Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
Занятия первой недели (❀)

Занятия должны были начаться завтра, поэтому, как только мы вернулись со студенческих встреч, все отчаянно принялись за учёбу.

— Поскольку об изменении содержания курсов было объявлено заранее, мы можем ожидать, что студенты Древанхеля окажутся весьма сильными противниками, — сказала Шарлотта, занимаясь вместе со своими сверстниками. — Следует постараться и сохранить наш нынешний ранг.

— Эренфест уже много лет изучает старые учебные программы, — заверил Вильфрид, взяв противоположный подход к мотивации. — Нам не о чем беспокоиться.

Большая часть взрослых, пришедших для участия в ритуале, — Дамуэль, Корнелиус, Леонора и Хартмут — выполняли роль наставников и помогали первокурсникам, которые в этом году имели меньше времени на подготовку в Эренфесте. Ангелика решила охранять меня, но это не означало, что она была бесполезна. Её присутствие позволяло рыцарям-ученикам сосредоточиться на учёбе, так что косвенно она помогала ученикам. Точно так же, как её присутствие в храме помогало другим рыцарям сосредоточиться на бумажной работе.

— Лизелетта, Ангелика, я хочу вернуться в свои покои, чтобы отправить пару ордоннанцев, — позвала я двух своих последовательниц, не желая отвлекать остальных от занятий. 

Вернувшись к себе, я отправила два ордоннанца. Первый был адресован Соланж с просьбой назначить встречу для регистрации новых студентов, а второй — Эглантине, в котором я извинялась за ссору Хартмута с Корнелиусом и предупреждала её, что во время ритуала посвящения может произойти нечто непредвиденное.

В ответ Соланж велела мне привести наших новых учеников через два дня в обеденное время. Эглантина попросила меня задержаться после следующего занятия с ней, чтобы объяснить, что, по моему мнению, может произойти.

«И как я должна объяснять, если сама не знаю, что произойдёт?».

***

Утром следующего дня все отчаянно занимались — перерыв был сделан лишь ради завтрака. Немногим после него настало время первых занятий в академии.

В этом году у четверокурсников теория занимала первую половину дня, а практика — вторую. Время до четвёртого колокола прошло без происшествий. Многие герцогства, казалось, были обеспокоены изменениями в учебных планах, но высокоранговые герцогства, судя по всему, изучили более чем достаточно, чтобы справиться с этим.

После обеда мы отправились на занятия по смешиванию. На экзамене нужно было приготовить лекарство восстановления достаточно высокого качества. И, используя круг экономии времени, я сразу же с ним закончила. По сравнению с бумагой, которую хотел получить Фердинанд, смешивание оказалось настолько простым, что до конца урока мне было особо нечем заняться.

Окинув взглядом зал, я заметила, что все стали более опытными, чем раньше. В частности, несколько служащих-учеников показывали отличные результаты, скорее всего, из-за того, что служащие на порядок чаще могли практиковаться в смешивании.

— Служащих-учеников можно отличить с первого взгляда, — сказала я. — Они выглядят гораздо более опытными, чем все остальные.

— Но разве не вы, кандидат в аубы, использовали передовые методы и быстрее всех справились с заданием? — с недоуменной улыбкой спросила Ханнелора, аккуратно нарезая какие-то травы.

— О, но госпожа Ханнелора, я ведь тоже служащая. В моём опыте смешивания нет ничего странного.

— Розмайн, обычные кандидаты в аубы не делают себе магических инструментов или лекарств восстановления, — вмешался Вильфрид. 

Он смертельной хваткой вцепился в свой штап, преобразованный в нож, а Ханнелора нетвёрдой рукой держала свой. Их неопытность была очевидна.

— Тем не менее, даже кандидаты в аубы должны сами смешивать магические камни для помолвки, — ответила я. — Господин Ортвин, похоже, довольно опытен. Возможно, тебе стоит поработать над смешиванием, а не зацикливаться на гевиннене, дорогой брат. Если ты не можешь даже резать с достаточной точностью, то как же ты сможешь равномерно распределить свою магическую силу?

Вильфрид хмыкнул и уставился на свой преображенный штап. Фердинанд без колебаний забраковал бы его смешивание, просто глядя на то, как нарезаны ингредиенты.

***

На следующий день мы вновь без проблем справились с теоретическими занятиями. Возможно, благодаря помощи моих последователей, даже первокурсники получили достаточно высокие баллы.

После теории, в обеденное время должна была состояться регистрация в библиотеке наших новых студентов. Я быстро поела, а затем сразу же повела их и своих последователей на встречу с Соланж. Разумеется, поскольку регистрация не имела никакого отношения к ритуалам посвящения, мои взрослые последователи остались в общежитии.

Когда мы шли по коридорам, ко мне подошла Бертильда и спросила весёлым голосом: 

— Вы ведь очень любите библиотеки, госпожа Розмайн? Моя сестра рассказывала, что в библиотеке дворянской академии есть два шмила — чёрный и белый.

Я догадывалась, что Брюнхильда была не единственной, кто упоминал Шварца и Вайса. Лизелетта и остальные постоянно говорили о том, насколько шмилы милые.

— Да, и они действительно очаровательны, — ответила я, а затем повернулась ко всем. — Однако у них есть множество защитных магических кругов, чтобы не дать возможности украсть их. Пожалуйста, будьте осторожны и не прикасайтесь к Шварцу и Вайсу.

Я открыла дверь в библиотеку пропуском, который мне прислала Соланж, и повела всех внутрь. Как обычно, она и шмилы встретили нас у читального зала.

— Прошло некоторое время, госпожа Соланж.

— Действительно, госпожа Розмайн. Я рада видеть вас в добром здравии.

Пока мы обменивались приветствиями, Шварц и Вайс окружили меня. Они были как всегда очаровательны.

— Юная леди здесь.

— Давно не виделись, юная леди.

— Я рада видеть вас обоих, — сказала я с улыбкой. — Госпожа Соланж, госпожа Гортензия в кабинете?

