сильвестра, находя то, что Георгина выбирала для себя крайне неудачную одержимость. Тем временем Шарлотта мягко улыбнулась и утешила своего отца, который был так нагружен, борясь за мир в своем герцогстве.

— Возможно, вы не нашли конкретных доказательств в их воспоминаниях, отец, но вам все же удалось уничтожить тех, кто посвятил имя жителю другого герцогства. Этого более чем достаточно, не так ли? Если бы не это предупреждение Матиаса, чистка вообще могла бы не увенчаться успехом.

— Шарлотта... — сказал Сильвестр, удивленно глядя на дочь. Она была так похожа на свою мать, когда так мягко улыбалась, как сейчас.

— Госпожа Георгина больше не может свободно действовать в Эренфесте. Гиба Герлаха казнили, поэтому, даже если она планирует захватить основание нашего герцогства, то больше нет никого, кто смог бы сделать для нее все необходимые приготовления. Таким образом, не чувствуйте вины. Теперь мы должны сосредоточиться на объединении Эренфеста. Разве это не так?

— Да. Это так, Шарлотта. Мы устранили последователей, которые позволяли моей сестре действовать так, как ей заблагорассудится. Двигаясь вперед, Эренфест станет безопасным для Розмайн.

— Верно. Мы снова и снова устраняли тех, кто вредил моей сестре. Одного этого достаточно, — сказала Шарлотта, и ее слова позволили расслабиться не только Сильвестру, но и рыцарям, сопровождавшим герцогскую чету.

— Эренфест, вероятно, какое-то время будет испытывать нехватку магической силы, так как мы потеряли трех гибов, но нам повезло, что есть человек, который буквально переполнен маной. Возможно, мне придется вознести свою благодарность и помолиться Глюклитату, богу испытаний, — сказал Сильвестр, глядя на меня с ухмылкой. Затем он подозвал рыцаря, который подошел с сумкой, наполненной магическими камнями. — Этого должно хватить на некоторое время. Направь всю свою магическую силу, которая копится внутри тебя и ослабь сжатие. Это должно уменьшить общий объем до уровня, который ты сможешь контролировать.

Я определенно не ожидала услышать такой совет от Сильвестра, и, когда я удивленно посмотрела на него, я заметила, что его выражение лица стало задумчивым.

— Это напоминает мне о том, как Фердинанд научился сжимать свою ману на первом курсе и немного перестарался. Когда ему стало сложно ее контролировать, он был также озадачен, как и ты сейчас. В конце концов ему удалось решить проблему, потратив тонну манны и чуть ослабив ее сжатие. Во всяком случае, я так это помню.

Его неуверенность заставила меня чувствовать себя чрезвычайно обеспокоенной, но даже в этом случае, его совет был довольно ценным. Я приняла магические камни с улыбкой.

— Большое спасибо за совет, Сильвестр. Я им воспользуюсь.