Соланж с обеспокоенным видом ответила: 

— Нет, она сейчас в отъезде. Похоже, она заболела и сейчас прикована к постели.

— А её комната не здесь, в библиотеке? — спросила я недоуменно. Я не понимала, почему Соланж говорит так неуверенно, ведь они живут в одном общежитии.

Соланж медленно покачала головой. 

— Муж Гортензии в середине лета отправил ей приказ вернуться домой.

После собрания герцогов у Гортензии стало значительно меньше работы, поэтому она отправлялась на работу из дома — по крайней мере, до тех пор, пока не получила неожиданный приказ от мужа, после чего совсем перестала здесь появляться.

— В то время она была совершенно здорова, — продолжала Соланж. — Она прислала сообщение, что, вероятно, не сможет вернуться в библиотеку в ближайшее время, и это было последнее, что я слышала от неё лично. О том, что Гортензии нездоровится, я узнала от её мужа перед самым началом учёбы. Он сказал, что она заболела в конце осени и не сможет выполнять свои обязанности библиотекаря этой зимой.

Заснеженная дворянская академия была не самым лучшим местом для отдыха и восстановления сил. Возвращение Гортензии на работу только усугубило бы её состояние, поэтому отпуск был правильным решением.

— Довольно много времени прошло с осени, не так ли? — спросила я. — Искренне надеюсь, что ей стало лучше, и она просто не выходит на работу, чтобы перестраховаться.

— Да, правда. Я беспокоюсь за неё, но я не могу отправиться проведать её сейчас, когда так занята в библиотеке... — грустно улыбнулась Соланж, ведь она снова стала единственным библиотекарем дворянской академии. — Я просто должна верить, что она скоро поправится.

После этого она начала регистрировать новых студентов. Я решила воспользоваться этой возможностью и осмотреть читальный зал.

— Шварц, есть ли новые книги? — спросила я.

— Вот.

Шварц повел меня к книжному шкафу, где хранились различные новые учебные пособия. По пути я мельком увидела дверь в закрытый архив и вспомнила слова Гортензии, сказанные Дитлинде.

«Мне до сих пор интересно, что это была за история с «цветами Шлафтраума»... Господин Фердинанд не присылал мне никаких новостей с тех пор, как сказал, что займётся этим вопросом».

Вероятно, он был слишком занят. Пока я думала об этом, за мной зашла Филина — регистрация была закончена.

— Рада была вас видеть, — сказала я Соланж. — Я постараюсь прийти ещё раз в ближайшее время.

— Звучит замечательно. В этом году, как мне сказали, проводится масштабная церемония. Уверена, это будет нелегко, но я верю в вас. Пожалуйста, возвращайтесь, когда найдёте время.

Обрадованная тем, что она меня подбадривает, я с энтузиазмом произнесла «конечно!» и собралась уходить. Но не успела я дойти до двери, как Шварц и Вайс остановили меня.

— Магическая сила, юная леди.

— Гортензии нет.

— О, точно, — сказала Соланж. — Они не получали магической силы с открытия академии. Госпожа Розмайн, я не хочу навязываться, но не могли бы вы немного пополнить их запасы?

Я догадалась что магический камень, который Гортензия дала Соланж, истощился. Пока я гладила лбы шмилов, мне пришла в голову идея.

— Госпожа Соланж, поскольку госпожа Гортензия отсутствует, было бы разумно обратиться к королевской семье с просьбой оказать дополнительную поддержку библиотечному комитету. Я планирую провести большую часть зимы в Эренфесте.

— Это отличная идея. Я немедленно свяжусь с принцем Хильдебрандом, — ответила Соланж, начиная светлеть. — К тому же, похоже, муж Гортензии обучает его фехтованию. Возможно, он знает больше о её состоянии.

Волна облегчения нахлынула на меня, когда я вышла из библиотеки.

***

Сегодня у нас было практическое занятие по музыке. Как и в прошлом году, нам предложили сыграть одну заранее выбранную песню и одну песню на наше усмотрение. Часть времени в храме я провела, занимаясь с Розиной, поэтому с игрой я справилась без проблем, однако Полина, вместо того, чтобы сообщить мне, что я сдала, лишь нахмурилась.

— Что-то случилось, учитель Полина?

— Так не пойдет, госпожа Розмайн. Где благословение?

— Хм... Я не думала, что это было частью экзамена...

После прошлогодних занятий я посетила святилища и обновила свой штап, так что мне больше не нужно было беспокоиться о случайных благословениях. Я не могла сказать ей этого, но всё же — какое отношение благословения имеют к уроку музыки?

— Благословения появляются, когда человек играет от всего сердца, не так ли? — спросила она. — Не стоит отказываться от благословений, особенно если вы надеетесь распространить важность религиозных церемоний благодаря вашим совместным исследованиям с Классенбергом и Фрёбельтаком. Так что сыграйте ещё раз, на этот раз с благословением.

Я была в полном недоумении, однако направила магическую силу в кольцо и пропела молитву. Она была посвящена Богине Воды, поэтому свет от моего благословения получился зелёным.

— Отличное выступление, — с довольной улыбкой сказала Полина. — Фрютрена, богиня воды, должна быть вне себя от радости. 

Затем она сказала, что я прошла... но в моей душе уже зрело беспокойство.

«Только не говорите мне, что учитель танца посвящения тоже будет ждать благословения».

Как только урок закончился, я вернулась в свою комнату в общежитии. Мои последователи занимались в общей комнате, оставив со мной только Лизелетту, Леонору и Ангелику. Я рассказала им о требовании Полины и выразила опасение, что то же самое произойдёт и во время моих занятий по танцу посвящения.

— Если учитель просит об этом, почему бы не дать благословение? — спросила Лизелетта. — Разве это не лучше, чем отчаянно сдерживаться?

— Вряд ли это доставит вам какие-либо проблемы, — согласилась Леонора. — А что, есть сложности?

Я опустила глаза. 

— Меня просто беспокоит, что она не попросила никого другого. Я была единственной.

Леонора была права в том, что я могу с легкостью раздавать благословения, но всё равно казалось несправедливым, что от этого зависела моя оценка, и только моя. Меня и так выделяли, а это только усугубляло ситуацию.

— Может быть, она сделала это специально, чтобы вы выделялись?

— Леонора?

— Укрепляя идею о том, что вы особенная, учителя облегчают другим герцогствам задачу по принятию вас в королевскую семью.

На мгновение я почти согласилась с ее предложением, но затем покачала головой. Королевская семья заявила, что будет готовить удочерение в тайне — зачем им было сливать столь секретную информацию учителям дворянской академии, которые имели глубокие связи с родными герцогствами и передавали им информацию?

— Королевская семья вполне может дергать за ниточки, прося их привлечь к вам внимание под тем или иным предлогом. Можно предположить, что учителя не были посвящены в реальную ситуацию, учитывая, что многие герцогства считают, что вы присоединитесь к храму Центра.

По словам Леоноры, во время их встречи по поводу ритуалов посвящения Эглантина настаивала, чтобы все три раза церемонию проводила я. Ещё одно доказательство того, что королевская семья хотела закрепить за мной репутацию особенного человека.

— Кроме того, — продолжила Леонора, — поскольку вы входите в королевскую семью нестандартным путём, это должно свести к минимуму ревность и недовольство, с которыми вы столкнётесь. Лучше, чтобы люди понимали, почему вас решили удочерить. Иначе все вокруг будут недоумевать, почему вместо этого не выбрали кого-нибудь ещё.

Теперь в этом появлялся смысл.

— Ну, если на это есть веская причина... — согласилась я. — В любом случае, думаю, перед ужином я немного почитаю.

— Подождите, — сказала Лизелетта и протянула коробку. — Пожалуйста, сначала проверьте это. Я получила это от Раймунда, ждавшего окончания ваших занятий. Это посылка от господина Фердинанда и госпожи Летиции. Внутри — письма.

Письма и всё остальное в коробке уже были проверены на предмет наличия опасных предметов. Открыв ящик, я увидела трубку с ниткой на конце и маленькие стеклянные баночки, в которых лежали, по-видимому, красные, зелёные и жёлтые магические камни.

— Согласно этому письму, — сказала Лизелетта, — Летиция поделилась с вами игрушкой и сладостями, которые она получила из Ланценавии. Игрушка, как сказано, может быть использована только один раз, но она делает что-то красивое. Она хочет, чтобы Эренфест тоже ею насладился.

Летиция обожала сладости и еду, которые я ей присылала, поэтому она послала мне некоторые из подарков, полученных ею от Ланценавии. Фердинанд сказал ей, что я как любительница странных вещей оценю их.

— Помимо писем от госпожи Летиции, господин Фердинанд приложил некоторые сведения об Аренсбахе. Если вы уверены, что завтра получите высокие оценки, то можете потратить время до ужина на ответы. Хартмут и остальные будут наблюдать за студентами.

— Я очень благодарна тебе, Лизелетта.

Она кивнула, а затем начала инструктировать остальных, как моя главная слуга: 

— Ангелика, охраняй её дверь. Леонора, помоги Корнелиусу заниматься с первокурсниками.

***

Я убрала фешпи́ль и учебные принадлежности, затем взяла коробку в свою потайную комнату и начала читать письма. В баночках, в которых, как я предполагала, находились магические камни, на самом деле лежали разноцветные конфеты, а трубка была, по сути, праздничной хлопушкой, которая выстреливала блестящими красивыми предметами, когда вы дергали за шнурок. Летиция рассказала, что Фердинанд взял одну из игрушек и разобрал её на части.

«Серьезно? Вы что, никогда не отдыхаете от роли сумасшедшего ученого?!»

Далее Летиция пояснила, что подарила ему игрушку в обмен на уменьшение объёма работы для неё. Приятно было узнать, что она, по крайней мере, не расплакалась. Вероятно, она уже привыкла к общению с Фердинандом, ведь они столько времени провели вместе.

— Интересно, а что может быть в письме от господина Фердинанда?

Он написал, что основание Аренсбаха было окрашено ещё до открытия академии в этом году, и что он зарегистрирован в нём, так что он может поставлять туда свою магическую силу. Летиция также посвящала магическую силу, хотя и полагалась на магические камни, пока привыкала к этому процессу. Посланники из Ланценавии, судя по всему, вернулись домой в конце осени, после чего за ними были закрыты врата герцогства.

В заключение Фердинанд сказал, что хотел бы приобрести рецепты блюд, которые я прислала.

— Он ничего не написал насчёт его вопроса о Гедульрих. Может быть, это было неважно...

Я прикоснулась к письму, но никакого скрытого текста не появилось. С одной стороны, я была рада, что он не стал на меня давить. Но с другой...

«Вероятно, это означает, что он собирается подловить меня на состязании герцогств и спросить напрямую».

— Ну, раз так, буду с ним откровенна: я просто не могу понять, чего он от меня хочет. Почему он вообще захотел это узнать? Ему действительно нужно объяснять такие вещи!

Я самоуверенно кивнула, пока писала свой ответ. На лицевой стороне я поблагодарила Летицию и написала Фердинанду: «Эти рецепты обойдутся недёшево. С нетерпением жду наших переговоров». Затем я перевернула бумагу, приготовила невидимые чернила и написала простое послание: «Вы согласились снабжать Аренсбах магической силой, хотя у вас ещё не было церемонии звёздного сплетения? Что вы задумали?»

***

Теоретические занятия следующим утром прошли как всегда гладко. Затем у нас был очередной урок смешивания, на котором мы должны были создать лекарство, облегчающее прохождение магической силы.

Хиршура спроецировала инструкцию по смешиванию на белое полотно в передней части аудитории, а затем с весёлым смехом спросила нас: 

— Кто-нибудь знает, для чего используется это лекарство?

Я ответила сразу, преисполнившись уверенности. 

— С разрешения ауба оно облегчает рыцарям синхронизацию с преступниками и других людей, когда их память просматривается. 

Я употребляла такое же лекарство, когда мне пытались заглянуть в сознание.

Хиршура бросила на меня очень странный взгляд. 

— Вы напомнили несколько нетипичное применение, госпожа Розмайн.

— Эм... а есть ли у него другие применения? — спросила я, наклонив голову в её сторону. И тут я заметила неловкие выражения на лицах других студентов. Я поняла, что они хотят пробормотать: «Почему она не знает?» и  «О чём она говорит?»

Хиршура с досадой вздохнула и дала мне ответ:

— Это лекарство чаще всего используется для того, чтобы помочь новобрачным окрасить магическую силу друг друга. Если бы оно использовалось только в предложенных вами обстоятельствах, требующих разрешения ауба, его бы не преподавали в рамках стандартного курса в дворянской академии.

«Что! Фердинанд никогда не говорил мне об этом!»

Нас учили готовить это лекарство, потому что в будущем оно окажется крайне необходимым. Я уже знала, как его смешивать, благодаря Фердинанду... но, очевидно, не знала его основного назначения.

«Господин Фердинанд, вы тупица! Вам следовало научить меня его нормальному использованию, а не странному!»

Продолжая мысленно критиковать его, я приступила к смешиванию. Это было лекарство, которое использовали даже низшие дворяне, так что приготовить его было довольно просто.

— Ваше смешивание превосходно, — сообщила мне Хиршура, когда я закончила. — Но ваше предыдущее замечание всё равно было очень странным.

— Прошу винить в этом моего наставника, — ответила я. — Но в любом случае, зачем нужно лекарство для окрашивания человека? И когда именно оно используется?

Хиршура сделала на редкость озабоченное лицо и прижала руку ко лбу. 

— Этот Фердинанд... — простонала она.

Но поскольку остальные ещё не приблизились к окончанию смешивания, она решила ответить.

— Давайте начнём с самого начала, — сказала она. — Дворяне наследуют сродство к атрибутам от магической силы своих родителей. Надеюсь, вам это известно?

— Да. Они также получают атрибут сезона своего рождения, верно? Атрибуты, которыми человек обладает от рождения, называются сродствами, и их можно проверить по медали, используемой при крещении. В целом, с атрибутами, к которым есть сродство, легче произносить заклинания или заниматься смешиванием.

Хиршура удовлетворённо кивнула.

— Правильно. Вливание маны во что-то не приводит к немедленному смешиванию — магическая сила, уже находящаяся внутри, будет сопротивляться и отталкивать её. При этом между близкими родственниками сопротивление минимально. Думаю, вы и сами это знаете.

Я вспомнила, как больно было, когда Фердинанд вливал в меня свою магическую силу во время охоты на тромбэ. Моё тело, естественно, сопротивлялось, но он воспользовался этим, чтобы затянуть мою рану.  А ещё был случай, когда я прикоснулась к божественному инструменту Ханнелоры и попыталась направить в него магическую силу, чтобы создать свой собственный. Её магическая сила оттолкнулась от моей, и в итоге мы обе вскрикнули.

— Именно так, — объявила я, переполненная гордостью. — Более того, у меня есть большой опыт в этом.

Хиршура на мгновение замерла, несколько раз моргнула, затем пробормотала: «У вас?..» Наверное, я сказала что-то странное.

— Я не буду больше задавать вопросов, ради нас обеих — сказала она в конце концов. — Лекарство уменьшает сопротивление, которое обычно испытывает человек, и облегчает окрашивание магической силой. Напиток, смешанный с этим лекарством, обычно пьют перед тем, как пара удаляется в спальню.

Чтобы подготовить свои сердца́¹ к принятию чужой маны, мужчина и женщина, собирающиеся обручиться, обмениваются магическими камнями, содержащими их собственную магическую силу, и прикладывают их к коже партнера. В отличие от простых амулетов, помолвочные камни постоянно передают магическую силу.

— Понятно. Я раньше не знала об этом, — ответила я. — А? Подождите.

«Господин Фердинанд не окрасил ли меня случайно своей магической силой?»

Хиршура сказала, что это нетипичное применение, но Фердинанд, должно быть, использовал это лекарство на мне, когда заглянул в мою память. Возможно, именно поэтому я имела атрибуты, а Дирк — нет, хотя мы оба были ничего не унаследовавшими от родителей детьми с пожиранием.

«Неужели я больше не смогу выйти замуж? Я имею ввиду, в магическом смысле?!»

— Учитель Хиршура... Может быть, это глупый вопрос, но лекарство можно использовать только один раз? То есть, если ваша магическая сила окрасилась, то она останется такой навсегда?

Мой вопрос был встречен взглядом полного отчаяния. 

— Госпожа Розмайн, что вы хотите сказать? То, что магическая сила несколько окрасилась в результате применения лекарств, не помешает ей со временем вернуться к своему обычному цвету. Новая магическая сила, создаваемая в вас, всегда принимает свою естественную форму.

У супружеских пар во время любовных утех и непрерывного окрашивания мана становилась очень похожей, но после окончания медового месяца их влияние друг на друга неуклонно ослабевало. Когда жена беременела, мужу лучше было регулярно направлять в неё ману, чтобы она влияла и на магическую силу ребёнка. Возможно, именно по этой причине не следовало брать другую жену, если одна из них уже беременна.

— Понятно... Значит, нужно просто подождать. Приятно слышать.

Затем, не задумываясь, я спросила: 

— А как течёт магическая сила после того, как человек выпьет лекарство?

На этот раз Хиршура исключительно недовольно нахмурилась. Она потерла лоб, затем тяжело вздохнула и сказала: 

— Госпожа Розмайн... Оставьте эти вопросы для госпожи Эльвиры или госпожи Флоренции, когда вернётесь домой. Из вашего внешнего вида кажется, что вы ещё слишком молоды, чтобы узнавать о таких вещах, но, полагаю, вы находитесь в том возрасте, когда вам необходимо о них услышать.

«Ааа, половое воспитание. Она ведь сказала, что пары принимают лекарство перед тем, как удалиться в спальню. Наверняка там есть какая-то сложная церемония, как это всегда бывает с дворянами, но я понимаю».

Я сразу всё поняла, однако, видимо, мне не стоило спрашивать. Студенты, бывшие в поле зрения, отводили взгляд, явно чувствуя неловкость. Некоторые даже не могли набраться смелости, чтобы подойти к нам, закончив своё смешивание.

«Простите... В следующий раз я буду осторожнее».

Я вернулась за свой столик, где царила такая же неуютная атмосфера.

— Розмайн, когда ты испытывала сопротивление магической силе? — потребовал ответа Вильфрид. — Скажи мне, с кем это было.

— Хм? С госпожой Ханнелорой.

— С ГОСПОЖОЙ ХАННЕЛОРОЙ?!

По классу пронесся гул, и все взгляды упали на Ханнелору. Она отшатнулась от внезапно нахлынувшего внимания, а затем встревоженно посмотрела на меня.

— Госпожа Розмайн, я не знаю, о чём вы говорите...

— Разве вы не помните? Это было во время наших совместных исследований, когда мы обсуждали, как передавать божественные инструменты. Я влила свою ману в ваш инструмент, и ваша магическая сила оттолкнула её.

— Ааа, тогда... — Ханнелора с улыбкой ответила, кивнув в знак понимания. — Вы направили лишь небольшое количество своей магической силы, и, хотя это меня удивило, моя собственная мана осталась незатронутой. Можете быть спокойны — учитель Хиршура имела в виду совсем другое.

Все остальные, кто с видом глубокого разочарования, кто с небольшой скукой, вернулись к работе. Пикантная драма, привлёкшая их внимание, оказалась не пикантной и не драматичной.

— Розмайн, тебе нужно поработать над тем, как ты формулируешь свои мысли, — заметил Вильфрид. — Твои слова вводили в заблуждение. Из них можно было подумать, будто ты выпила лекарство, чтобы я мог окрасить твою магическую силу.

— А, понятно... — ответила я, оглядываясь на ситуацию. Никому из нас не хотелось, чтобы из-за подобного недоразумения все посчитали, что Вильфрид меня окрасил, когда наша помолвка была обречена на расторжение.

«Подождите, почему он не беспокоился о своей собственной магической силе?! Разве одно из этих зелий не было использовано, когда приёмный отец заглянул в его воспоминания?!»

Тогда я поняла одну важную вещь — многие люди в Эренфесте пили это лекарство. Не только Вильфрид и я.

— Я искренне извиняюсь за то, что ввела класс в заблуждение, — сказала я. — Но в свою защиту скажу, что вокруг меня есть люди, выпившие это лекарство. Разве я была неправа в своём беспокойстве о том, что может произойти с их магической силой?

— Вокруг тебя?

— Я не буду называть их по именам, но после прошлой зимы и до весны им пользовалось довольно много детей. Помнишь? Это делалось для того чтобы доказать их невиновность, и меня беспокоило, что это может надолго повлиять на их будущее.

— Ты правильно заметила... — ответил Вильфрид и погрузился в размышления.

— К тому же, несмотря на то, что это было частью их работы, рыцари, которым приходилось синхронизироваться с преступниками, несли тяжёлое бремя... — сказала я, вспомнив, как они кривились, выполняя свой долг. Использование магического инструмента означало, что поток маны был полностью односторонним, но это всё равно было очень неприятно.

— Тебе не стоит беспокоиться о таких вещах. Лекарство действует недолго. Чтобы влияние полностью исчезло требуется максимум месяц.

— Понятно. Значит, магическая сила у всех в порядке.

«Всего месяц? Ха! Я зря волновалась».

Мысль о том, что Фердинанд мог навсегда окрасить мою магическую силу, вызвала у меня панику, но всё было в порядке. Хорошо ещё, что у Матиаса и остальных не возникнет никаких проблем из-за того, что допрашивающие окрасили их.

***

Во время занятий по смешиванию я совершила несколько постыдных промахов, но сегодня был новый день. Утром я присутствовала на теоретических занятиях, а после обеда отправилась на занятия кандидатов в аубы. Там я нашла подставку перед своей партой, которая находилась рядом с партой Ханнелоры.

— Ещё раз здравствуйте, госпожа Ханнелора.

— Я всегда рада быть рядом с вами на занятиях, госпожа Розмайн. Вы — источник полезных советов.

Пока мы обменивались любезностями, вошла Эглантина в качестве нашего учителя.

«Хм?..»

Её грациозные, танцевальные шаги, роскошные светлые волосы, спокойная улыбка и непоколебимые оранжевые глаза были такими, какими я их помнила... Но было в ней что-то странное. Она казалась намного красивее, чем раньше. Может быть, дело в переполнявшей её бодрости или в расслабленной позе. Я не могла сказать точно, но все взгляды, естественно, были прикованы к ней.

— Я рада снова видеть вас всех, — сказала Эглантина. — Сейчас будут внесены модели.

По команде несколько помощников внесли в зал модели и поставили по одной на каждый из наших столов. Магический инструмент, выполненный в виде основания, лежал на белоснежном песке, имитируя герцогство.

После того как все получили модели, а помощники удалились, Эглантина дала указание окрасить лежащие магические инструменты. Некоторые из студентов, которые в прошлом году неустанно трудились над окраской своих инструментов, переглянулись и пробормотали:

 — Опять?..

— Да, опять, — ответила Эглантина. — Мы не можем просить вас поддерживать ваши сады в то время, когда академия закрыта, поэтому каждый год вам придётся заново их окрашивать.

Это, конечно, экономило ману, но студентов, которым едва хватало магической силы, чтобы считаться кандидатами в аубы, это, похоже, не волновало. Они с досадой смотрели на свои коробки.

— Тот, кто не решается окрасить магический инструмент такого размера, никогда не станет аубом, — откровенно сказала Эглантина. — Настоящее основание больше, и его гораздо сложнее окрашивать и поддерживать.

Кандидаты в аубы стремились стать аубами, поэтому нам крайне необходимо было уметь окрашивать хотя бы такую маленькую модель, но некоторые из нас находились в явно невыгодном положении. При более благоприятном стечении обстоятельств некоторые представители нашего класса — в частности, из меньших герцогств или из герцогств, проигравших гражданскую войну, — были бы понижены до высших дворян, но их территории нуждались в том, чтобы кто-то снабжал их маной.

— Ну что ж, можно начинать, — объявила Эглантина.

Я сформировала свой штап, прикоснулась им к магическому инструменту, а затем начала направлять в него магическую силу. Белый песок превратился в тёмную землю, из которой стали появляться ростки.

— Вы как всегда оперативны, госпожа Розмайн. Следующим шагом на этот год будет создание регистрационных магических камней и зала восполнения для остальных членов герцогской семьи.

— Понятно.

Только герцог мог создать регистрационные магические камни, необходимые для зала восполнения. В зале было ограничение на семь человек — мест для предложения магической силы было столько же, сколько вечных и верховных богов, но количество магических камней не ограничивалось. Ауб Древанхель, например, проводил множество усыновлений, и герцогская семья герцогства была заполнена взрослыми. Я слышала от Адольфины, что несовершеннолетние не часто поставляют магическую силу, но их всё равно регистрируют на случай, если возникнет такая необходимость.

«Наверное, хорошо иметь столько кандидатов в аубы».

— Что-то случилось, госпожа Розмайн? — спросила Ханнелора. — У вас такое строгое выражение лица...

— О, нет, я просто размышляла о том, кто может обеспечить своё основание магической силой. По правде говоря, я завидую таким герцогствам, как Древанхель, у которых такое большое население. Не считая студентов, герцогская семья Эренфеста состоит всего из трёх человек.

Выражение лица Ханнелоры начало омрачаться.

— Это нелегко... В Дункельфельгере мои бабушка и дедушка в добром здравии, как и мои дяди. Если учесть вторую и третью жену моего отца, то только из самых близких родственников у нас более семи взрослых человек. А теперь и мой брат достиг совершеннолетия.

В следующем году в дворянскую академию должен был поступить уже ребёнок второй жены. И у них было ещё много несовершеннолетних кандидатов в аубы.

— Как бы я хотела, чтобы у нас тоже была такая же крупная герцогская семья, — вздохнула я.

— Если такое среднее герцогство, как Эренфест, с трудом справляется с таким малым количеством людей, то Аренсбах, должно быть, находится в действительно тяжёлом положении…— начала я. 

Единственными взрослыми в Аренсбахе, кто мог поставлять магическую силу в его основание, были Георгина и Дитлинда, которая совсем недавно достигла совершеннолетия. Я предполагала, что Летиция тоже могла бы помочь, но она была ещё недостаточно взрослой, даже чтобы учиться в дворянской академии.

«Ладно, хорошо. Я всё ещё злюсь на них за то, что они заставили господина Фердинанда вкалывать до одури, но я могу понять, что им нужна любая помощь, которую они могут получить».

Сдерживая желание издать жалкий стон, я заметила, что моя магическая сила закончила заполнять коробку. Ощущение было такое, словно мою текущую кровь на секунду развернули и отбросили назад.

— Учитель Эглантина, я закончила.

— Тогда давайте сделаем зал восполнения. У вас готов магический камень?

— Да, и он уже пропитан моей магической силой. Теперь я превращу её в золотую пыль. Хватит ли этой магической бумаги для схем?

Поскольку я училась у Фердинанда, я уже знала, что делать. Я достала инструменты, которые мне было велено подготовить к занятиям, и проделала все шаги.

— Да, хватит, — ответила Эглантина. — Нарисуйте этот магический круг своим стило.

Я превратила принесённый магический камень в золотую пыль, затем взглянула на магический круг, с помощью которого мне предстояло сделать зал восполнения. Он был испещрён знаками всех богов, отчего его рисование казалось ужасно сложным и мучительным.

«Я не могу скопировать и вставить это?»

Я попробовала «выбрать» магический круг пальцами, но не вышло ни капли магической силы. В общем, идея не удалась. Как бы мне ни нравилось моё заклинание копи-паст, возможности его применения были ограничены. Я смирилась с поражением и принялась за работу со стило.

«Что ж. Это мне за то, что я пыталась повеселиться».

К тому времени, когда я закончила рисовать магический круг, Ханнелора закончила окрашивать свой сад. Сейчас она держала и направляла магическую силу в магический камень, пытаясь превратить его в пыль.

— Вы быстро справились с магическим кругом, госпожа Розмайн, — заметила она.

— Я бы так не сказала, — ответила я. — Процесс отнял много времени и был очень утомительным.

Она посмотрела вниз на мой круг. 

— Вы нарисовали его исключительно быстро и исключительно хорошо.

На мой взгляд, это было не очень хорошо. Издалека было видно, что некоторые символы несколько искажены.

— Вы действительно так думаете? — спросила я. — Господин Фердинанд регулярно ругал меня за медлительность и неровно нарисованные круги. Они всегда были, по его словам, «недостаточно красивы». Сомневаюсь, что это вообще получило бы от него одобрение.

В случае сложных заклинаний даже незначительное изменение магического круга может снизить эффективность магии. Поскольку круг рисовался с помощью стило, мне приходилось переделывать его снова и снова, прежде чем Фердинанд оставался доволен.

— Это звучит ещё более сурово, чем мамины наставления... — сказала Ханнелора с удивлением. Как оказалось, первая жена Дункельфельгера тоже была строгой; я не могла удержаться от легкой усмешки.

— Господин Фердинанд может быть суровым наставником, но со временем можно понять пределы его ожиданий. После этого становится гораздо проще и быстрее добиться проходного балла. Вам нужно только найти эти границы у вашей матери и следить за тем, чтобы не превышать их, чтобы не поднять планку ещё выше.

Ханнелора чуть замялась, после чего вздохнула. 

— Вижу, вы остаетесь на удивление спокойной даже под строгим руководством...

«А? «Спокойной»? Даже близко нет! Учиться у господина Фердинанда — это мука. Я проводила бо́льшую часть времени, жалея, что не могу читать».

Учёба давалась мне с таким трудом, что я редко могла насладиться одной из своих книг. Но всем остальным казалось, что это Фердинанд уделяет мне всё своё время.

— Госпожа Розмайн, — сказала Эглантина, — сделайте зал восполнения, когда будете готовы.

— Хорошо.

Я использовала нечто похожее на энтвикельн, чтобы создать магические инструменты для снабжения магической силой, а затем подключила их к основанию. К тому времени, когда я закончила, у меня получилось семь магических камней. Я уже делала их однажды во время занятий с Фердинандом, поэтому была уверена, что с ними всё в порядке.

«Это всё, я полагаю?»

Я сдала работу, которую Эглантина приняла с удивлением. 

— Это просто замечательно, — сказала она.

Благодаря Фердинанду, мне удалось закончить создание зала восполнения раньше, чем ожидалось, но именно из-за того, что я опередила всех, на меня свалилась такая досадная дополнительная работа, как ритуал посвящения.

— Далее, — продолжила Эглантина, — я научу вас изготавливать медали подданных, а также регистрировать и уничтожать их. Но времени у нас мало, так что это может подождать до завтра.

В мгновение ока моё настроение омрачилось. «Уничтожать» медаль человека означало привести его к немедленной смерти. Мне вспомнились казни, которые Фердинанд проводил в Хассе. Уничтожение преступников, пытавшихся скрыться от наказания, таких как бывший гиб Герлах, было необходимым злом, но всё же мне казалось, что это неправильно.

«Мне становится не по себе, когда я вспоминаю эти казни...»

На занятиях мы просто регистрировали медали с помощью магической силы из магических камней, а затем уничтожали их все вместе. Если бы я не была свидетелем тех ужасных событий в Хассе, я бы, наверное, и не задумалась об этом... Но вид разрушающихся магических камней напомнил мне о том дне. Мне стало плохо, и я надолго впала в депрессию.

«Всё в порядке. Это всего лишь магические камни. Нечего бояться. Совсем нечего».

***

Прозвенел колокол, означающий окончание занятий. Когда все деловито убирали свои вещи и выходили из зала, Эглантина с улыбкой подозвала меня. 

— Госпожа Розмайн, не могли бы вы остаться ненадолго? Я хочу кое-что с вами обсудить.

— Конечно, учитель Эглантина.

Вильфрид и Ханнелора тоже собрались уходить, бросив на меня несколько обеспокоенных взглядов. Я помахала им на прощание рукой, а когда помощники унесли коробки, оставив в комнате только меня и Эглантину, перешла сразу к делу.

— Итак, что вы хотите обсудить? — спросила я.

— Вы сказали, что во время ритуала посвящения может что-то произойти, не так ли? Что вы имели в виду? Я бы хотела узнать подробности.

Почти дословно она повторила свой ордоннанц. Я объяснила, что у меня больше нет никакой информации.

— То есть вы знаете, что что-то произойдёт, но не знаете, что это может быть?

— Все так. Как вы знаете, Грутрисхайт требует молитвы. Нужно создать необходимые столбы света, а затем помолиться в различных святилищах дворянской академии.

Эглантина кивнула. На белых табличках, хранящихся в подземном архиве, также было указано, что, обходя святилища академии, нужно молиться.

— И, — продолжала я, — молитвенный зал в Сокровенном зале — это место для молитвы. Я просто ожидаю, что что-то произойдёт, когда все соберутся вместе в рамках ритуала посвящения.

— Но ведь в прошлом году во время его исполнения ничего не произошло, — ответила Эглантина с недоуменным выражением лица. Конечно, мы видели столб красного света, но это не было чем-то необычным для дворянской академии. Оставалось надеяться, что и в этом году ритуалы пройдут без происшествий.

— В прошлом году храм Центра отказал нам в помощи. Кроме того, мы проводили ритуал, стоя вокруг чаши из моего штапа, вместо того чтобы использовать магические инструменты из алтаря, поэтому к нему не было никакого потока магической силы. Но теперь храм Центра собирается нам помочь, и мы намерены молиться у алтаря.

Не говоря уже о том, что предыдущий ритуал посвящения был проведён до того, как я обошла святилища и вызвала появление гигантского магического круга в небе над ними. Нужно было учитывать множество новых факторов.

— Если вы всё ещё сомневаетесь во мне, — сказала я, — вспомните, что во время церемонии звёздного сплетения с помощью божественных инструментов произошло нечто необычное. Я послала вам этот ордоннанц, потому что подумала, что вам не помешает время для эмоциональной подготовки.

Анастасий прямо сказал мне, что предпочитает сюрпризы, к которым можно подготовиться. Он также сказал, что при моём участии обязательно произойдёт что-то странное, но это уже не важно.

Эглантина хихикнула. 

— Я сообщу об этом зенту, чтобы мы все могли эмоционально подготовиться. Не говоря уже о том, что в этом году в дворянскую академию поступил новый кандидат в аубы из Классенбурга. Она ещё не начала сжимать свою магическую силу, поэтому собирается принять участие в ритуале посвящения средних дворян. Его проводит господин Вильфрид, если мне не изменяет память.

— Верно, — ответила я с улыбкой. — Я бы не справилась со всеми тремя ритуалами в одиночку, поэтому предлагаю брату и сестре разделить это бремя.

Она в свою очередь улыбнулась — тёплой улыбкой, словно любуясь чем-то сладким.

 — Нельзя ошибиться в том, что ваши последователи заботятся о вас, госпожа Розмайн. Во время нашей встречи по поводу ритуалов посвящения два члена вашей свиты очень настойчиво просили облегчить вам бремя.

Далее Эглантина сообщила, что хочет пригласить нас с госпожой Джентианой на чаепитие перед ритуалом посвящения, а затем попросила меня взять под свою защиту новенькую студентку. Последняя фраза не имела отношения к нашим совместным исследованиям, но, возможно, я чего-то недопонимала.

«Я могу понять, что меня попросили научить её ритуалу посвящения, но зачем ученице из Классенберга Первого нужна защита от Эренфеста Восьмого? Разве не должно быть наоборот?»

— Много ли я могу сделать для неё в моём нынешнем положении? — спросила я. — Возможно, я могла бы подождать до своего удочерения, когда мой статус повысится.

— Ну что вы, госпожа Розмайн. Не нужно всё усложнять. Достаточно пригласить её на чаепитие и отнестись к ней с добротой.

— Ну, если вы уверены...

Я не могла представить, что чаепитие будет слишком неудобным, если, конечно, мы найдём для него время.

«Найду ли я когда-нибудь время изучить магические инструменты для своей библиотеки? Не могу придумать, чем бы мне хотелось заняться больше, но...»

— Я очень рада, что вы согласны. Давайте сделаем из этого хороший совместный исследовательский проект, госпожа Розмайн.

Я наклонила голову к Эглантине. Совместный исследовательский проект? Да, формально это были совместные исследования между нашими герцогствами, но моя единственная роль в них заключалась в том, чтобы помогать Классенбергу.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — сказал я. — Может быть, Классенбург надеется чему-то научиться?

— Хм?

— Я ничего не знаю об их планах. Более того, Эренфесту нет нужды дальше исследовать ритуал посвящения. Мы проводим его только потому, что королевская семья и великие герцогства потребовали нашей помощи. Если госпожа Джентиана желает исследовать какую-то тему, это для нас новость.

Эглантина ничего не ответила, только удивлённо прикрыла рот. Это ещё больше меня смутило. Мы не определились с темой исследования и не провели ни одной встречи по поводу ритуалов посвящения, кроме той, на которой они были запланированы. Я была в полной растерянности.

— В прошлом году, — сказала я, — мне сообщили, что совместные исследования остаются в компетенции студентов и не требуют разрешения аубов. Однако это сотрудничество началось с просьбы вашего ауба и стало возможным только потому, что вы на нём настояли. Даже в совещаниях по ритуалам не участвовали студенты.

Эглантина растерянно посмотрела на меня, но я говорила правду. Кроме госпожи Джентианы, с которой мы познакомились во время студенческой встречи, я не знала ни одного студента Классенбурга.

— Как можно ожидать, что мы будем проводить исследования, если график проведения ритуалов посвящения был определен без нас? — спросила я. — Мы даже не знаем, что они надеются обнаружить.

Я не возражала против участия в ритуалах посвящения, чтобы помочь студентам получить больше божественных защит, распространить свои знания о религиозных церемониях и увеличить магическую силу королевской семьи... но называть это совместным исследовательским проектом было бессмысленно.

— Проведение ритуалов посвящения имеет много преимуществ, — сказала я, — поэтому я желаю Классенбургу всего наилучшего. Однако имейте в виду: хотя в этом году Эренфест будет подчиняться требованиям великих герцогств, как только я стану принцессой, эти односторонние совместные исследования с Классенбургом прекратятся. Честно говоря, я считаю огромным неудобством то, что мне приходится тратить свой день земли на проведение ритуала посвящения вместо того, чтобы заниматься более насущными делами.

Как Эглантина вмешалась, чтобы это произошло, так и я вмешаюсь, чтобы это остановить. Эренфесту не было смысла ввязываться в это дело, если это вело лишь к дополнительной нагрузке на Вильфрида и Шарлотту и потере драгоценного времени студентами, усердно работающими над получением хороших оценок.

— Разве Эренфесту не выгодно вносить свой вклад в королевскую семью? — спросила Эглантина. — Поддержать Классенбург — прекрасный способ доказать свою преданность Юргеншмидту.

Эренфест теперь был герцогством-победителем, и мы действительно должны были вносить свой вклад в развитие страны, но помогать конкретно Классенбургу мы не были обязаны. К тому же, разве моего согласия войти в королевскую семью недостаточно? Последнее, что нам нужно, — это ещё большее бремя.

— Госпожа Розмайн, мы не можем проводить ритуалы посвящения без поддержки Эренфеста. У нас нет никого, кто мог бы их провести. — Она приложила руку к щеке. — Если вы считаете, что это настолько неудобно, то вам следовало сообщить мне об этом раньше.

Я встретила её взгляд и покачала головой.

 — К тому времени, когда мне рассказали о ритуалах, они уже были запланированы. Со мной ни разу не посоветовались, так как же я могла сообщить вам? Кроме того, ваше вмешательство привело к тому, что решение о их проведении стало королевским приказом, а от него Эренфест никак не может отказаться.

Участие королевской семьи означало, что это уже не совместное исследование студентов. Это было, по меньшей мере, необычное соглашение, и я не собиралась с ним мириться.

— Если Классенбург намерен повторить ритуал посвящения в следующем году, то ему следует внимательно изучить наш и записать процесс. Возможно, это может стать темой вашего исследования в этом году.

Вильфрид и Шарлотта успешно научились проводить ритуал, и я слышала, что Мельхиор и священники-ученики прекрасно справились с ним во время праздника урожая. У Классенбурга был целый год на подготовку. Если у них есть мотивация, они справятся.

— Госпожа Эглантина, передайте, пожалуйста, от меня послание аубу Классенбургу, — сказала я. — Если вы посвятите этому полгода, вы сможете провести ритуал самостоятельно.

Примечания:

1. Именно сердца. Судя по всему, именно сердца в телах людей отвечают за работу с магической силой.